Толчок в спину и я падаю в небесную бездну. Из-за того, что не прыгнул сам, не сгруппировался, теперь падаю вниз лицом.
Ветер свистит в ушах и бьёт по лицу.
– Ааааа! Помогите, я падаю! – ору во всю глотку.
Встречный порывистый ветер задувает мне в раскрытый рот и треплет мои щеки как у шарпея.
– Твоооююю жжжу мать! – пытаюсь собрать губы вместе. Только ни хрена не получается, и ветер по-прежнему треплет меня за щеки.
Первый испуг прошел, и я могу осмотреться. Красиво, вокруг бескрайнее голубое небо, над головой теплое солнце и ни одной живой души, даже птицы не летают на такой высоте. Только я один.
Эта стерва вытолкала меня из самолёта! Снова! Она проделала это снова! Как так можно? Никакого профессионализма! Если останусь жив…
Между тем земля стремится мне навстречу.
Резкий порыв ветра и меня переворачивает в воздухе как ничего не значащую песчинку.
– Ааааа! Сука, Страх! Если выживу, я тебя закопаю! Ааааа!
Ветер снова задувает в рот и треплет мои щеки, как морские паруса.
– Все это конец! Конец моей короткой, но насыщенной жизни!
Земля ещё на несколько десятков метров ближе.
– А я так и не завел семью и не подарил родителям внуков. Ааааа! Не хочу умирать!
Вдруг слева происходит движение и передо мной появляется миниатюрная фигурка.
– За кольцо дергай! – кричит стерва.
«Ну, нет! Если выживу, ты мне ответишь за то, что выкинула меня из самолёта!» – мысленно обещаю ей.
– За кольцо дергай, дебил! – повторяет она.
«И за дебила тоже! Так, стоп! Кольцо! Что-то такое на инструктаже было. Точно! Надо дёрнуть за кольцо!»
Трясущимися руками с трудом нахожу у себя на поясе кольцо от парашюта и дёргаю за него. Из рюкзака резко выстреливает парашют, и меня с силой тянет вверх, при этом ноги оказываются выше головы.
– Ааааа! Сука! – кувыркаясь в воздухе, кричу я.
Когда восстанавливаю равновесие, захватывает дух. Я уже не падаю камнем вниз, а плавно парю на своих «крыльях». Там внизу словно муравьи бегают люди и смотрят на нас огромных белых птиц. Там среди них где-то Страх.
– Видел? Ты видел? Я сделал это! – крикнул я другу, который меня, конечно же, не услышал.
Я так увлекся созерцанием полета, что потянул за одну из строп и мой парашют словно взбесился. Он начал спиралевидно вращаться вокруг оси, а земля быстро приближаться.
– Ааааа! Помогите!
– Стропы отпусти! – сбоку кричит стерва.
«Стропы, стропы, что это вообще такое?» – в панике рыскаю по экипировке. И, как назло, задеваю блокатор запасного парашюта.
– Ааааа! – меня резко подбрасывает вверх, а снизу доносится:
– Кретин!
Когда второй парашют полностью раскрывается, я выравниваю равновесие и плавно снижаюсь сразу на двух.
– Ну, все теперь точно не разобьюсь! – с облегчением вздыхаю я.
Дальнейший полет прошел без приключений, только на земле запутавшись в парашютах, я проехался пузом по земле.
Кровь в венах бурлит под действием адреналина, а в душе разлилась эйфория от встречи с землей. Хотелось подойти и каждого обнять, обнять весь мир, всю землю, такую родную. Больше никогда выше вип-ложи в своем клубе не поднимусь! А потом пришло осознание, что я всё-таки это сделал.
– Да, я сделал это! – поднимаясь, крикнул я.
– Поздравляю! – сухо произнесла, подходя инструктор.
Действуя на эмоциях, я радостно подхватил ее и закружил.
– У меня получилось! Я это сделал! Я прыгнул с парашютом! И остался жив!
– Поставь меня на землю, гамадрил одомашненный! – вырывается эта стерва.
Всю мою эйфорию как рукой сняло, потому как вспомнил одну вещь.
– Ты вытолкала меня из самолёта! Ты снова толкнула беззащитного в спину! – поставил я девушку на землю и гневно навис над ней.
– Иначе бы ты не прыгнул, – без тени стыда ответила стерва, делая шаг назад.
– А ещё обзывалась!
– Ну а как тебя ещё назвать, если ты за пять занятий не смог запомнить, что надо дернуть за кольцо! – выпалила эта.
– Да, я тебя прикопаю! – наступаю на девчонку.
– Попробуй! – задрав нос, фыркает она.
– Эй, Шах, что зря памперсы не надел? Обделался поди? – подходит к нам Страх и переключает все внимание на себя.
– Страх, сука! Пока парашют не раскрылся, летел и строил планы по твоему убиению!
– А я-то причем? Я подарил подарок, а прыгнуть ты решил сам!
– Угу, попробуй я откажись и все бы засмеяли! Зато теперь никто не скажет, что Шах струсил!
– Однозначно, у меня есть видео, как ты спускался, ну и что, что на двух парашютах! Хотя бы так!
– Страх, сука!
Мат
Я вошла в низкое двухэтажное здание. Внутри царил полумрак и прохлада, несмотря на жаркий летний день. Вообще, центр парашютизма был местом, где можно было укрыться от дневного зноя. В центре холла стояла стойка ресепшена, за которой разместилась наш администратор Аня.
– Привет, – поприветствовала я девушку.
– Привет! Алиса, у тебя новый клиент!
– Хорошо. Во сколько?
– Он уже здесь! Очень нервный и дотошный тип. Заявился к открытию и сразу заявил, мне нужен Мат!
– Это что он здесь сидит уже целый час? – удивилась я.
– Нет, я ему сказала, что ты будешь к десяти. Он уехал, а пятнадцать минут назад снова явился. Это тот, у кого занятие должно было быть в воскресенье, но он не пришел. Зато сегодня заявился без записи и давай тут права качать!
– Понятно, пойду тогда, не буду нервировать, итак нестабильного клиента.
– Вот любопытно, как он с такими нервами прыгать собрался, – хмыкнула Аня.
По тихим коридорам я прошла в учебную комнату. У нас в центре парашютного спорта не принято являться на работу раньше обеда, одна я прихожу раньше всех, потому как люблю тишину и покой. Да и вообще мне в одиночестве лучше работается.
Потянув за хромированную ручку, я открыла дверь в класс.
Его я увидела сразу, и мое сердце скатилось в пятки. Высокий накаченный, с коротко стриженными слегка взлохмаченными, как будто он запускал в них руки, темными волосами. Лицо мужчины можно было бы назвать симпатичным, если бы не выражение мрачной решимости на нем и твердый уверенный взгляд. Нижнюю часть лица скрывала трехдневная черная щетина. На этом мрачном лице единственным лучиком света были пронзительно голубые, цвета неба глаза, так не сочетающиеся с его темной шевелюрой. Мужчина был одет в простые джинсы и белую футболку, его руки были увиты разноцветными татуировками. Татуировки убегали под рукава майки, поэтому точно сказать, где они заканчивались было нельзя. Оставалось только гадать, продолжаются ли они на его накаченный торс.
