Отливающий выставочной новизной шестисотый «Мерседес», проскользнув мимо зеленого забора, высотой в два человеческих роста, остановился напротив ворот.
Из машины вышел атлетической внешности мужчина средних лет в зеленом костюме, сливающемся по цвету с забором и воротами. Подойдя к двери, находящейся рядом, он нажал кнопку звонка. В то же мгновение в двери что-то щелкнуло и в ней открылся большой, размером с увеличительное стекло, глазок, под которым была прорезана щель.
Из динамика, нахождение которого являло собой загадку для неискушенного взгляда, послышался голос: «Положите, пожалуйста, вашу визитную карточку в щель». Стоящий у двери достал темно-синюю, с перламутровыми крапинками визитку, на которой большими золотыми буквами отчетливо выделялись фамилия и имя. После того как произведение полиграфического искусства исчезло в щели, дверь бесшумно ушла в сторону.
Мужчина тем временем вернулся к лимузину и почтительно отворил заднюю дверцу. Из лимузина вышел высокий, худой, облаченный во все черное, за исключением белоснежной рубашки, человек. На его лицо падала тень от широких полей шляпы, надетой явно не по сезону, если учесть солнечный день в разгаре подмосковного лета. В руке он держал необычного вида массивную трость. Человек в черном уверенно вошел в открывшийся перед ним проход, оставив за воротами машину с шофером.
Миновав безлюдную проходную, посетитель оказался в роскошном парке. Словно из-под земли перед ним выросли двое верзил, один из которых произнес несколько хрипловатым голосом: «Извините, господин Которский, но для вашей собственной безопасности вас должны признать за друга дома сторожевые псы. После того как они вас обнюхают, вам не придется их опасаться. Это лютые звери, но зато прекрасно вышколенные».
В этот момент появился третий верзила, держащий на поводках двух доберманов.
– Это свой, – проговорил он густым басом, подводя собак к пришельцу.
Животные потянули носом и вдруг впали в состояние неистового бешенства, явно неожиданного для сторожей.
Которский сделал едва заметное движение рукой. Псов, словно по мановению волшебной палочки, будто подменили. Они присмирели и прижались к ногам сторожа. Их мощные тела сотрясала мелкая дрожь.
– Не утруждайте себя, – бесстрастным тоном произнес Которский, – я сам найду дорогу к господину Поподулосу.
Оставив сторожей в растерянности, Которский зашагал вдоль широкой дубовой аллеи в направлении видневшейся в отдалении белоснежной виллы.
На мраморных ступенях Которского ожидал молодой человек, с мало запоминающимся лицом, производящий впечатление стандартного служащего какой-нибудь престижной фирмы. Приветствуя гостя хорошо заученной улыбкой, он предложил ему пройти к хозяину.
Миновав холл, обшитый резными панелями мореного дуба, они поднялись по широкой лестнице и, пройдя роскошную овальную залу с потолками, украшенными золоченой лепкой и тщательно выписанными картинами на мифологические сюжеты, попали на большой балкон.
Поподулос ждал гостя, задумчиво глядя на отражение в небольшом озере у своего дома – виллы снаружи и дворца, достойного королей, внутри.
Заслышав шаги, хозяин, внешность которого излучала само радушие, пригласил гостя занять одно из больших кресел, окружавших круглый журнальный стол-аквариум.
Поподулос, открывая в простодушной улыбке идеально ровные зубы, подчеркивающие процветающее выражение несколько полноватого лица, проговорил с легким акцентом:
– Карл Сигизмундович! Безмерно рад видеть вас здесь. Бог одарил меня богатством, но, признаюсь, я не аристократ. Не взыщите. Салонные манеры хороши, когда они в крови. Мне же они чужды. О людях моего типа говорят, что они первые в своем роде, в отличие от последних в знатных родах. Мне пришлось начинать с корабельного юнги, не имеющего ни гроша в кармане.
– Вам благоприятствовали звезды.
– Возможно. Но только и они – всего лишь огоньки у подножия трона Отца небесного. Я плохо разбираюсь в теологии, но мне кажется, что перед ним как человек, так и звезда одинаково равны в своем ничтожестве.
– Трудно представить коммерсанта вашего масштаба, думающего прежде о Боге, а потом о бизнесе.
– Коммерция – одна из разновидностей божьего промысла.
– Впервые сталкиваюсь со столь оригинальным утверждением. Как известно, Иисус Христос прогнал менял с порога Храма. Вы же хотите допустить их в Храм.
– Все зависит от времени и места. Если меняла входит в Храм молиться, а не торговать, то что в этом плохого? И если, выйдя из Храма, он перестанет плутовать и станет торговать честно, разве Бог не вознаградит его за это?
– В этой стране говорят: «Не обманешь – не продашь».
– Это так. В мелком бизнесе часто встречается взаимное надувательство. Но именно оно мешает большому делу. Прибыль возникает в результате комбинации нескольких ценностей. За каждой из них стоят хозяева. Комбинация прочна и развивается только на фундаменте их взаимной честности. Если имеет место обман, то комбинация рухнет. Кто-то может остаться с прибылью, но она будет много меньше, чем была бы при успешно развивающейся комбинации.
– Мой жизненный опыт говорит о другом. Самые богатые люди – это чиновники, берущие взятки: чем выше пост, тем больше капитал. И без всяких комбинаций, тем более, без малейших остатков честности.
– В России это так. Но можно ли ожидать иного после варварского ограбления всех хозяев? Собственность объявили общей, и она стала ничьей. Ею стал распоряжаться правящий слой. Чиновник не может прямо присвоить часть общественного богатства. Но он может продать ее за взятку в несколько раз дешевле настоящей цены. Вот почему в столь одаренной природными богатствами стране столь нищий народ.
– Извините за нескромный вопрос. Большая ли доля вашего бизнеса падает на эту страну?
– Я не веду здесь никаких дел.
– Нет выгодных сфер приложения капитала?
– Почему же? Здесь можно делать большие деньги. Но не хочу отступать от своих принципов.
– Тогда что побудило вас устроить здесь одну из своих резиденций?
– Моя жена из России. Временами она тоскует по ней.
– Она не пыталась побудить вас помочь стране, разоренной бесхозяйственностью.
– Я бы и по своей инициативе помог симпатичному мне народу. Но увы, всякая помощь будет отфильтрована чиновниками так, что в итоге она лишь продлит существование системы, порождающей бесхозяйственность.
– Разве поставка дефицитных для страны лекарств, к примеру, не поможет людям?
– Практически нет. Ведь эти лекарства пошлют только в специальные больницы. Они бы и без того туда попали. Получив их в дар, чиновники сэкономили бы твердую валюту и израсходовали ее на лишние танки или военные самолеты.
