Лейтенант Владимирский, лежал на грязном дощатом полу бывшей библиотеки, подложив под голову подшивку журналов «Огонёк». Он был под арестом и вторые сутки находился здесь, в разграбленном поселковом библиотечном здании, среди пыльных, практически пустых полок. Говорят, что здесь раньше были какие-то старые редкие книги, которые по сути и украли, остальную же литературу пустили на растопку, боевики Хатаба.
Его батальон, воздушно десантных войск, воевал сейчас в горах, а он должен был отсиживаться в тылу, ожидая обещанного военного трибунала. Он так мечтавший послужить Родине, в свои двадцать два года, поставил крест на своей военной карьере. Но не это печалило нашего молодого лейтенанта, а то что его товарищи сейчас погибают в бою, когда он вынужден отлёживаться здесь.
Со вчерашнего обеда их не кормили, поэтому очень хотелось есть, но вместо этого с утра объявился поп, представившийся отцом Александром. Принёс бумажные иконки Спасителя и Богородицы и приколол их к стенке сказав:
– Господа военные, завтра воскресный день, не желаете исповедаться и причаститься?
– Господа? Это что же у вас отец Александр за обращение такое? Господ мы ещё в революцию свергли. – Сказал капитан лет тридцати, перематывающий бинтовую повязку на своей ноге.
– Да я смотрю вы ранены, может вам в санчасть требуется? Скажите, я похлопочу. – Удивил своим участием поп.
– Аха. А лучше сразу на курорт. – Зло рассмеялся старший лейтенант, службы связи.
– Отец Александр смущённо улыбнулся, как будто это он что-то не то сказал, потом спросил:
– Тогда может вам какие лекарства нужны?
– Да не волнуйтесь вы святой отец, у меня уже заживает. Ерунда, осколком царапнуло. – Поглощённый перевязыванием ноги ответил капитан.
– Какой же я вам святой отец? Святые отцы это у католиков. А я просто, грешный раб Божий отец Александр.
Ну ты папаша даёшь! То у тебя господа, то раб. Нельзя ли нормально изъясняться. – Сказал здоровенный парень, сержант сверхсрочник, играющий в нарды со своим товарищем, высоким и жилистым, тоже сверхсрочником, который закончил мысль своего друга по несчастью:
– Мы теперь граждане, утратившие уважение товарищей.
– Действительно отец Александр, как к вам тогда обращаться?
– А так и обращайтесь, отец Александр. Можно батюшка. И в гражданине не чего предосудительного я не вижу. Вот вы господин капитан, если не секрет, за что сюда попали?
Играющие в нарды притихли, внимая. Капитан не торопясь затянул повязку на ноге и как бы обдумывая, или вспоминая, начал медленно рассказывать:
– Ну, охраняли мы железнодорожный мост и штаб дивизии, отдельным стрелково-пехотным батальоном. Это когда из Грозного прорвался отряд чечен, и засел на перевале. Я туда выдвинулся со своей ротой, да и нарвался на засаду. Сразу треть роты полегло раненными, были и убитые. Ни тебе прикрытия, ни тебе поддержки с воздуха и артиллерией. А тут ещё, приезжает из штаба бывший зам командира полка по полит части, воспитатель грёбанный и давай гнать вперёд на мины. А у меня в роте одни пацаны желторотые срочники. Не выполнишь приказ трибунал. – Капитан сделал паузу и поп спросил:
– И ты не выполнил?
– Выполнил.
– Так за что же тебя здесь держат?
– Пацанов я своих желторотых пожалел. Какую они службу видели, кроме работы по хозяйству, да муштры на плацу. Ну и так меня злоба взяла, что они там в штабах ни хрена не чешутся, только пацанов на убой посылают! Взял я с собой эту сытую рожу, под дулом пистолета, штурм высоты. Ну а он сука, во время боя притворился мёртвым, а затем сбежал с поля битвы.
– Много бойцов-то полегло?
– Считай что половина. А если бы не ночью брали, так и говорить не хочу.
– Ну так вот и скажи мне господин капитан, как ты должен был обращаться к этому штабисту? – Задал странный вопрос отец Александр.
– Товарищ подполковник. – Брезгливо скривив губы ответил капитан.
– Ну и разве он был тебе товарищ?
– Да суки они продажные батюшка! – Вскричал связист в волнении. У меня семья, жена с ребёнком не работает, хотел деньги им отправить, который месяц уже не платят, а эта гнида у меня мзду давай вымогать.
– И дал мзды?
– А вы думаете за что я теперь здесь парюсь. Так дал мзды этой шкуре тыловой! – Старший лейтенант выругавшись, стал ходить взад вперёд между книжных стеллажей.
– Вот падла! Слышишь Геша, чую наши фронтовые мы не скоро получим. – Сказал сержант, обращаясь к своему товарищу по игре в нарды.
– А вы служивые сами, за какие грехи страдаете? – Обратился отец Александр к поглощённым игрой сверхсрочникам.
– Мы-то? Мы за убийство. А вы отец Александр чего интересуетесь? Может быть в ФСБ лямку тянете? – Интересовался Геннадий как бы нехотя, не отрываясь от игры. И только когда он закончил говорить, приподнял свою голову, осмотрев батюшку цепким взглядом убийцы.
– Ух ты ухарь какой! За убийство вишь. Да как же на войне не убивать-то? Я спрашиваю за что сидите-то? – Не унимался поп.
– А не за что! – Резко сказал сержант, по блатному разведя в стороны свои огромные лапы.
– Все ни за что, а все таки? – В тон сержанту спросил связист.
– За убийство ребёнка. – Холодно ответил рядовой Геннадий.
– Как это? Вы что же в самом деле застрелили ребёнка? Вероятно случайно? На войне такое бывает. – Отец Александр смотрел на сверхсрочника каким-то умоляющим взглядом, будто бы надеясь на то, что его собеседник подтвердит правоту его предположения.
– Нет не случайно. Повторись все сначала, я бы его снова пристрелил. – Спокойным голосом ответил Геннадий.
– Да ладно тебе. – Как бы успокоил сержант друга: – Здесь батя такое дело. Зашли мы со своим батальоном в один посёлок. Так там нас местное население встретило протестной демонстрацией. Женщины в основном перекрыли нам дорогу. А за их спинами, разные подозрительные особи мужского полу трутся. Чувствую, сидя на БТРе, – щас нам хана будет! – Бабы то к нам подступают все ближе, сковывая наши действия. Ну думаю: – Пипец, прячущиеся за их спинами абреки в раз забросают гранатами! – Что делать? Ну я тут и давай шуметь и в воздух палить, что бы не подступались, а в это время, выскакивает из-за юбок этот пацан с калашом, и прямо на меня целит! Если бы не Геша, мне бы копец! Да скорее всего и не только мне, многих на броне положить смог бы малец. Геша то, у нас снайпер. Мальца то жалко, ему лет одиннадцать, двенадцать было. Дальше к автомату какая-то женщина метнулась, может мать. И тут уж я, из своего пулемёта дал очередь по ногам. Троих самых активных положил на землю, с прострелянными ногами, остальные отступили. Тут такое дело отец Александр, либо мы их, либо они нас. Мы то знаем с Гешей в Афгане поучаствовали. На войне нет детей и женщин, если они взялись за оружие. Либо сам пали, либо они в тебя. И главное непонятные какие-то правозащитники вмешались, либералы мать их за ногу. Поверьте батюшка, тогда близко этих пидоров не было, откуда они взялись и все узнали?
