Иван Мордвинкин - Шторм

Шторм
Название: Шторм
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2024
О чем книга "Шторм"

Сегодня я злое творю, завтра каюсь, и моё сердце содрогается от содеянного, а я молюсь о прощении. Но, утихнув и решившись на доброе, я снова терзаю своих ближних и дальних ненавистью. Кто я, в конце концов, такой? Что я есть за тварь такая?

Бесплатно читать онлайн Шторм


Люди шарахались от него. Иные встречные, заглянув ему в глаза, теснились на край тротуара. Их взоры падали и гасли, как фары, тускнеющие с дальнего света на ближний. А потому он скользил поверху, по головам, стараясь видеть их общо, без лиц.

Даже снег под ним скрипел ропотно и жалостливо, послушно сжимаясь под жесткой подошвой кирзовых ботинок.

Дома Виктор удивлялся своему отражению в зеркале и даже пытался взглянуть на себя сбоку, вертя головой и косясь глазами. Но, ничего… такого. Высокий, больше привычного, раздавшийся вширь тяжёлого бушлата, почти громадный, он сбрасывал зимнее, уменьшался и смягчался. Потом для тренировки принуждённо улыбался своему угрюмому отражению.

Прихожая вбирала холод его одежды. Воздух остывал на мгновение, но тепло, набранное домом дотоле, умиряло принесённую внешнюю стылость. И Виктор оттаивал.

Жена его, Катерина, напротив, ходила по Земле, ногами не касаясь тротуаров, и была похожа на задумчивую летящую птицу с глазами до того огромными и раскрытыми миру, что чужие взгляды на мгновенье тонули в её душе.

Но Виктор давно потерял жену. Нет, они жили вместе, но он не чувствовал её и не понимал. И причин тому сложилось много.

Например, она забывала о надобности в доме уюта, пренебрегала обязательностью ко всякому делу, часто опаздывала, упускала и вообще страдала рассеянностью.

Она легко терпела любую трудность и, случись что, запросто жила бы в какой-нибудь землянке и питалась сорняками. И никогда не вздохнула бы мужу о своих желаниях и мечтах, хотя те и терзали её, а приняла бы любые житейские трудности до того спокойно, что и не заметила бы их.

Цветы в доме Виктор содержал сам: Катерина забывала поливать. Варьку, их шестилетнюю дочь, он сам обучал азбуке. Сам подыскивал новые рецепты блюд в интернете, выбирал обои, наводил порядок в прихожей, в ванной, на полках с книгами и бельём. Или, например, сам организовывал семейные дни рождения, даже на свой подготавливая для семьи неожиданные сюрпризы.

Варька, или, как Катерина называла её, Варежка, была ребёнком во всём обыкновенным, хотя и подражала маме в безалаберности и неорганизованности. Отличалась, разве что, чрезвычайной худобостью – очень уж была тоненькой, слабенькой, как былинка, за что Виктор не раз жену отчитывал и водил дочку по врачам, вёл переписки на интернет-форумах. Да всё попусту.

Когда бывал выходным несколько дней подряд, Витя плавно примирялся с неряшливостью своих домочадцев и мало-помалу смягчался. Жену он втягивал в домашние дела почти как ребёнка, увлекая и воодушевляя веселым духом. А Варежка так и вовсе готова была хоть взлететь под облака, если папа о том попросит.

Работал Виктор на железной дороге, руководил выездной бригадой путейщиков, которые починяли железнодорожное полотно, проводили оценку состояния путей. Поэтому иногда приходилось уезжать на несколько дней.

Здесь Виктору приходилось перестраиваться – воодушевлять и увлекать мужиков, которые меняют рельсы в степи на ветреном и мокром южном морозе – дело безнадёжное. Мужики разные, кому-то и сказать достаточно, а на иного надобно жёстко надавить, чтобы хоть немного взялся за дело.

И за несколько дней работы он из Вити превращался в Виктора Николаевича – стремящегося к порядку и справедливости, но сурового и жёсткого бригадира.

Домой он ехал с радостью и облегчением, но, войдя в квартиру, сразу примечал несоответствия – криво висит, лежит не на своём месте, покрылось пылью… И радость тут же сменялась разочарованием, всплёскивалась в нем какая-то горечь, и он вспоминал девушек, среди которых выбирал жену – ведь были и другие, поинтереснее, почистоплотнее и поорганизованнее.

