Ядвига сидела за низким дубовым столом. На его тёмной и шероховатой поверхности лежали связки трав. Некоторые тлели, источая густой, удушающий запах полыни, смешанный с тонкими нотами златошипника – ядовитого цветка, растущего в затенённых уголках Чёрного леса. Его лепестки светились тусклым золотистым сиянием, отбрасывая мерцающие отблески на стены, заставляя тени вокруг танцевать. Дым, тонкими кольцами вьющийся от трав, обволакивал старуху, клубясь у её плеч. Тонкие пальцы, острые, как когти, ловко перебирали сухие листья.
Лицо её было старым, с мелкими морщинами, глубокими, как трещины в пересохшей земле. Но в её глазах горел живой огонь, и взгляд, направленный на парней, был слишком цепким, слишком глубоким. Глянешь в такие – и ноги сами подгибаются.
В дверях топтались двое: Васка и Ярема. Васка – высокий, широкоплечий, с влажным от пота лицом. Его бегающие глаза, полные жадности, выдавали труса. Рядом стоял Ярема – худой, напряжённый, словно тетива лука, теребил край рубахи, стараясь держаться в стороне.
– Ну, чего встали, как истуканы? – спросила она, не отрываясь от своих трав.
– Нам… – начал Васка, оттирая пот со лба грязным рукавом, но Ярема перебил:
– Богатства хотим, бабка! Да удачи, чтоб делам лад был.
Ядвига приподняла голову. Уголки её губ чуть тронула улыбка, но тепла в ней не было ни на грош.
– Богатства… удачи… – произнесла она задумчиво. – А что взамен-то отдадите?
– Всё отдадим, – выпалил Васка, даже не задумываясь и кивая, будто мог этим доказать искренность своих слов.
– Всё? – она подняла на него взгляд, и парню показалось, что комната потемнела.
– Да, всё! – поддержал его Ярема, торопливо вытирая ладони о рубаху.
Смех Ядвиги наполнил комнату, хрусткий, как треск старых сухих веток. Тени вокруг задрожали, словно оживая, и поползли по стенам.
– У вас ничего и нет-то, чтобы отдавать. Только ленивые руки да дурные головы. Ладно уж… – язвительно заметила она. Затем откинулась на спинку стула, её тень поползла по стене, словно расправляя крылья. – Есть у меня для вас дело.
Парни замерли, настороженно переглянувшись.
– На краю деревни, там, где начинается Чёрный лес, стоит Великая Ольха. Знаете её?
– Знаем, – быстро кивнул Васка.
– Под её корнями лежит дар, – голос Ядвиги зазвенел. – Камень зелёный, с резными знаками. Принесёте его мне!
– Камень? – переспросил Васка.
– А на кой он тебе? – осмелился спросить Ярема.
– Не ваше то дело. Принесёте камень – получите награду. – Ядвига прищурилась.
– А что за награда будет? – не унимался Васка, его глаза заблестели.
Ядвига улыбнулась, медленно наклонилась вперёд и прошептала:
– Принесёте его мне – станете сильнее всех. Станете великой силой!
Парни снова переглянулись. Васка, тяжело сглотнув, смахнул пот со лба.
– Мы сделаем это, – буркнул он, глядя на старуху.
Ночь в лесу была тёмной, словно сама земля решила укрыть его от посторонних глаз. Луна едва пробивалась сквозь тучи, а воздух был тяжёлым и влажным.
– Не нравится мне это всё, – шепнул Ярема, настороженно оглядываясь.
– Молчи да копай, – огрызнулся Васка, вонзив лопату в землю у корней огромной ольхи.
Широкие корни дерева, словно руки великана, тянулись вглубь земли, защищая тайну, скрытую под ними. Парни копали долго, но наконец лопата Васки ударила по чему-то твёрдому.
– Есть! – радостно выкрикнул он, отбросив лопату и раскапывая землю руками.
Камень оказался тяжёлым, с гладкой поверхностью, покрытой резными знаками. При свете луны они вспыхнули слабым зелёным светом, заставив Ярему отшатнуться.
– Это оно? – дрожащим голосом спросил он.
– Конечно, оно! – Васка приподнял камень, улыбаясь своей удаче.
Ольха заскрипела. Её ветви начали трещать, листья опадали, словно сожжённые невидимым огнём. Кора покрылась глубокими трещинами, из которых струился густой чёрный дым, отдающий горечью.
– Бежим! – закричал Васка, крепче прижимая камень к груди.
Парни рванули прочь, не оглядываясь. За их спинами слышался протяжный стон умирающего дерева, и хруст ломаемых ветвей. Над ними резко каркнул ворон, а затем послышалось лихорадочное хлопанье крыльев.
Хижина Ядвиги встретила их ревущим огнём. Очаг пылал, отбрасывая длинные тени на стены. Ядвига стояла перед пламенем, сложив руки в жесте, напоминающем молитву. Но эта молитва не была человеческой. В её шёпоте звучали слова, которые были чуждыми этому миру. Её тень, живущая своей жизнью, извивалась по стенам, принимая жуткие, нечеловеческие очертания.
– Ну? – спросила она, даже не оборачиваясь, когда парни ворвались внутрь.
– Мы сделали, как ты велела, – выпалил Васка, тяжело дыша.
– Принесли? – голос её был тихим, но в нём слышалась угроза.
– Принесли! – Васка шагнул вперёд, протянув камень.
– Но… там… дерево… – начал Ярема, но замолчал, когда Ядвига подняла руку. Камень выскользнул из рук Васка, словно живой, и плавно поднялся в воздух. Через мгновение он упал прямо в пламя.
Очаг взревел, вспыхнув так ярко, что больно было глазам. Ядвига шептала что-то, и её голос становился всё громче, пока слова не перешли в крик.
– Вы освободили то, что спало. Вот ваша награда! – её лицо исказилось торжеством. – Теперь вы – сильнее всех живых!
Её тень вытянулась, заполнив всю хижину. Ядвига повернулась к парням, её глаза горели огнём.
Васка закричал первым. Огонь, будто живой, охватил его, обжигая не только тело, но и душу. Ярема попытался отползти, но пламя настигло его, словно хищный зверь, и затянуло в ярко-алое горнило.
– Сильнее всех! – воскликнула Ядвига, её голос звенел от ликования. – Не будет на этой земле никого сильнее вас! Вы теперь – часть великого и вечного духа огня!
Крики стихли. На полу остались лишь пепел. Очаг затих, но в его глубине начали проступать очертания. Силуэт – огромный, древний, пропитанный ненавистью, – поднялся из огня. Ядвига склонилась перед ним, как перед повелителем.
– Великий Трувар, – прошептала Ядвига, – Твой час настал. Я, Вельма Огневица, готова служить тебе.
Над хижиной взвился столб огня, яркий, как солнце в зените. Его ослепительное сияние разорвало ночную тьму, бросая алые отблески на густые кроны деревьев. Лес содрогнулся. Воздух наполнился гулом, от которого звенело в ушах, и тяжёлым запахом гари, обжигавшим лёгкие.
