С темницами Хаджар был знаком хорошо. Почти так же, как и с тьмой. Возможно, потому что обычно эти двое ходили в тесной паре. Увы, при знакомстве с “новой” тьмой логичным продолжением стало знакомство и с новой темницей.
Хаджар просыпался на самых разных кроватях. В том числе, спасибо бедуинам, состоящим полностью из обнаженных, готовых на все женских тел. Просыпался на жестких циновках и камнях. Просыпался на голой земле. Просыпался в темницах, в пыточных, головой на плахе, в недрах пещеры с драконом и даже на постели деревенского охотника.
Но еще никогда Хаджар не приходил себя лежащим на поверхности густой, тягучей жидкости. Почему же он воспринял это как “темницу”? Все просто – полностью обнаженный, он не мог пошевелить ни единым пальцем.
Субстанция облепила его так плотно, что будто приклеила. А может, так оно и было на самом деле. Некто с дурным чувством юмора опустил его в ванну из дурно пахнущего клея.
– Азрея, – позвал Хаджар.
Глаза постепенно привыкали к тьме. Учитывая невозможность повернуть голову, Хаджар получил от способности вновь видеть не так уж и много. Он увидел далекий свод, освещенный зеленым светом, бьющим из трещин. Судя по эху, зал, в котором он оказался, был велик.
– Они попытались опустить ее в такую же смесь, – прозвучал знакомый голос. Судя по звуку, Эйнен лежал где-то рядом, – но твоя кошка та еще… заноза. Укусила, расцарапала лицо и скрылась.
– Азрея, – повторил Хаджар, но уже совсем другим тоном.
Почему-то он не сомневался, что его пушистая, четверолапая подопечная и здесь будет чувствовать себя в безопасности и сможет даж…
– Это было три недели назад.
Ровный поток мыслей резко прервался. Три недели назад? Но ему казалось, что лишь вчера их обнаружили около входа в подземный город. С другой стороны… как-то он позабыл, что находится не в санатории, а в темнице. Об этом говорило все. Начиная от невозможности пошевелиться до знакомой, депрессивной атмосферы.
В общем, как рыбак издалека видит другого рыбака, так же и Хаджар с первого взгляда мог узнать казематы.
– И это только то, когда очнулся я, – заметил Эйнен.
– Вряд ли они возились с Азреей слишком долго, – сообразил Хаджар. – Скорее всего, ты очнулся почти сразу.
– Согласен.
В пещере повисла тишина, нарушаемая лишь хлопками крыльев летучих мышей. Спрятанные в полумраке, они наверняка пристально следили за двумя обездвиженными, но нападать не спешили.
– Что произошло за это время? – спросил Хаджар.
На личном опыте он знал, что меньше всего в темнице нужна тишина. Да, возможно, зачастую ты только ее и ищешь. Но на деле лучше избегать. Стоит говорить с любым, кто готов выслушать. Даже если это крыса. Или того “лучше” – труп крысы.
– Пугающе ничего. – Эйнен, наверное, пожал плечами. Хотя островитянин редко когда подкреплял слова жестами. – Пару раз пришел некто, похожий на лекаря. Скажу тебе честно, Северянин, на тот момент я завидовал, что не лежу без сознания, как и ты.
– Такой красавец?
– Такая боль. – Даже отсюда Хаджар почувствовал, как скривился лысый.
Хаджар хмыкнул и вновь посмотрел на свод. Совсем не так он представлял себе первое посещение подземного города. Нет, фанфар и ковровой дорожки он не ждал, но и в каземате себя не видел.
– У тебя уже готов план побега?
– Даже несколько, – ответил Эйнен и, будто специально дождавшись облегченного вздоха сокамерника, добавил: – Но для каждого из них мне нужен хотя бы один двигающийся палец.
Хаджар грязно выругался. Следующие несколько часов он провел в мозговом штурме нынешней ситуации. Отчаявшись, даже обратился к нейросети, чтобы увидеть следующее сообщение:
(Вычислительный модуль находится в состоянии перезагрузки. Приблизительное время ожидания – 3 года 4 месяца 12 дней 16 часов 57 минут 45 секунд… 44… 43…)
В общем и целом ничего воодушевляющего.
– А если…
– Уже думал над этим.
– А может…
– И над этим тоже.
– Хотя…
– Вообще не реалистично.
– Ну я хотя бы стараюсь! – возмутился Хаджар.
– Северянин, я здесь уже третью неделю с летучими мышами в шахматы играю. И знаешь, что меня пугает – иногда я проигрываю! Поэтому, что бы ты ни предложил, все это я уже обдумал несколько раз.
Иногда Хаджар не понимал, шутит Эйнен или нет. В данном случае он лишь надеялся, что в стрессовой ситуации в островитянине проснулся юмор. На исходе шестого часа пребывания в сознании Хаджар понял – нет, не шутит.
Он тоже проиграл в шахматы летучей мыши. Наглая зараза продолжала светить своими алыми глазами-бусинками, внушая легкий трепет и немалое количество зависти.
На десятый час Эйнен и Хаджар разругались в пух и прах, обвиняя друг друга в незавидности положения. Они даже пытались переползти в чужую “ванну-камеру”, но клей крепко держал их на месте.
Потом потянулись дни, лениво сменяя предыдущие с неспешностью степенно пасущегося буйвола. Все реже и реже Эйнен и Хаджар беседовали о чем-то. Все чаще молча предавались глубоким медитациям.
Клей обладал не только обездвиживающим свойством, но и какой-то странной способностью впитывать энергию. Стоило только попытаться освободиться с ее помощью, как субстанция начинала светиться и сила буквально вытекала из тела и ядра практикующих.
Жуткая темница. Намного более страшная, нежели простой рабский ошейник с отравленным шипом. Он хотя бы был понятен и даже в чем-то знаком.
– Хаджар, – произнес Эйнен.
Не то чтобы спустя еще две недели ему хотелось общаться, просто губы и язык – единственные мускулы, которыми они могли пользоваться. Тут хочешь не хочешь, а начнешь диалог.
– Все еще здесь и никуда не ушел, – попытался пошутить Хаджар.
За это время их ни разу никто не навестил. Даже та Рыжая, явно питавшая не самые светлые чувства к Хаджару – и она игнорировала их присутствие. Что удивительно, еды им не требовалось. Видимо, перерабатывая энергию, клей каким-то странным образом подпитывал своих пленников.
Во всяком случае, Хаджару хотелось верить, что перерабатывал он именно ее, а не непонятно откуда берущиеся в кишечнике экскременты…
– Что ты такого съел, когда на нас напал дракон?
Хаджар ждал этого вопроса. Удивительно, что Эйнен решил его задать только сейчас. Спустя едва ли не полтора месяца их заточения… Ну ладно, в первые три недели он бы не особо дождался вразумительного ответа.
Некоторое время Хаджар размышлял, ответить ему честно или нет. После Неро Эйнен стал первым, кого он бы с большой натяжкой мог назвать другом. Они так же бились плечом к плечу, прикрывали друг другу спину, но что-то в их отношениях было иначе. Отсутствовала та искренняя безбашенность и готовность ринуться за товарищем хоть в бездну, хоть на плаху.
– Тело феи, – прозвучал наконец ответ.