В выходные Варежка от папы не отставала, бегая за ним хвостиком. Хотя и не всегда он на тот хвостик обращал внимания: после работы, когда из него ещё не выветрился Виктор Николаевич, он бывал сухим и чужим. И она надеялась, по детской своей наивности, переломить это каким-то великим чудом. Например, она писала для него стишки, вроде такого: «Папа! Па! Люблу тибя и скучаю я! Приижай дамой скарее я там!»

Виктор Николаевич сердился на такую поэзию, поначалу пытался указать ей на Пушкина или Ершова, но потом понял, что она ещё совсем маленькая и пишет, как может.

И вот здесь он приметил внутри себя кого-то ещё. Ибо чувствовал он, что есть в его глубине и иное мнение по поводу Варежкиных стишков. А именно, что они глупые даже для шести лет, и что сама она глупая, потому что похожа на мать, и потому, что Катерина бездарное во всём и нелепое создание.

Этот недобрый вывод Виктор не признал своим – не очень ему верилось, что так уж всё плохо с его девочками. Но мнение это в темноте сознания жило, время от времени всплывало и неприятно огорчало, сдавливая и поскрёбывая мышцы грудной клетки поближе к сердцу.

К концу выходных (а у выездных рабочих они бывают длинными), Витя смягчался. Дома он наводил идеальный порядок, экспериментировал на кухне и баловал своих девчонок диковинными вкусняшками, увлекал настольными играми, вытаскивал в трудные экспедиции по загородным лесным дебрям, брал с собой в спортзал. Даже купил жене пианино, о котором она мечтала втайне.

Вторую часть его выходных, когда он уже согревался душевно, все они любили.

В такие дни семья бывала счастлива, достаточна и до того полна, что он уж прощал своим девочкам досадные мелочи, и даже умилялся иногда их творческой небрежности.

Но потом приходило время, и Витя надевал бушлат и уезжал туда, где ледяной ветер, где на морозе до истеричного звона стынет железо, и нужно быть Виктором Николаевичем – суровым и жёстким. И никак иначе.

К концу зимы дела на работе ухудшились – плотные февральские заносы дали работы путейцам, утяжеляя труд и натягивая нервы.

В одну из перевахтовок Виктор Николаевич вернулся домой уставшим больше обыкновенного и готовый уже к несовершенствам своего домашнего очага.

И конечно дома его встретил беспорядок, притом, на этот раз куда больший, чем обыкновенно: вся гостиная была завалена партитурами, нотными тетрадями, черновиками и сборниками нот, а на кухне полная мойка грязной посуды и пустой холодильник.

Посреди этого хаоса сидела Катерина за своим пианино – осунувшаяся, взъерошенная, с синяками «недосыпа» под глазами и самозабвенно играла мелодию, закрыв глаза и провалившись в звуки инструмента прямо сквозь окружающую её реальность. По щекам её текли слёзы до того щедро, что, наверное, стекали и на шею, и промочили там ворот водолазки.

Виктор Николаевич вскрикнул, вырвав её из грёз:

– Катерина!

Она резко обернулась, музыка умолкла, но остаточно сохранялась ещё мгновенье в чертах её лица. И влюбленный в неё когда-то Витя внутри него подумал, что Катеринка так прекрасна сейчас, так жива и совершенна – заплаканная не слезами страдания, а слезами чего-то возвышенного, надмирного и смутного для разума.


