Оксана Аншукова - Суперсуп

Суперсуп
Название: Суперсуп
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Суперсуп"

Петя – оболтус «с тройки на четверку», в голове у него только ветер и мультики. Так говорит Майя, его лучшая подруга, отличница и красавица. Про мультики и комиксы чистая правда: Петя рисует их тоннами, мечтает создать своего супергероя. И вот однажды муза приносит на крыльях Суперсупа, который способен менять жизни… По крайней мере, жизни Пети и Майи.Легкая история о первой любви в постсоветских реалиях написана в рамках курса Ridero «Романтический рассказ для начинающих».

Бесплатно читать онлайн Суперсуп


© Оксана Игоревна Аншукова, 2018


ISBN 978-5-4493-1779-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Кто-то тронул меня за плечо – я обернулся и наткнулся на слишком близкий слишком внимательный взгляд:

– А ты правда не заразный?

– Правда, – буркнул я и хотел уже нырнуть в поток одноклассников, несущихся с четвертого этажа на первый, на физкультуру, но она еще раз коснулась моего рукава:

– Не обижайся. Просто мало ли – вдруг грипп или еще что-нибудь, а родители тебя в школу отправили. Ты же Петя? Я – Майя.

Что Майя, я помнил прекрасно. Уже двое суток, как Ольга Геннадьевна завела в 5-й «Б» космическую девочку – вылитую Алису Селезневу из фильма «Гостья из будущего». Хорошо, что форму отменили и на ней были вязаный свитер в белую, синюю и бирюзовую полоску и вываренные джинсы, а то сходство было бы каким-то уж слишком, каким-то чересчур. Хотя мне и этого хватило, чтобы побагроветь до ушей (на таком рыжем человеке это смотрится достаточно пугающе) и отправиться домой с температурой 39,1. Трудно придумать что-то глупее и мелодраматичнее. И все же, я надеялся, что соврал, что любовь заразна и передается, как в детском анекдоте, через прикосновение к плечу.

Агония неразделенного чувства, охватившая почти всю мужскую половину нашей параллели, закончилась для меня быстро – через пару недель. Майя, до этого не выходившая со мной на контакт, которого я от робости и не искал, прислала завернутую в кусок тетрадного листа наклейку динозавра. На бумажке прыгали буквы (прыгали они только в моей голове, но все равно читать было непросто): «Давай меняться. Я видела, что у тебя есть лишний велоцираптор». Выяснилось, что мы единственные в классе, кто собирает журнал «Парк Юрского периода», – у остальных девочек в почете были «Барби» и «Элен и ребята», у мальчиков – «Футбол» и «Мортал Комбат». Я холодными пальцами упаковал в ее записку велоцираптора и, подумав, прибавил пару симпатичных диплодоков.


Дружить с Майей оказалось еще интереснее, чем вздыхать по ней. Если честно, у меня к тому моменту не было настоящих друзей, и она заполнила собой все полагающееся им место. Учителя умилялись, девочки дразнили, мальчики завидовали и только из-за моего особого положения не решались отмутузить из ревности. Мы очутились за одной партой, а после уроков гуляли или сидели друг у друга в гостях дни напролет. Майе все давалось легко, я же был обыкновенным оболтусом «с тройки на четверку». Мама с папой нашей дружбе нарадоваться не могли, ведь Майка подтягивала меня по провисающим предметам. Ее родители, понятное дело, испытывали меньше восторга. Впрочем, тот факт, что дочка как-то «при глазе», их устраивал.

– Ты, Петрушка, несерьезный, у тебя ветер в голове, – с улыбкой трепала меня за макушку ее мама.

– Ветер и мультики, – добавляла, сощурившись, Майя.


Это правда: мультики я жутко любил. Но не столько смотреть, сколько рисовать. Углы тетрадей (да что там, и учебников), покрытые плотными синими узорами шариковой ручки, топорщились от постоянных пролистываний.

Больше всего – даже больше, чем сидеть на дуге железнодорожного моста и болтать ногами, – нам нравилось торчать у меня дома: я рисовал эскизы супергероев, а Майя читала вслух заданные на дом книги по литературе или английскому. Иногда она заглядывала мне через плечо и, высунув от усердия язык, бесцеремонно добавляла какой-нибудь штрих. Не то чтобы всегда удачно, но этот ритуал почему-то нравился нам обоим. Пару раз я все-таки не выдерживал и выпускал колючки:

– Может, сама нарисуешь то, что здесь должно быть?

– Да пожалуйста, – смеялась она и принималась за рисунок, закрывая от меня процесс локтями. Тогда страницы наполнялись удивительными, немного несуразными, но обаятельными существами и неожиданными деталями.

– Майка, тебе бы рисовать и сочинять: смотри, как здорово выходит!

– Брось ты, – едва заметно краснея, отворачивалась она, – это так, баловство…


Ее родители прочили дочке неактуальную тогда «науку», твердо веря в ее скорое возрождение. Теперь я думаю, что они были правы – по крайней мере, это не набившие оскомину фавориты тех лет менеджмент и маркетинг. Майю ждали биофак МГУ, новые открытия и, вполне вероятно, работа за рубежом.


