1. Глава 1
Темнота, слепящая глаза. Промозглость, пробирающаяся под тонкий хлопок рубашки. Сырость стен от соседства с подземным источником. Странные пугающие звуки, вырисовывающие в воображении монстров. И многотысячная толпа, шагающая за огоньком чадящего факела своего вожака.
Возможно, не тысячи, но для ребят, следующих за отцом, их было великое множество. Сколько бы мальчишки и девочка ни оглядывались, огоньки более мелких факелов уходили далеко и терялись в извилистом коридоре нескончаемых подземных лабиринтов.
— Ланар, мне страшно… и я устала. Скоро мы дойдём? — Хрупкая девочка с растрепанной косичкой сжала руку старшего из братьев, чьи серые глаза выдавали умиротворение и покой.
— Не бойся, Вирра, — Ланар мягко улыбнулся, — ты же знаешь, я не дам тебя в обиду. Еще немного — и мы будем на той стороне.
— Правда?
— Правда. Наш отец не может обманывать.
— А тот мир и правда так прекрасен, как он рассказывал? И там нескончаемые реки, и деревья, и земля, что подарит нам много еды?
— Думаю, даже лучше.
— И там есть крылатые люди? — с придыханием спросила девочка, распахивая такие же глубокие серые глаза, как у брата, представляя это чудо.
— Даже не сомневаюсь. Разве отец когда-нибудь нас обманывал?
Девочка сморщила лобик и задумалась, но внезапно ей за шиворот скользнуло что-то холодное, липкое и мерзкое. Она в ужасе закричала, а за её спиной раздался задорный смех:
— Глупая Вирра, это всего лишь лягушка!
— Райнхард! — с укором бросил Ланар, помогая сестре избавиться от напасти. — Сейчас не время для твоих игр.
Лягушка ворчливо заклокотала и, перебирая лапками, выпала из плена душного платья.
— Подумаешь! Весело же было. Смотри, как сын Дериха хохочет, еще немного — и толстяк лопнет.
— Сейчас лопнешь ты! — засучивая рукава безразмерной рубахи, к ним подошел высокий мальчишка с темными волосами и тяжелым взглядом карих глаз. — Живо проси прощения у Вирры, а то…
— А то что?
— А то я поколочу тебя так, что не останется больше дури в твоей пустой голове!
— Только попробуй, Янар! — оскалился Райнхард, выставляя кулаки для драки.
Мальчишки уже были готовы вцепиться друг в друга, но мужчина, появившийся за их спинами, дернул обоих за ворот и тряхнул, как нашкодивших котят:
— А ну остыньте! Еще братья называются!
Он развернул их, показывая, что из-за глупой выходки процессия людей замерла и они стали перешёптываться, вытягивая шеи и желая узнать, что стало причиной задержки.
— Прости, отец, — понуро опустил голову Янар, признавая вину. — Больше я тебя не подведу! — Он гордо задрал подбородок и отошёл к Ланару и хныкающей Вирре.
— Ну а ты будешь просить прощения, Райнхард? — серые глаза отца смотрели холодно.
— Прости, — с непомерной обидой бросил мальчик, вырываясь из захвата. — Прости, что хотел вас развеселить! — И, сверкая недобрым взглядом на своих братьев и сестру, прошипел: — Ненавижу! Ненавижу вас всех и надеюсь, что когда-нибудь вас заберёт бездна! Особенно тебя, Янар, самый гадкий из моих братьев!
***
Она лежала на спине, раскинув руки в стороны. Не заботясь о дорогом шёлке, расшитом серебром, о волосах, убранных в красивую причёску, и жемчуге, рассыпанном рядом. Ни о промозглой земле, от которой кожа покрывалась мурашками. Внутренний взор девушки был направлен на видение. Странное, непонятное, иногда пугающее, но пропитанное надеждой и искренней верой в лучшее. И неважно, что часть истории была показана глазами детей: возможно, кольцо, что она подобрала, принадлежало кому-то из них. Главное, что она прикоснулась к чему-то волнующему.
Она бы и дальше могла пребывать в грёзах и додумывать кусочки истории, чувствовать и проживать эмоции тех людей, достраивать мозаики, строить предположения, но холодный и пренебрежительный голос матери заставил её испуганно распахнуть глаза.
— Леди Ивонет Кэтрин Аллендорф! Долго еще вы собираетесь порочить славную фамилию нашего рода? Что за неподобающее поведение? — янтарные глаза леди Сэльги Аллендорф, королевы Таврии, стали холодными.
Хотя холодными они были всегда: принцессе Ивонет стоило больших усилий вспомнить, когда её мать смотрела с одобрением или теплотой. Всегда расчёт и цинизм. Безупречность не только во внешнем виде, но и в движениях. Контроль каждую секунду, даже во сне. С раннего утра мать выглядела так, словно всю ночь прихорашивалась.
— Простите, леди Сэльга, я только…
— Только что? Решила испортить платье, над которым не один месяц трудились лучшие мастера? Или сделать волосы похожими на гнездо? А может… — леди Сэльга не успела оформить мысль в слова, как взгляд её метнулся к раскрытой ладони, на которой лежало массивное кольцо из необычного сплава. Светлого серебра с тончайшими чёрными прожилками. Округлившийся в испуге рот и брезгливость были громогласнее любого порицания. — Как ты посмела?! — рука в плотной перчатке замахнулась, но не нанесла удар, а с силой обхватила девичье запястье, заставляя маленькую ладошку разжаться и выронить кольцо. — Ты совсем обезумела! — леди Сэльга Аллендорф тревожно оглянулась на стражей и понизила голос до шёпота: — Решила выставить своё уродство напоказ?
— Это не уродство, а всего лишь видение.
— Я знаю, что такое видения, и с твоим уродством они не идут ни в какое сравнение. Если жрицу посещает ведение, она не валяется в припадке и не орёт, как обезумевшая.
— Но я над этим не властна. Видения слишком живые.
— Именно для этого и существуют правила… и это! — женщина тронула носком туфельки длинную чёрную перчатку дочери. — Надень немедленно и не смей никогда снимать. Если кто-то из подданных Минфрида узнает, что будущая королева Далирии одержимая, они начнут сеять слухи и домыслы и мы можем потерять самого могучего из союзников, а этого допустить нельзя! Не после того, как безумный Олдрик объявил себя главой независимого королевства и решил оспорить рудники на границах наших с ним земель. Если Минфрид откажется от тебя, не видать нам ни его войска, ни троготов, и тогда Олдрик со своими уродами перегрызет нам хребет. Говорят, один из них — настоящий альх, а ты даже представить не можешь, какая это сила. Остров Ведающих стёрт с лица Линнея благодаря одному из них. То же самое может произойти и с нашим королевством! — женщина подняла руку. — Один взмах — и всё, что тебе дорого, перестанет существовать. Ты понимаешь это, Ивонет? — Сэльга тряхнула дочь.
Девушка поморщилась от боли.
— Но король Минфрид в любом случае узнает о моём «уродстве». Как только… коснется меня.
— Это будет уже после свадьбы, — морщинки на лице Сэльги разгладились. — Я давно знаю Минфрида, он не глуп, и когда узнает о твоей маленькой тайне, будет крайне рад и найдет ей грамотное применение. Верно я предполагаю, милая? — Сэльга в плотных перчатках схватила дочь за острый подбородок, заставляя смотреть ей в глаза.
