Зан
«Дерьмо! Проклятое дерьмище!»
В голове в этот момент всплывали и более яркие эпитеты, но Зан усилием воли старался держать свой дурной нрав в узде.
Отец наплевал на все! И на то, что он уже не юнец, и что давно носит звание генерала и защитника Фарогоса. Женитьба! Эта идея мужчине в корне не нравилась, но дон Эстебан Аламарас просто ставил своего старшего сына и наследника в удобную для сношения позу и требовал подчинения! Вернее не так: отец даже не сомневался, что добьется послушания от Зана и делал всё, что считал необходимым. Глава клана хотел поглотить все активы семьи Конте и проклятая свадьба нужна для официального отвода глаз. Никто не будет возражать, если все имущество отойдёт им, при условии женитьбы на единственной дочке. А платить по счетам заставляют Зана!
За целый день ему ни разу не удалось урвать хоть кусок мяса. Утром он проспал и отбыл в спешке на работу, где творилась какая-то хрень, впрочем, как всегда. В обед ему отказали в ближайшем заведении, где обычно тепло принимали. Как и в соседнем, и следующем. Когда мужчина мрачно потребовал объяснений, официант невнятно пропищал что-то об особом распоряжении насчет его персоны. Зан смачно выругался, полагая, что это опять проделки Альды, но как выяснилось, это его отец так сильно хотел видеть сына на семейном ужине. Еще оставался небесный ресторан с его неуживчивым хозяином доном Эспозито, но, как назло, даже это заведение было закрыто. В родном доме кухня оказалась абсолютно пуста, не нашлось даже гнилого фрукта в кладовых. Последней надеждой была вилла Кастос и доброта её хозяйки или экономки, но и тут Зана ожидал провал – никого не оказалось дома. Бурчащий желудок заставил мужчину направить челнок к гасиенде Аламарас, и весь путь он потратил на ругань в адрес отца, дона Конте и его многострадальной дочки. Не забыл Зан и брата с его пассией. Только уже подлетая к родной усадьбе, мужчина вспомнил, что мог пойти к своему помощнику, но и тот, будучи холостяком, не ел дома. Бедняга и так из-за него остался без обеда. Чем ближе были шпили гасиенды, тем мрачнее становился Зан.
Когда он вошел в столовую, первое, что уловил его чувствительный нос, – сочный и пряный аромат еды, гостеприимно разложенной на широком столе. Окинув взглядом присутствующих, мужчина увидел всех действующих лиц своих проклятий. Единственное, что остановило его от ругани, – Аллира Кастос. Эта сочная бабенка изначально фигурировала в его планах, но братец успел подсуетиться и слямзил её прямо из-под носа Зана.
Посмотрев отцу в глаза, он транслировал мысли, полные кровавой расправы, но на дона Эстебана это, как обычно, не подействовало, но ему хватило ума сразу пригласить всех к столу. Отбросив любую галантность, Зан уселся за стол, приступив к еде. Сегодня его терпение достигло дна, и если отец попытается давить, то пусть не обижается на последствия.
Несмотря на опасения, что его заставят вести светскую беседу, никто не обращался к Зану с вопросами, предпочитая делать вид, что его тут нет. Женщина брата была прекрасна и источала сладкий аромат Тэрона, будь он неладен, а вот другая присутствующая особа пахла чем-то иным. Не обязательно быть адрианцем, чтобы уловить запах популярных духов, с которыми донна Конте немного перестаралась. Отбросив столовые приборы, Зан уставился на ту, которую прочили ему в супруги.
Дельфина Конте была типичной представительницей Фарогоса. Тонкая брюнетка в воздушном платье, которое лишь подчеркивало её хрупкость. Как такую трахать? Мрачно разглядывая девичьи ключицы и тонкие плечи, мужчина размышлял, есть ли за этим газовым лифом сиськи. Ну, хоть какие-нибудь, пусть даже совсем маленькие. В целом, ему подойдут и скромные половые признаки женской особи спереди, главное, чтобы сзади они тоже имелись. Плоскожопых баб он не любил больше, чем безсисечных. При всех достижениях генной инженерии, дамы Фарогоса считали эталоном женской красоты – недоразвитое тщедушное нечто, которое одухотворенно называли «Идеалом». По мнению Зана это было как минимум странно, но кто его спрашивал?
Больше всего на свете мужчина хотел двух вещей: покоя и трахаться. Спокойно трахаться и не психовать из-за последствий или угрызений совести. Его натура всегда требовала много секса, и, в годы юности, они с Эриалом не вылезали из борделей Камильсаны, шокируя разнузданными оргиями с многочисленными шлюхами. Все было прекрасно до тех пор, пока принц не признался ему в чувствах. Этот черный день Зан не забудет никогда. Начавшийся с типичного утра среди шелковых занавесок, он вылился в драку, когда Эриал рискнул сделать ему минет. Принц ошеломил Зана, который искренне считал его другом, едва ли не братом, но Эриал питал к нему отнюдь не братские чувства, которые и дружбой-то назвать сложно. Объяснения последовали уже после того, как Зан сломал ему нос и поставил фингал под глазом. Посетив лабораторию, юноши наконец-то поговорили открыто. В этот момент он и узнал, что все время, с самой первой встречи, принц пылал к нему чувствами и надеялся, что Зан это заметит. Эриал говорил, что любит его и ничего с собой поделать не может, что он нужен ему в любом виде, хотя бы просто рядом в качестве друга и соратника, если иная роль претила Зану. В тот день мужчина отбыл с Фарогоса, подписав трехцикловый контракт с Адмаром. Дон Аламарас бушевал и сыпал проклятьями, но это не остановило его.
Когда срок контракта истек, Зан вернулся в родной дом, узнав, что Камильсана в восторге от новой принцессы. Эриал, с затаенным трепетом в глазах, встретил его и познакомил со своей юной супругой. Как ни врал себе Зан, но он скучал по другу, по их спокойным вечерам, когда они беседовали обо всем за стаканом крепкого алкоголя, и вообще по тому, что Эриал был рядом. В тот вечер он даже не заметил Альду. Несмотря на сдержанность, чувства принца не увяли, но друзья пришли к согласию, что Зану это не подходит. Друг принял его точку зрения и позицию, в ответ сознавшись, что у него все плохо с женой.
– Я не могу, – мрачно признался Эриал, залпом махнув «Тогарского Адского». Во мраке большой королевской библиотеки церемониальный наряд принца мерцал драгоценными камнями и золотыми аксельбантами.
– Что именно? – хмуро спросил Зан, захмелев от этого же напитка, который он лично привез другу в подарок. Многолетняя дружба просто требовала распить его тут же.
– С Альдой, – махнул рукой принц. – Ну, ты меня понимаешь.
– Что-то я не припоминаю, чтобы ты испытывал трудности, когда мы, в былые деньки, трахали всех подряд, – скептически хмыкнул мужчина, глядя на звездное небо.
– Тогда все было иначе, – кисло отозвался Эриал, вновь наполняя их бокалы Адским пойлом, искрившимся темным хмелем. – Ты был рядом со мной.