– Никак не пойму, Петька, кто у тебя главный герой-то? – однажды спросила Майя, захлопнув после придирчивого изучения очередную изрисованную тетрадь.

– Сам пока толком не знаю. Вроде бы, супергероев полно – человек-еж, человек-эскимо, человек-паук (да-да, «и я там был»), а главного, который воплотит в себе все, не могу придумать.

– Хм, – Майя задумалась, – ну да. Ничего, найдешь. На мост?

И мы, свалив тетради с пеналами в рюкзаки, понеслись через весенний Нескучный сад к Андреевскому мосту.


Это случилось в последний день зимних каникул седьмого класса. Майя с родителями уезжали на все две недели к бабушке в Новороссийск, так что мы не виделись с прошлого года. Договорились сходить в кино – медленно поднимавшееся из руин искусство – и обменяться подарками. До выхода оставалась четверть часа, и я, собранный и даже в шарфе, решил набросать пару идей для нового мультфильма. Не знаю, что это было. Вдруг все сошлось. Из штрихов и каракулей сам собой появился силуэт, потом образ, потом еще и еще… Идея, которую я ухватил за самый край хвоста, выглядела примерно так: из пакета концентрированного супа, если попавший в беду человек очень этого хотел, появлялся эдакий плазменный супермен по имени Суперсуп. Он обретал необыкновенную силу, замешиваясь на благих замыслах того, кто обращался к нему за помощью. Чтобы ею воспользоваться, нужно было всего лишь взять пакет концентрата, залить водой и очень-очень захотеть. Этот очеловеченный бульон каждый раз принимал новый вид, а суперсила его менялась в зависимости от ингредиентов. Звучит так себе, но если бы вы тогда попали в мою голову, вас, честное слово, тоже бы шарахнуло.


Очнулся я от настойчивой воробьиной трели дверного звонка. На пороге стояла Майя: на меховой оторочке лилового пуховика тают снежинки, щеки и нос горят, в красных глазах дрожат слезы.

– С Новым годом и пошел к черту, Окунев! – в лицо полетели набор гуаши «Невская палитра» и связка беличьих кисточек. Я открыл рот, чтобы все объяснить, но дверь захлопнулась.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru


С этой книгой читают
История о взаимоотношениях с окружающим миром талантливого мальчика, страстно увлеченного литературой. Ситуация, в которую он попал, оказала сильное влияние на его характер, всю дальнейшую жизнь и судьбу.
«Красота – страшная сила, и про это рассказ Найденова. Известно, как воздействовала красота скульптур усыпальницы Медичи, сработанных Микеланджело: посетители забывали час и день, в которые они сюда пришли, и откуда приехали, забывали время суток… Молодая пара осматривает Константинополь, в параллель читая странички из найденного дневника. Происходит и встреча с автором дневника. Он обрел новую красоту и обрел свое новое сумасшествие. На мой взгл
Детские, ностальгические истории, произошедшие с автором в далёком леспромхозном посёлке в семидесятых годах прошлого века.
«Свет Боннара» – условная величина, не поддающаяся анализу, расщеплению, постижению. Так называется сборник эссе и новелл Каринэ Арутюновой, объединенных «воспоминанием о невозможном», извечным стремлением к тому, что всегда за линией горизонта, брезжит и влечет за собой. Попытка определения в системе координат (время плюс пространство), постижение формулы движения и меры красоты в видимом, слышимом, воображаемом.Часть текста ранее была опубликов
Зигмунд Фрейд наиболее известен как основатель психоанализа, который оказал значительное влияние на психологию, медицину, социологию, антропологию, литературу и искусство XX века. Воззрения Фрейда на природу человека были новаторскими для его времени и на протяжении всей жизни исследователя не прекращали вызывать резонанс в научном сообществе. Интерес к теориям ученого не угасает и в наши дни.
Приехав в город, славящийся семейными легендами и проклятиями, для расследования очередного убийства, полицейский Итан Маквей в Лощине Ворона встречает наследницу древнего рода Амейру Беллам, которая вот уже пятнадцать лет преследует его в кошмарных снах. Но один только взгляд в ее яркие серые глаза заставляет его поклясться себе охранять эту беззащитную красоту от преследующего ее убийцы. Амейра тоже не может противиться влечению к своему мистич
У загородной резиденции известного в Хельсинки семейства Лехмусоя обнаружен контейнер с телом женщины. За расследование берётся комиссар полиции Паула Пихлая. Постепенно становится ясно, что преступление связано с бизнесом, который Лехмусоя много лет назад вели в Африке. В жизни самой Паулы тоже разворачивается драма: в молодости ей пришлось отказаться от ребёнка, а теперь, спустя двадцать лет, её сына обвиняют в убийстве. Паулу мучает не только
В популярной психологии бытует мнение, что, представ перед выбором из двух зол, человек всегда решает пойти по тому пути, который требует наименьших усилий. Так ли это? Что руководит человеком, который выбирает стать предателем? Как жить, сделав неверный выбор? «„Повесть о настоящем человеке“ наоборот», как описывает ее автор, прольет свет в потемках души оступившегося человека.Книга содержит нецензурную брань.