Эдвин Янг, старший инспектор федерального Бюро по борьбе с наркотиками и особо опасными лекарствами (ФБНОЛ, отдел Си), все-таки дождался звонка.
– Похоже, шеф, с клиентом что-то случилось. К его вилле не подойти. – Голос Черри звучал приглушенно. – Там плотное оцепление. На полицейских мои документы не действуют.
– А если точнее?
– Там кутерьма вокруг этой виллы, – спецагент явно был раздражен. – Машины, врачи. Никто ничего толком не знает, но похоже одним гением в Бэрдокке стало меньше. Наверное, этот пробел стоит восполнить. Я точно видел придурка, который хихикнул: «Вот одним гением меньше».
– Ему выбили зуб?
– Если бы…
– Где ты остановился?
– Вы едете в Бэрдокк? – Черри откровенно обрадовался. – Прямо к съезду гениев? Тут куча гениев, шеф. Да и труп вас заинтересует.
– Откуда этот нездоровый интерес к трупам, Черри? Нас должны интересовать живые. И не просто живые, а на что угодно готовые. Не будь ублюдком, не говори больше о трупах. Кто-то пукнет, а ты сразу несешь всякую чепуху о трупах.
– Шеф вы прямо нетерпимы к мертвецам!
– Заткнись!
Черри, как всегда, разозлил инспектора.
– Закажи номер в «Гелиосе». Подумаешь, гении. Они тоже курят травку. Антисоциальных типов полно даже в раю.
Янг действительно так считал.
Он был уверен, что при желании дозу можно прикупить и в раю.
Он считал своих клиентов ублюдками. Одни более, другие менее. Все равно ублюдки. Взгляни в мутные глаза и сущность понятна. Правда, отдел Си, в котором трудился старший инспектор, не считался самым важным в ФБНОЛ. Самыми важными считались те, где годами отслеживался трафик «тяжелых» наркотиков, идущих через границы и где распутывались самые сложные узлы в хитрых сетях, сплетенных транснациональными наркобаронами. Задача отдела Си и, в частности, Янга, была скромней. Он боролся со всем, что нелегально производилось и распространялось внутри страны под видом обычной фармацевтической продукции. Про себя он так это называл – война с ублюдками. Успехи Бюро, связанные именно с деятельностью Янга редко попадали на страницы газет и на экраны TV. Считалось, что ущерб здоровью нации от «сильнодействующих лекарств» никак не сравним с ущербом, наносимым «серьезными» наркотиками.
Но не все специалисты так думали.
Контингент потребителей героина в стране формируется разными путями.
Конечно, как везде, основную часть этого несчастливого контингента составляют выходцы из самых бедных слоев населения, из неблагополучных семей, музыканты-самоучки, служители богемы и андерграунда. Заметно, что не самая интеллектуальная публика. Но с некоторых пор сотрудники Бюро стали подмечать, что все чаще и чаще «на иглу» подсаживаются молодые люди, у которых ни условия жизни, ни жизненные интересы, казалось бы, никак не способствовали падению: студенты престижных колледжей и университетов, выпускники известных заведений, молодые специалисты делающие вполне успешную карьеру в науке или в бизнесе. Но всегда первым шагом к печальному состоянию оказывались именно «безобидные», как бы взбадривающие препараты. А сравнив объемы «черного» рынка с «белым», подконтрольным ФБНОЛ, сотрудники Бюро вообще были неприятно удивлены – указанное различие оказалось на порядок не в пользу «белого».
А это уже не мелочь.
Это могло принести (и приносило) существенные убытки казне и здоровью нации. Причем лучшей молодой части нации. Так что старший инспектор ФБНОЛ Эдвин Янг имел все основания относиться к своей работе как к делу государственной важности, а не просто как к войне с ублюдками.
Так он и относился.
На гениев, о которых болтал Черри, ему было наплевать.
Старший инспектор Янг охотился за изумрудным кейфом. И в этом смысле Бэрдокк уже был знаком ему. Три года назад как раз в Бэрдокке он напал на странный след. Тогда, правда, инспектор был моложе и неопытнее, а потому все закончилось не так, как нужно. Воспоминания нисколько не грели Янга. Отыскав в телефонной книге номер полиции Бэрдокка, он судорожно пытался вспомнить имя капитана, с которым имел дело. Джилберт?… Нет, не так… Далберг?… Похоже, но не совсем… Этот пробел надо восполнить, говорит в таких случаях Черри… Помощник этого Джилберта-Далберга запомнился Янгу гораздо лучше. Лейтенант Палмер. Здоровяк из тех, что нравятся женщинам и тупым газетчикам. Оптимист и гора мышц. Белесые брови и в меру разговорчив. «За спиной таких ребят мы в безопасности». Три года назад о лейтенанте Палмере так и писали.
– Капитан Палмер.
– Уже капитан? – удивился Янг, услышав наконец отрывистый голос. – Я старший инспектор Эдвин Янг. ФБНОЛ. Помните?
И сменил тон:
– С повышением, капитан!
– Янг? – голос капитана не стал мягче. – Ну, как не помнить? Неизгладимое впечатление. Мой шеф…
– Капитана Джилберт?
– Капитан Дженкинс, – сухо поправил Палмер. – Он помнит вас еще лучше. Ведь это из-за вас он угодил на пенсию раньше срока.
– А я мог угодить в морг.
– Но не угодили. Это ошибка. Как, кстати, ваша голова, инспектор?
– Старший инспектор! – подчеркнул Янг. Он уже терпеть не мог этого выскочку. – Тоже растем, как видите.
– Что на этот раз? Опять анонимка?
– Боюсь, что разочарую вас?
– Мы постоянно имеем дело с дерьмом.
– На этот раз труп.
– Вот как?
– А вы думали? У вас, конечно, тихий городок, капитан, но люди везде люди. Редко где не бьют друг друга ножами.
– О чем это вы, инспектор?
– Старший инспектор.
– Ну да… Конечно… Кто это у нас привлек внимание сотрудников вашего Бюро?
– Некто Лаваль. Анри Лаваль.
– Ах, Лаваль… – протянул капитан.
Янг мог поклясться, что трубку на том конце на секунду прикрыли ладонью.
– Вы умеете выбирать незаурядных людей, инспектор.
– Старший инспектор.
– Это все равно.
– Не для меня.
– Хочу сказать, что вы умеете выбирать незаурядных людей.
– А Лаваль незауряден?
– Надеюсь, вы шутите?
– Нисколько. С ним что-то случилось?
– Трагедия, – с чувством произнес капитан. – Правда, я не понимаю, причем тут ваше Бюро?
– А причина смерти?
– Кровоизлияние в мозг.
– Вот видите. Он болел?
– В болезнях замечен не был, – капитан не шутил. У него была такая манера выражать мысли. – Подождем вскрытия. Люди не машины. Повторяю вопрос. Какое до этого дело вашему чертову Бюро?
– Объясню при личной встрече, капитан.
– Но… – возмущенно начал Палмер.
– Необходимые полномочия я предъявлю, – Янг повесил трубку.
