Пациент скорее мёртв, чем жив
– Привет, МММ, – тихонько сказала Дарья, войдя в административное здание частной клиники через боковую дверь и прикрыв её за собой.
– Хорошая ночь, Кошка, – удивлённо отозвался сидящий на диване мужчина. – А почему я МММ? Ничего вроде не украл, никого не разорил…
– Потому что ты Мужчина Моей Мечты. Я же не спрашиваю, почему я Кошка?
– Потому что ты Тигр и Лев. Очень большая Кошка. И очень любопытная.
– Как будто ты не сам точно такой же.
Дарья и её любимый мужчина родились с разницей в одну неделю, он был на семь дней старше, и не забывал с самым серьёзным видом об этом напоминать, когда они о чём-то спорили, и юрист пытался утвердить свою правоту.
– Как тебе тут? Есть интересные персонажи для будущих нетленок? – спросил Егор, поглаживая гладкий череп.
Это был единственный из всех известных Дарье мужчин, который выбривал голову не для того, чтобы скрывать седину, лысину или проплешины. Волосы у него были тёмными и густыми, но почему-то «мешали дышать».
– Чехов как-то сказал Короленко, что сможет написать маленький рассказ даже про пепельницу, – ответила Даша, усевшись в кресло напротив мужчины и закинув ногу за ногу.
– Но ведь не написал же.
– Зато породил этой фразой массу последователей, которые создали рассказы с таким названием. Так что было бы желание, а приключения найдутся.
– Не сомневаюсь. Ты, если их не найдёшь, то придумаешь. Надеюсь, за пять дней не исчерпала все горячительные запасы?
– Ты очень хорошего обо мне мнения, – рассмеялась Дарья, легко вскочила с кресла и вытащила из нижнего отделения книжного шкафа плоскую бутылку с коньяком.
Вообще-то это был коньячный напиток, изготавливаемый в подпольных мини-цехах винодельческих районов края, продаваемый в пятилитровых пластиковых бутылках и затем разливаемый покупателями в стеклянную тару. Поллитровка «левака» стоила в пять раз дешевле магазинной бутылки, но по мнению нетребовательных потребителей, по качеству содержимого они не отличались. Наполнив две крошечные рюмочки, Леденёва снова села в кресло и принялась рассказывать:
– В общем, как я уже говорила, прибыли все девять дам, которые оплатили путёвки.
– Бодипозитивщицы? Сами по себе красивые с принципом «толку с тощего не будет»? – усмехнулся Егор.
– Да нет. Те дамы, что якобы любят своё тело, сюда не приедут. И вовсе не потому, что действительно себе нравятся. На самом деле своей теорией «природной естественности» они прикрывают лень и нежелание что-то в себе менять. А у нас собрались те, кто хочет попытаться похудеть. Самые колоритные две Алёны, мама с дочкой из Москвы. Обе холостые, толстые и весёлые, разговаривают и одеваются одинаково. Просто клоны. У них собственное ателье по пошиву штор.
– Сколько им лет?
– Соответственно, пятьдесят шесть и тридцать четыре.
– Дай угадаю. Живут и работают вместе, отдыхают вдвоём. Классический случай, когда женщина рожает ребёнка, который в молодости для неё игрушка, а в старости сиделка, и лишает дочь возможности сделать то же самое, – сказал Егор и жёстко добавил: – У дочери ни мужа, ни детей никогда не будет.
– Ну, вроде бы они и приехали сюда для того, чтобы Алёна Младшая похудела и смогла выйти замуж, или хотя бы нашла парня, от которого родит ребёнка.
– Чтобы она это сделала, нужно не от лишнего веса избавляться, а от материнской опеки.
– Может быть, и так. Далее другая «пара», хотя и посторонние женщины, но тоже похожие. Марина и Майя, лет по сорок, дети у них есть. Милые женщины, доброжелательные, только первая всё время улыбается, а вторая грустит. Кажется, Марина влюблена в доктора Андрианова, она просто млеет, когда он оказывается поблизости. Есть ещё Жанна сорока пяти лет, у мужа своя фирма и, как она считает, молодая любовница, а обманутая жена нервозная и недоверчивая. Любит делать поспешные и негативные выводы и договаривать за всех то, что они, как ей кажется, хотели сказать.
– Понятно, якобы «читает мысли» других, а на самом деле создаёт произвольные умозаключения, – резюмировал мужчина. – И с кем ты больше других общаешься?
– Я изначально решила не отдавать никому предпочтения и не заводить дружеских отношений. Но за мной часто увязывается Марина, задаёт много вопросов. А за одним столом сижу с Катей, она моя ровесница, и из тех, у кого, что называется, «интеллект на лице написан». Есть Оксана, яркая такая, красивая, слегка за тридцать, так она вообще почти ни с кем не разговаривает. Ещё одна не очень общительная сочинка под шестьдесят называет себя Нина, хотя по документам, насколько я помню, она Нинель.
– Обычные армянские дела. Хотя, казалось бы, к чему стесняться своего имени, особенно, если оно красивое и редкое…
– В общем, коллектив настолько разношерстный, что получается не компания, а сборище, – резюмирова Дарья.
– И как сюда вписалась Татьяна Николаевна? – Егор достал из рюкзака металлический термос, отвинтил крышку, налил в неё поостывший кофе и сделал большой глоток.
– Никак. Тут такая печалька, что даже говорить не хочется. Она всё на дочерей жаловалась, как они её молодость заели. А на третий день после приезда, кода выходила из корпуса на завтрак, споткнулась на лестнице, упала и подвернула ногу. Так что сейчас самостоятельно ходить не может и в данное время находится в этом же здании, в отдельной палате.
– Ты Юльке об этом сообщила?
– Нет. Зачем девчонку расстраивать? Она-то думает, что мама отдыхает, оздоравливается, а тут такое. Но, с другой стороны, ничего такого уж страшного не случилось. Татьяна Николаевна сейчас мало двигается, как и всегда, но зато не поглощает килограммами торты и арбузы, повышая уровень сахара в крови, да и под врачебным присмотром находится.
– Ладно, Кошка, мы сексом будем заниматься, или я сюда за триста километров мчался только новости послушать?
– Да и я тоже не только поговорить собиралась…
Закрыв за мужчиной дверь, ведущую в подземный гараж, Дарья ещё немного повалялась на диване, внюхиваясь в подушку, на которой только что лежал Егор. Ей так нравился запах его одеколона! Но она специально никогда не смотрела на флакон, чтобы избежать соблазна запомнить название и когда-нибудь подарить этот аромат кому-нибудь другому. Так пахнуть мог только Любимый.
Однако вставать всё-таки было надо. Пока прямо здесь не заснула. Дарья натянула джинсы и футболку на голое тело и отлила коньяка из бутылки в стограммовую фляжку, пробормотав: «На засыпку». Потом сложила постельное бельё в шкаф, застелила диван-кровать пледом, выключила настольную лампу и вышла во двор.
