в которой мы знакомимся с одной деревенской семьёй и начинаем понимать, кто есть кто.
Когда ты уже проснулась, уже поняла, что не спишь, какое-то время ещё лежишь с закрытыми глазами. Как сейчас. Лерка не раскрывала век, но прекрасно знала, что увидит, если раскроет.
Ничего не менялось. Каждый день одно и то же.
Она надавила на один глаз пальцем. В темноте проявились какие-то радужные разводы.
«Почему так?» – подумала она. Если просто лежать впотьмах, никаких разводов нет.
Вставать не хотелось. Не хотелось вообще ничего.
Лера привычным движением нашарила старый будильник на тумбочке и вдавила гладкую кнопку. Она почти всегда просыпалась раньше его дурацкого дребезжащего звона. А заводила будильник мама. На всякий случай.
Открыла глаза.
Да. Она оказалась права. Ничего за ночь в её спаленке не изменилось.
Корявые стрелки на циферблате показывали без семи минут шесть.
Где-то хрипло пропел петух, но настолько привычно, что Лерка не обратила никакого внимания.
Она поёжилась-потянулась под одеялком.
Как же не хочется вставать!
«Может, прикинуться больной?» – Лера прикоснулась ко лбу рукой, но кожа была сухой и холодной. Можно, конечно, «нащёлкать» градусник. Только кому его показывать? Папка ещё не вернулся из своей очередной командировки, а мамка уже наверняка ушла на ферму – она встаёт много раньше.
«Просто не ходить в школу? Потом никто не поверит, что болела. Да и придётся целый вечер в доме сидеть, когда все одноклассницы гулять пойдут».
Лерка закряхтела, как столетняя бабка, спустила ноги вниз и села на кровати. Одеяло наполовину сползло вбок.
«Неужели это никогда не закончится? – подумала девочка. – Мне уже шестнадцать лет! Шестнадцать! А я…»
До того времени, как пришла пора идти в школу, Лерка успела почти всё: сбегала подоить корову, дала свиньям прелой картошки, курам – пшена, смоталась за водой к дальнему колодцу, занесла из дровника берёзовых чурок и растопила печь, приготовила завтрак – бутерброды мелким, хотя что Ванька, что Юлька уже такие бегемоты, что и сами могли бы себе что-нибудь сварганить, но мать тут неумолима: особенно над Юльчей трясётся, аж противно.
– Ты, Лер, не забудь её покормить хорошенько, у неё лицо бледное вечером было. Слышишь меня?!
– Слышу.
– Я вижу, как ты слышишь! Если она мне опять на тебя пожалуется! Ты хочешь, чтобы у неё опять приступ случился?!
Юлии, сестре Валерии, девять лет от роду, и она считается больным ребёнком, хотя Лерка не сомневается, что кнопка иногда симулирует, чтобы уроки за неё кто-нибудь сделал. Хотя болезнь, конечно, есть. Полгода назад Юля лежала в районной больнице даже.
– Рота, подъём! – с удовольствием рявкнула Лерка, когда появилась на пороге комнаты брата и сестры. Уморно наблюдать, как мелкие просыпаются. Ваня сядет на постели и покачивается, как зомби, а Юлька с глупым выражением лица хлопает глазами и не понимает, где она и что она.
– Школу проспите, от мамки прилетит, вставайте, я нянчиться не собираюсь, – сказала и повернулась на пятках: снова заснут – их проблемы.
«Ёлки-палки! – вдруг вспомнила Лерка. – Я же матешу не сделала, уже не успеть! Вчера вечером так не охота было, решила, что утром быстренько накарябаю, и забыла, блин! Придётся у отличника Алексеева просить. Хотя он морщится уже, но списывать даёт. В крайнем случае, у Проклова тогда… Что-что, а договариваться я умею…».
Лерка затормозила перед большим напольным зеркалом. Оглядела себя придирчиво.
Волосы растрёпанные, щёки розовые. Потом стала бочком, чуть не свернув шею, чтобы рассмотреть, как она выглядит сзади. Отклячила немного задницу, позируя.
«Красиво или нет?» – спросила себя и решила, что нет. Что всё толстое и висит.
Настроение сразу ухудшилось, и в школу уже собиралась хмурая и недовольная.
– Лера-ачка, – на пороге возникла мелочь пузатая. – А где моя сменка?
– Там, где ты её вчера бросила!
– Там нету!
– Ищи.
Юлька стояла некоторое время молча, а потом шмыгнула носом:
– Её Ваня опять спря-я-ятал!
– Р-р-р-р… У меня своих дел по горло! – Лера бесцеремонно отодвинула сестру с дороги и быстрым шагом направилась в сени: уже почти опаздывали.
Сумка со сменкой нашлась на верхней полке вешалки, где лежали зимние шапки. Как она туда попала, оставалось решительно непонятным. Но, несмотря на энергичные поиски и переполох, вроде бы ещё успевали: Юльче напялили на спину ранец, а саму посадили к Ваньке на закорки; тот, как молодой конь, резво посеменил рысью по деревенской дороге.
Лера отправилась следом, но подотстала, хотя требовалось поспешать. В школу совсем не хотелось. Та самая апатия навалилась снова, Валерия передвигала ноги, скорее, машинально.
«Сколько же ещё мне с этим всем возиться-то? – уныло размышляла она. – Сил никаких нет. Мама ругается. Отец ругается. То сделай, тех накорми, тем отрубей дай. Я же не лошадь. Почему-то мелкой всё разрешается, а мне – нет. Гулять – нельзя, музыку громко слушать – нельзя, красить губы – и то нельзя! „Ты хочешь на шалаву быть похожей?!“ – так мама говорит. А все девки красят. И ни разу не похожи! Я, конечно, тоже крашу, давным-давно помаду припрятала, но сам факт. И странно: как гулять, так я ещё у мамы маленькая, а как по дому все дела делать или на ферме ей помогать, так взрослая. Несправедливо же. Вот дождусь Максима из армии и уедем с ним в Город. Пойду в институт на медсестру или учительницу. Хотя… не знаю. Но не здесь же сидеть и за мелкими ухаживать до скончания дней! Никто меня не понимает совсем. Все требуют, требуют, а я так не хочу!»
– Кораблёва! – вдруг услышала она и едва не вздрогнула, так задумалась.
Её стремительно нагонял тот самый отличник Костя Алексеев, у которого она собиралась клянчить домашку.
– Ты чего плетёшься как черепаха? – поинтересовался одноклассник, ненавязчиво подталкивая Леру в спину. – Опоздаем же.
– Нога болит, – соврала Лера. – Кактус в горшке упал вчера.
– А-а-а… – протянул Костян. – А как же физкультура? У нас новый физрук сегодня!
Да, Лерка слышала, что взяли нового молодого учителя, по рассказам девчонок – потрясающего красавца. «Чёрт, – мелькнуло у Леры, – с ногой не в кассу получилось. Ладно, выкрутимся как-нибудь».
– Слушай, – она взяла Алексеева под ручку, – раз такое дело, ты бы не мог сжалиться над раненой?
– А чего такое? – подозрительно спросил Костя, пытаясь освободиться от захвата, но Лера держала его за руку крепко.
– Домашка. Матеша. Не успела, пока ногу перевязывала. А я тебе тоже помогу. Потом. Когда-нибудь.
– Это когда – «когда-нибудь»? – нахмурился Костя. – Ты мне прошлый раз тоже обещала!
