- О, Рауль собственной персоной! И со своей возлюбленной! – мужчина широким жестом распахнул дверь, - Проходите. Веленция, принеси ещё пирожных. Мои закончились. Угощать дорогих гостей нечем...
В кабинете ректора было ожидаемо красиво: много ковров и золота, огромная хрустальная люстра, разные статуэтки и грамоты на полках. Книжный шкаф во всю стену и огромный хрустальный шар на деревянной ножке.
Гулко сглотнув, я перевела взгляд на мужа. Тот едва заметно кивнул.
Вот засада! Ректор всерьёз вознамерился испытывать меня.
- Не ожидал, что ты так быстро найдешь ясновидящую, - заявил меж тем ректор, усаживаясь во главу длинного стола. - И девушка согласна работать на нас? Вижу, она не драконица...
Мне не позволили вымолвить и слова. Муж усадил меня в кресло для посетителей, а сам послал такой категоричный взгляд, что я даже опешила. Он будто приказывал мне не вмешиваться! Затыкал мне самым бессовестным образом рот!.. И это было в новинку...
- Согласна! – ответил за меня Рауль. - Я сдержал свою часть договора, дядя. Она – будет преподавать...
- Знаю я, знаю, - ректор пытливо и внимательно рассматривал меня; от его фиолетового взгляда становилось крайне неуютно. - Иначе ты бы остался числиться простым преподавателем. Впрочем, я подписал с тобой контракт всего на год, и, если ты не справишься, в следующем апреле мне придётся искать нового декана. Учти это и не зазнавайся... - а после паузы он вдруг со значением добавил: - Ей будет трудно. Думаешь, справится?
На меня посмотрели с гордостью владельца породистой собаки.
- Лиза - очень сильная и талантливая. Уверен, всё будет хорошо.
Меня его слова почему-то задели. Как он может решать за меня, справлюсь я или нет? Рауль не так долго со мной знаком, чтобы оценить, на что я способна. Или его магия позволяет понять это?
Захотелось взбунтоваться и возразить ему. Может, я вообще не хочу ни с чем справляться, а хочу отдохнуть с любимым мужчиной в законном отпуске? И ввязываться в это дурацкое преподавательство тоже не собираюсь! Или он об этом не подумал?! Или моё мнение вообще никого не интересует, и мною распоряжаются как дармовой рабочей силой?
От резкого слова остановил брошенный на меня предупреждающий взгляд голубых глаз. Холодный, как лёд, он ранил меня сильнее любых слов. Он снова приказывал: не спорить, не возникать, не скандалить...
И я почему-то послушалась. Закрыла рот и задержала дыхание.
- Ну раз сильная... – задумчиво протянул ректор, - Это меняет дело. Возьмём её с испытательным сроком на год. Посмотрим, как справится... И ты знаешь правила, Рауль. Как бы хорошо я к тебе не относился и как бы ни верил на слово, я должен проверить её на хрустальном шаре.
- Да, дядя, - напряжённо ответил Рауль, всё ещё подавляя меня взглядом, - Я не против.
- Таинство - личное и посторонних быть не должно, - с намёком произнёс ректор.
Рауль насупился. Такой поворот ему явно не понравился.
- Я не посторонний. Я – её рэу.
- Вижу, вижу, дорогой, - ректор добродушно кивнул в мою сторону. - Но по правилам Академии кандидаты в преподаватели должны проходить проверку индивидуально без помощи и присутствия кого бы то ни было. Понимаешь меня? Шар не зажжётся, если в кабинете с нами будет третий.
Муж с крайне недовольным видом развернулся ко мне. Осмотрел, словно бы сам сомневался в моих умственных способностях, и нервно сказал:
- Ладно, пусть будет так. Желаю удачи, Лиз. Проверка – очень ответственный шаг. И нам обоим нужно твоё назначение, поэтому постарайся. Буду ждать тебя в приёмной.
- Нет, не нужно. Я перенесу девочку к вашим покоям, - ректор излучал само дружелюбие. - Иди, занимайся своими деканскими делами. Процедура может занять немало времени, тебе не стоит ждать у дверей. Завтра к вечеру предоставь примерное расписание своего факультета, будем утверждать...
Я видела, как сильно не хотел муж оставлять меня одну наедине с ректором. Он мешкал и хмурился, и не спешил уходить. Вот только на прямой приказ выше стоящего начальства ответить отказом не мог.
- Хорошо, дядя, - скрепя сердце согласился Рауль, - Буду ждать Лизу в покоях. Постарайся, дорогая!
Невидимые путы, охватывавшие меня, спали. Я снова смогла вдохнуть полной грудью и обрела способность говорить. Это было волшебно! Несколько секунд я наслаждалась свободой и только тогда осознала, как сильно меня напугал невидимый плен. Это ужасно, когда ты не принадлежишь сама себе и тобой управляет чужая воля...
Вместе с обретением свободы я избавилась от глупых любовных иллюзий. Теперь я отчётливо видела, что Рауль не любит меня. Когда хочешь оценить поступок другого, просто поставь себя на его место. Разве я могла бы обездвижить любимого и дорогого мне человека? А подавить его волю? Проигнорировать его страстное желание не быть преподавателем? Не обратить внимания на его возмущение? Сто раз - нет!
А вот Рауль – смог.
И теперь, сидя в шикарном кресле напротив незнакомого и улыбающегося старичка, я чувствовала горький вкус предательства.
Как Рауль мог притащить меня сюда? Какое имел право заставлять насильно соглашаться?!
Дикое возмущение и обиду я затолкала подальше. Искать ответы на эти неприятные вопросы мне стоит не с ним.
- Конечно, - я нашла в себе силы мило улыбнуться мужу и даже наивно взмахнуть ресничками, - Постараюсь.
Муж ободряюще потрепал меня по плечу и вышел, оставив нас с ректором один на один.
Вошла Веленция с подносом, и кабинет наполнился потрясающим ароматом клубники. Девушка поставила перед нами две фарфоровые чашки с золотым рисунком и блюдо с пирожными корзиночками. На боку золочёной сахарницы и на чайных ложках были выгравированы драконы. И даже элегантная фарфоровая салфетница изображала распахнувшего крылья белоснежного дракона.
Дождавшись, когда секретарь расставит всё и уйдёт, ректор пододвинул ко мне блюдо с пирожными и участливо произнёс:
- Что ж, Елизавета... Угощайся - не стесняйся и рассказывай, откуда ты?
Я взяла одну корзиночку, украшенную свежими ягодами, и медленно откусила кусочек. Хотелось оттянуть время и собраться с мыслями.
- Вкусно! Очень похоже на наши пирожные, - заметила я и потянулась к чашке.
Горячий напиток обжёг горло, и я закашлялась. Вытерла рот салфеткой, послала ректору извиняющуюся улыбку.
- Люблю воздушный крем, - как ни в чём не бывало ответил тот.
Стоит ли довериться ректору и поговорить с ним откровенно? Меня терзали определённые сомнения, ведь он – дядя моего мужа. Кто я для него, и кто Рауль? Небо и земля! Даже не буду гадать, чью сторону примет он. Раз назначил племянника деканом, значит, благоволит к нему.
И всё-таки я чувствовала, что врать ректору небезопасно. У старого опытного управленца за многолетнюю работу может развиться нюх на всякие неточности и обманы. Я решила говорить правду, но не всю.