С этой книгой читают
Внезапные и неожиданные удары выбивают нас из колеи. Но самое ужасное в них, как ни странно, то, что будет потом. Ибо порождают они тревоги и страхи, и те волочатся за нашими душами всю жизнь, связывая наши руки и холодя сердца. Но как же перенести удар, как выйти из воды сухим, как стать сильнее? Одного желания недостаточно. Или достаточно?
Каких только прилогов не войдет в голову человека, стоящего на берегу святого источника. И так он объяснит себе чудо исцеления, и эдак. Одна только беда – чудо это избирательно и не всякому дается.
Рассказ о преемственности поколений и о том, как вложенное семя веры может прорасти в сердце взрослого уже человека. Рассказ "сконструирован" по принципу обратной перспективы, как в иконописи (я художник-иконописец, не удержался "нарисовать" икону эксперимента ради). Здесь время представлено в двух фрагментах одномоментно. Главный герой – Савелий (Савл, если восходить к первоисточникам). Имя не случайное, всмотритесь.В качестве клейм на полях и д
Христианский православный рассказ о двух взрослых братьях Федоре и Игнатии – простых русских мужиках, живших в начале XIX века. В течение повествования Федор – значительно старший брат, поддерживает Игнатия в различных опасных и комичных ситуациях, стремясь вселить в него веру в Промысл Божий и в необходимость славить Бога в любой ситуации. Это рассказ о любви во многих ее ипостасях: о той, что дается даром, и о той, что стерпится, о неразделенно
В книгу вошли четыре сказки – «Про бедного Иванушку», «Про непутевую бабу», «Про Семена Ложкаря» и «Сказочка про непослушных детей». Книга содержит нецензурную брань.
В один миг её жизнь резко изменилась. В одно мгновение она потеряла всех, кого любила. Остались лишь жалкие воспоминания, каждый раз задевающие израненную душу. И каждый раз вспоминая, в голове проносились одни и те же слова: «Пламя, ты забрало из моей жизни всё, что я любила. Безжалостно оставило одну в угоду себе и этому миру. Почему я до сих пор хожу по этой прогнившей земле? Почему я до сих пор дышу этим отравленным воздухом? Скажи, почему я
Выпускник военного училища Роман Погодин прибывает для прохождения службы в Среднюю Азию. Оказавшись в непривычном для него регионе, он сталкивается с особенностями условий жизни военных городков Туркмении и обычаями местных жителей.В перестроечные для Советского союза годы, в последствии, ставшими для него роковыми, главный герой попадает в различные сложные и необычные ситуации, из которых ему приходится выпутываться, используя смекалку и приоб
«В какой-то момент, когда стало чуть полегче, он вдруг понял, что похож на курицу, которая, склоняясь над деревянным корытцем и вытягивая шею, погружает клюв в воду, а глотнув, обязательно потом запрокидывает головку назад, устремляя красновато-оранжевые глазки в небо. Так подсказала ему память детства, когда он приезжал в село к бабушке и дедушке, пока они были живы, и по их просторному двору вольготно расхаживали пеструшки – в Киеве на асфальте
Ольга и Макс теперь вместе! Чего еще желать Ольге рядом с самым красивым и популярным мужчиной современной эстрады? Обычного женского счастья. Их брак трещит по швам от ссор, вызванных непониманием с обеих сторон. Творческий застой и отсутствие самовыражения сводят с ума, а публичность только обостряет все неурядицы. Может быть, творческие люди не созданы для семьи? Поможет ли огромная Любовь преодолеть все, что предстоит пережить героям или буде
В этой книге собраны настоящие истории человеческих отношений, автор показывает нам эпизоды из драмы. Те волнующие кусочки, в которых все происходящее – внутренняя эмоциональная жизнь героев. Творческие, влюбленные, страдающие персонажи беседуют под звуки музыки и предаются воспоминаниям. Прошлое может таить боль и расставания, но в настоящем есть шанс повстречать родственную душу верного друга, готового подать руку.
Чувствуете, что близкий человек манипулирует вами, контролирует или лжет? Обнаруживаете, что периодически становитесь объектом его иррациональной ярости? Понимаете, что он постоянно втягивает вас в конфронтацию?Если вы ответили утвердительно хотя бы на один из этих вопросов, знайте: это не ваша вина. Скорее всего, у человека, который вам небезразличен, есть черты, связанные с пограничным расстройством личности. Это нарушение регуляции эмоций, имп
«…Мир настолько многогранен, что человеческий мозг не в силах его измерить, проконтролировать или подчинить себе. По мнению Альберта Эйнштейна, «все в мире является энергией. Энергия лежит в основе всего». Человек – проводник энергии. Самое важное, что есть у человека, – это его внимание. Куда направляется внимание – туда течет энергия. Поэтому важно распорядиться энергией правильно и не потерять ее источник.Свои стихи я наполняю этой энергией, о