Посвящается моим дочкам, лучшему произведению в моей жизни, Серафиме и Александре.
……Вторую неделю вы не идёте со мной на контакт, а ведь я просто хочу помочь вам, откройтесь, не молчите, я врач и помогаю людям познать проблему их, которая у нас внутри, и ждёт что бы вырваться наружу, и чаще в не адекватных решениях, поступках, а разговаривая мы можем найти источники проблем, и одна из них ваши глаза, в которых нет жизни и глядя в них я чувствую холод по спине, помогите мне помочь вам, нет, просто помогите мне.
– Помочь вам?
– Да, вы можете помочь мне, вывести меня из тупика, я вижу это в ваших глазах, как марганцовка в воду, они окрашиваются жизнью, там…
– Я здесь и там, порой не понимая где я, и это стало нормой моей застрявшей в одиночестве натуре, там под холодною звездой в моей груди горело солнце, теперь под ярким солнцем, в груди холодная звезда, сулящая лишь одиночество и грусть воспоминаний, и эта грусть когда-то была болью, об этом говорят твои глаза, в них тоже холод от одиночества, мольба, зажги во мне огонь зовёт душа и тело белоснежной кожей, губами приоткрывшимися на миг, томлением груди, начавшей уж вздыматься чаще…
Пол года спустя.
На небе клубились облака, и словно звали осень. Нева, закованная в гранит, тянула мимо свои воды и наши мысли вместе с взором, упавшим через парапет, или ажур ограды, где сказкой отражается дворцов строение.
Прилично одетый мужчина, пред пенсионного возраста, тонувший взглядом в этом колдовстве, обернулся, услышав своё имя, отчество. К нему вежливо обращался этакий крепыш, в девяностых называли их быками. Кожаная куртка и кожаное кепи, а ля Жириновский, в придачу толстая, золотая цепь на шее и мощная челюсть, что-то внутренне подсказывало, лучше не вступать с хозяином этих атрибутов, в конфликт.
– Анатолий Иванович. – Вновь повторил здоровяк: – Садитесь в автобус.
– Вы знаете, я думал… – Начал было рассуждать Анатолий Иванович, но парень подхватил его под локоть и подвёл к микроавтобусу марки Мерседес, распахнув выдвижную дверь, впихнул того внутрь. Внутри салона, на инвалидном кресле с мотором, сидел знакомый ему человек, с дряблой кожей от похудения. Инвалиду было лет за пятьдесят, хоть он и был прикован к коляске, но от него исходила энергия, этого повелителя человеческих душ. И пока возмущённый гость, тёр свою руку, чрезмерно крепко сдавленную быком, хозяин инвалидной коляски поздоровался:
– Здравствуйте, Анатолий Иванович.
– И вам здравствовать желаю. – Буркнул гость.
– Никак обиделись на моего водителя, так он в отличии от вас, с головой своей не дружит.
– Зачем же вы такого держите? – В голосе гостя, пропали негативные нотки.
– А, заинтересовались. Думаете ваш клиент. У нас в девяностые, пол страны ваши клиенты были. Послушайте, Анатолий Иванович, что вы менжуетесь, словно девка на выданье. Вы же сами утверждали что Юрий не псих, здоров, следовательно психически нормален.
– Он не псих. Но ему нужна реабилитация, стационарное лечение. Вы же обещали, отправить его в швейцарскую клинику. Ему нужно время, в конце концов что бы полноценно влиться в современное общество.
– О, время. Но у меня этого времени нет. Я заберу его у вас, пусть дома реабилитируется.
– У вас ничего не выйдет. Им нельзя управлять. Он живет в своем мире. Как вам пояснить. Ну вот вы, бывший коммунист, жили в своем мире, а строили иллюзорное, светлое будущее.
– Что ты мне мозги паришь, своими аллегориями. – В глазах инвалида блеснула злоба: – Мое коммунистическое прошлое вспомнил. Совсем страх потерял! – Сидящий в инвалидной коляске, с трудом достал пухлый конверт и швырнул в руки врачу.
– Я эти деньги сиротам отдам.
– Что ты сказал? Ах ты тля, небось и в церковь ходишь. Вот недобитки падлючии! Лицемеры, жили, жили без Бога, а тут вспомнили. – Инвалид зло задвигал желваками на скулах.
– Вспомнили? Да откуда нам знать то было, если не то что за веру сажали, но и духовную литературу. Вы что же, думаете с семнадцатого года веру наших дедов уничтожали? Вы тысячелетнею историю нашей страны пытались уничтожить, разрушая церкви. Ведь многие храмы были шедеврами архитектуры и историческими памятниками. Вы рушили то, что народ строил веками на свои кровные, порой отдавая последнее. Только Бог поруган не бывает, не вышло у вас ничего. Россия Богом избранная страна и без Бога ей не выжить, что и подтвердилось в девяносто первом…
– Ты закончил свою проповедь. – Неожиданно спокойным голосом, прервал инвалид говорящего: – Когда я смогу забрать Юрия.
– Когда вам угодно. Мне нужно пару дней, оформить документы.
– Я заберу его завтра, в это же время. Не забывайте, ни какого хвоста за ним тянуться не должно. Он должен иметь право работать в любой структуре, нашей страны. – Инвалид говорил голосом не терпящим нареканий.
– Хорошо, я подготовлю документы. – И поскольку инвалид молчал, врач тактично спросил: – Я могу идти?
– Вы же врач, вам виднее, можете вы идти. Я то точно не могу, мой зад прикован к коляске.
– От такой иронии инвалида, врач опустил глаза и буркнув:
– До встречи. – Вышел из автобуса. Вздохнув полной грудью сырость Невы, прошептал: – Господи Иисусе Христе Сыний Божий, помилуй меня грешного.
– Я ж тебя давно знаю, с чего ты юродствовать стал? – Услышал вслед Анатолий Иванович. Он обернулся и как-то по доброму ответил:
– Вы же знаете с каким я контингентом работаю, нужна опора, что бы не свихнуться самому.
Микроавтобус тронулся с места и вырулив в струю дорожного потока, помчался меняя улицы и проспекты, периодически останавливаясь на светофорах. В трудовом городе на Неве, начинался час пик. Небольшой автобус взял правее, включив поворот на право, подчиняясь скорости потока, остановился в ожидании. Инвалид глядя в окно, с тоской смотрел на мимо проходивших красивых женщин, молодых, в возрасте и совсем юных. Часть широкого тротуара, перегораживали деревянные перила, так называемого летнего кафе. Само кафе было внутри старинного здания, а здесь могли присесть посетители, желающие оставаться на воздухе. На импровизированную веранду, вошли две девушки.
– Какие красавицы. Особенно та, блондинка с косой. – О чём-то думая, сказал инвалид.
– Не, тёмненькая красивше. – Ответил водитель, трогаясь с места.
– Что ты понимаешь в женской красоте. На блондинке не пылинки макияжа, что теперь редкость великая. К тому же у неё коса, что может быть эротичнее этого.
– Разве ж что смерть с косой. – Заржал водитель.
Наши оценённые девушки уселись за столик и к ним сразу подскочил официант:
– Что желаете. – Молодой человек положил перед ними меню.
