– Не пещера, конечно, места маловато, но тут здорово.
Сент–Джойн пропустил Рони на лестницу первой. Забравшись и откинув люк на чердак, на котором даже взрослый мог выпрямиться в полный рост, она принялась стаскивать с немногочисленной мебели ткань, предохраняющую от пыли. Открыла единственное окно, впуская в помещение свежий воздух, и дракон, оторвав от нее взгляд, наконец–то осмотрелся.
Места и правда было маловато. В пещере гораздо просторнее, и они с отцом привыкли выживать в любых условиях. Зато здесь светло, тепло и тихо. Не надо прислушиваться к тому, кто крадется по склонам ущелья. Не надо думать о том, куда пойти в следующий раз, чтобы развести костер. Хотя под крылом отца было всегда тепло и хорошо, а когда он существовал в человеческой ипостаси – еще и весело. Эх… усилием воли мальчик отогнал от себя грустные воспоминания. Если ему повезет, он сможет прижиться рядом с этими забавными человечками.
– Спасибо, – он говорил искренне, и пусть вредная девчонка постоянно пыталась его подначить, она, тем не менее, восприняла новость о еще одном постояльце без возражений.
– Не за что, – пожала плечами Рони, собираясь уходить. – Вещи можешь переставлять, как вздумается. Матушка давно уж съехала вниз, а я редко здесь появляюсь.
Мебели было немного: неширокая кровать, которую он сразу же решил передвинуть ближе к окну, чтобы ночью смотреть на звезды, шкаф на полторы головы выше его, внутри которого, должно быть, было место для белья и одежды, да небольшой сундук. Джою захотелось, чтобы и на это окно Милушка тоже повесила веселые шторки. Комнате явно не хватало заботливой женской руки.
– Рони… – он помедлил, собираясь с мыслями, пока девчонка обернулась и вопросительно глянула на него. – Я… извиниться хотел. Ну, что с кулаками набросился. Больше не буду так делать.
– А, да не переживай! – отмахнулась она. – У меня характер тяжелый, я плохо с другими детьми схожусь. О! – внезапно глаза заблестели, кажется, девочка придумала что–то из ряда вон выходящее. – Ты же теперь мой старший брат – будешь меня от хулиганов защищать? – и так пытливо на него посмотрела, что Дракон не мог не согласиться.
– Обязательно.
– Правильно. Девчонок надо защищать! – со знанием дела Рони подняла вверх палец. – Без девчонок в мире будет совсем скучно жить.
С этим Джой не мог спорить. За сутки, часть из которых ему скрасила компания новоявленной сестренки, он испытал столько эмоций, сколько за всю жизнь, пожалуй, не приходилось с отцом.
– Ну, осмотрелись, и будет, – ворвался в его мысли голос улыбающейся Рони. – Пойдем вниз, мама снимет мерки и придумает для тебя одежду.
Дракон осмотрел себя, не найдя ничего странного. Ну да, его штаны и жилет немного прохудились, так ведь не совсем изорвались же! Но взгляд сестрички отчетливо давал понять: если не хотел скандала, следовало спуститься вниз. Что Джой и сделал. А с одеждой Милушка управилась за несколько дней, и теперь, ходя к кузнецу на обучение, Джой с удовольствием демонстрировал свободно развевающиеся темные штаны, заканчивающиеся на середине щиколотки манжетами и опоясанные тонким ремешком, и жилетку того же оттенка из плотной ткани – все, что он согласился принять из рук новой матери, объясняя это тем, что драконы не мерзнут, им постоянно жарко. Хитростью Милушка заставила его взять еще два таких же комплекта, поскольку старую одежду ни за что бы не дала надеть, а новая периодически нуждалась в стирке. И если она, целительница, к виду обнаженного мальчишечьего тела была вполне привычна, то вот Рони сначала могла и испугаться, а уж потом, опомнившись, устроить еще одну разборку со всеми вытекающими отсюда последствиями.На том и сошлись, и жизнь потекла своим чередом.
Они договорились, что не будут кричать на каждом углу об истинной магической силе обоих детей: Рони для всех и вовсе была обычной, помогающей матери с больными девочкой, Джоя было решено объявить магом огня, поскольку его натуру скрывать оказалось гораздо сложнее. Предложил это, кстати, сам кузнец Амато, у которого мальчик служил в подмастерьях. Являясь потомственным, но не слишком сильным магом пламени, он сразу заметил нечеловеческую природу Сент–Джойна. Улучив момент и повидавшись с Милушкой, он устроил той серьезный разговор, предупредив, что за живого Дракона охотники, идущие по следу диковинной добычи, могут предложить немалую цену. И что будет с городом после того, как в нее нагрянут их отряды, неизвестно даже небесам. Джой помнил, как вздрогнула после этого Милушка. Да, безусловно, она боялась и за самого мальчика, но было в этом страхе и что–то древнее. Дракон ощущал это нюхом. Он уже успел ненавязчиво расспросить о приемной матери и знал, что она появилась в Бетулле за два года до удочерения Рони, и откуда пришла сильная целительница, никому не было известно. Джой не был глупым и понимал, что покрытая мраком тайна прошлого может означать только одно: женщина скрывалась. Но и неблагодарным Дракон тоже не был, и знание это он собирался унести с собою в могилу. Два человека действительно стали для него настоящей семьей. А потому и он собирался выполнить свой семейный долг. Дракон навсегда укрылся под личиной огненного мага. Однако и эти способности долго скрывать не вышло.
Спустя два года, когда Джою было двенадцать, на город напал взбесившийся демон. В соседнем поселении, как оказалось, жил некромант, к которому обратились за помощью узнать причину смерти одного из родственников. Но, то ли ритуал у них прошел неудачно, то ли заказчики изначально скрывали полную информацию, из земли поднялась нежить в теле человека. Разрушения коснулись и Бетуллы, когда обезумевший мужчина с перекошенным лицом и сияющими ненавистью красными глазами принялся крушить все, до чего дотягивалась его рука. Сбежавшиеся на крики мужчины решили позвать Амато, за которым увязался и Сент–Джойн. Жители знали, что кузнец является магом, но мощь маленького Дракона увидели впервые. Вдвоем Джой и Амато испепелили нечисть. Кузнеца с тех пор стали почитать еще больше, мальчика же за его заслуги было решено отправить в школу туда, где жил незадачливый маг смерти.
С тех пор во дворе Милушки стало еще шумнее. И если раньше кричали в основном Рони и Джой, вечно умудрявшиеся что–то не поделить, то теперь за дракончиком непременно увязывалась стайка ребятни из школы, среди которой непременно была дочь местной цирюльницы, Лилиана, которая, по словам разозленной Рони, с дракона не спускала глаз. Была она девочкой ладной, симпатичной, темноволосой и голубоглазой. Пожалуй, Милушка готова была поклясться, что из этого ребенка вырастет красивая девушка. Хотя какого ребенка…в одиннадцать лет она уже вполне понимала, чем обычно заканчивается дружба мужчины и женщины. Милушка знала, что ярость Рони является не чем иным, как ревностью, пусть десятилетняя иголка этого еще не понимала. Сама того не замечая, за несколько лет рядом с Джоем она привыкла считать его своим, и теперь разноперая толпа из друзей и подруг вызывала ее негодование. Дракон был существом общительным, его заводили шумные компании, так что ссоры с Рони он непременно поддерживал, отстаивая свое право на независимость. Но и друзьям не позволял цепляться к названной сестре. Обещание он держал, несмотря ни на что.
