1. Пролог
Его объятия словно мой личный капкан. Дыхание сиплыми стонами рвется из моего горла, а паника перемежается с похотью. Боги, я позволила своему врагу оказаться сзади, зная, что при удобной возможности он может вонзить нож в мою спину.
Мужские пальцы исследуют каждый миллиметр влажного после тренировки тела и застывают у резинки велосипедок, будто спрашивая разрешения.
Но я знаю, что никакого разрешения не нужно. Он возьмет то, что хочет, а я не стану сопротивляться. Не потому, что это бесполезно, а потому что я хочу этого.
Карта-ключ от апартаментов выскальзывает из моей ладони и падает на пол. Удар пластика об дерево звучит слишком ярко. Рука парня дергается вверх от неожиданности, но я перехватываю его за запястье и заставляю углубиться.
Судорожно вздыхаю, когда его ладонь обжигает мой гладкий лобок. Чувствую, как упирающийся в мое бедро член напрягается еще сильнее.
– Ты без трусиков? – удивляется он с демоническим смешком.
Конечно я, черт побери, без трусиков. В этих спортивных, тугих шортах даже бесшовное белье просвечивает и натирает.
Раздражение от его вопроса берет верх, и я обхватываю свободной рукой его шею и тяну на себя. Поворачиваю голову в его сторону, почти касаясь губами его губ.
– Ты либо продолжаешь, – шепчу я, запинаясь, – либо останавливаешься и проваливаешь.
Не знаю, что на меня нашло, но я впиваюсь ногтями в кожу его шеи и царапаю изо всех сил.
– А ты оказывается не такая уж и стеснительная какой кажешься, рыжая, – хмыкает мой партнер по танцам и сжимает мое горло, сильнее врезая мое тело в свое. Наши дыхания смешиваются.
Стон вырывается из меня, когда его проворные пальцы накрывают мой клитор и начинают массировать, размазывая скопившуюся влагу. Мне хочется орать и кричать, нервы оголены. Ко мне никто не прикасался ТАК уже давно.
Голова окончательно отключается, когда он начинает тереться эрекцией о мое бедро, а его пальцы скользят вниз и проникают внутрь. В глазах темнеет, а перед тем, как окончательно потерять себя, мелькает мысль: какого черта я творю?
Сжимаю его член через ткань спортивных штанов, чувствуя твердую эрекцию.
Я точно сошла с ума…
Он подхватывает меня за талию и слегка приподнимает, прижав к себе. Охаю, когда он вжимает меня в стену, его член как влитой ложится на мою попку, а его проворные пальцы останавливаются только для того, чтобы стянуть с меня тугие шорты.
Ему приходится приложить усилия и мне кажется, что ткань сейчас порвётся, но нет. Он берёт меня за обнаженные бёдра, а я чувствую теплый член между бёдер и, не думая, со стоном пытаюсь насадиться на него.
Затем ощущаю, как меня властно тянут за волосы, и слышу как он хрипло шепчет мне в ухо:
– Тут только я решаю, когда засадить тебе.
От этих слов и жаркого дыхания на своей шее я вспыхиваю и мой мозг совершенно отключается. Я не думаю, когда парень крепче сжимает ладони на моей талии, а его член словно дразнит меня и просто скользит снаружи, словно он не видит, что я очень сильно хочу ощутить его в себе. Моё желание настолько острое, что вместо просьбы продолжать с моих губ срывается бессвязный лепет.
Внезапно это сумасшествие прекращается, и он тянет несчастные велосипедки вверх, а я совершенно потерялась в своих эмоциях.
– За стенкой слишком много людей, которые могут услышать твои стоны, детка, – негромко говорит он, почему-то приводя в нормальный вид меня. Я что, настолько дезориентирована произошедшим, что не могу сама натянуть на себя гребаные шорты?
Моё дыхание всё ещё слишком частое. Я потихоньку осознаю, ЧТО чуть не произошло, медленно поворачиваюсь к нему и мямлю:
– Это… Мы не…
Он прижимает меня к стене, оцепляя капканом из своих рук и не давая возможности выбраться. Он словно хочет меня поцеловать – замутненным взглядом смотрит на мои губы, это я точно вижу.
– Ребята, а что вы тут делаете?! – раздаётся мужской голос от входа в зал.
2. Глава 1. Эйприл
несколько недель назад
Эйприл
Пригород Роуз Хилл, Канзас
Легкий прохладный ветерок отвешивает пощечину по моему лицу, когда я выглядываю из дома, чтобы забрать молока с террасы. Конец декабря в Канзасе, как всегда, радует отвратительной погодой. Моросящий дождь и нулевая температура совершенно не располагают к Рождественскому настроению.
Мечтательно вздыхаю, оглядывая посеревший и пожелтевший двор родительского дома. Он расположен у дороги на окраине участка, большую часть которого занимает поле, где каждый год из поколения в поколение моя семья засеивает пшеницу, затем собирает урожай и продает местным заводам. Круговорот жизни семейства Уитли, из которого я безумно хочу выбраться.
Сельская жизнь не для меня. И поняла я это, когда была совсем маленькой, а мой отец заставлял меня вместе с ним заправлять трактор, чтобы в очередной раз разрыхлить грунт для посадки новых семян.
Закрываю глаза, глубоко вдыхаю свежий воздух и представляю перед глазами стеклянные небоскребы Манхеттена, сигналящие машины, проносящиеся мимо желтые такси. Моя мечта, которая совсем скоро осуществится.
Начинаю двигаться в такт трека, который крутится в голове каждый раз, когда я мечтаю о Нью-Йорке. Танцевальные па выходят сами собой. Не замечаю, как носки впитывают воду с деревянных досок террасы и становятся мокрыми. Мне плевать, ведь сейчас я путешествую по Бродвею, освещенному фонарями и витринами магазинов.
– Эйприл, закрой дверь, дует! – орет с дивана отец, прерывая мою прогулку по грезам. Запыхавшись, останавливаюсь и смотрю в прихожую дома. Осточертевшего мне дома.
Диктор вновь что-то кричит из динамиков, а толпа взрывается криком. Громко вздыхаю и закрываю за собой дверь, звеня бутылками с молоком. По телевизору показывают повторы легендарных моментов с бейсбольных матчей за год, поэтому папа не отрывается от экрана даже для того, чтобы помочь маме на кухне. Она целый день хлопочет над семейным Рождественским ужином. Ей помогаю только я. Младший брат рубится в очередные компьютерные игры, но оно и к лучшему. Зная его рукожопость, то вместо празднования Рождества мы бы мчались в экстренное отделение местной больницы с отрезанным пальцем в пакете со льдом.
– Я, между прочим, для тебя молоко забирала, – фыркая, демонстрирую стеклянные бутылки.
– Фрэнк все-таки решил работать в Рождество? – усмехается папа и вновь утыкается в экран.
– Ну ты же надавил на него за партией в покер вчера, – напоминаю ему тот факт, что именно папа уговорил нашего соседа встать сегодня пораньше чтобы подоить корову. А то, видите ли, ему нечем будет хлопья заливать.
Иногда мне кажется, что мой отец – Джонатан Уитли – великовозрастный ребенок. Он почти ничего не воспринимает всерьез. Просто делает то, чему его учили с детства – выращивать пшеницу и продавать ее. Все остальные задачи берет на себя мама – работа с документами, забота о доме и детях, принятие важных решений.
