Глава первая, в которой мы узнаем, что бывшая актриса драматического театра попадает в больницу. При очень странных обстоятельствах:(
«Очень жаль, дорогая, что этим летом ты так и не смогла ко мне приехать! Погода у нас сейчас просто чудная. Жары, изнуряющей до самой полуночи, уже нет. Воздух по вечерам прохладный и ароматно пахнет петуниями.
Знаешь, я всегда чувствую себя одиноко именно летом, когда дни тянутся так долго, что к ночи уже не знаешь, чем и заняться, чтобы не было скучно. Хорошо, что хоть Антоша, мой племянник, пообещал мне скоро приехать в гости на пару недель. И все же мне очень не хватает тебя.»
Бывшая актриса драматического театра Вероника Викентьевна Северинская сидела на маленькой кухне своей уютной квартиры и писала письмо подруге детства. В свои восемьдесят два года женщина могла довольно проворно набирать текст на клавиатуре компьютера и почти не пользовалась очками, так как зрение ее и в старости сохраняло остроту.
Северинская жила на первом этаже обычной городской многоэтажки, поэтому через открытую форточку кухонного окна стойкое благоухание ночных цветов, о которых она писала своей подруге, доносилось до нее легко и вполне ощутимо.
Женщина любила сочинять свои длинные письма в полной темноте, доверяя нехитрые секреты только свету монитора, падающему на клавиатуру. Вот и сейчас редкие ночные прохожие могли видеть в окне ее кухни только края голубого светящегося прямоугольника, выглядывающие из-за ее темного, прямого силуэта – Вероника Викентьевна сидела спиной к окну.
«Как хорошо было бы сейчас выпить с тобой на балконе чашечку горячего ромашкового чая!» – все продолжала писать бывшая драматическая актриса, невольно прислушиваясь к затихающему гудению двора за спиной. «Мы наслаждались бы тишиной, глядя на белую луну над крышами домов.»
Нежданный звонок телефона, внезапно раздавшийся в темной комнате, заставил Северинскую вздрогнуть. Она встала со стула и отошла от разделочного стола, на котором стоял ноутбук, к холодильнику – любимый романс, выбранный ею для мелодии входящих вызовов, – доносился именно оттуда.
На кухне Вероники Викентьевны всегда царил легкий творческий беспорядок, поэтому она долго не могла найти телефон на холодильнике, заваленном книгами, шкатулками со всякой мелочью и всевозможными лекарствами. Наконец, нащупав в темноте настойчиво звонящую трубку, она быстро нажала нужную кнопку и поднесла ее к уху.
– Гото-о-овься, моя ми-и-илая! Гото-о-овься, дорога-а-ая! Я пришл-а-а-а за тобо-о-ой! – жуткий загробный голос, раздавшийся в трубке телефона, заставил женщину похолодеть от ужаса.
Северинская невольно повернулась к окну и тут же громко вскрикнула – на балконе, не шевелясь, сидело страшное, черное существо с огромным светящимся черепом и пристально смотрело на нее.
Уронив на пол телефон, из которого неслись странные потрескивания и громкий вой, Вероника Викентьевна схватилась за сердце. Очень медленно, опираясь руками на кухонную мебель, она добрела до коридора, с трудом открыла входную дверь, вышла босиком на площадку и нажала на кнопку звонка соседей.
Соседи бывшей драматической актрисы – Марк и Алла Шевцовы – смотрели в спальне телевизор, когда в коридоре их просторной квартиры раздался короткий и очень слабый звонок.
– И кого ж это в ночь принесло, Аллуша? – проворчал Щевцов, неохотно сползая с кровати, чтобы открыть дверь.
– Я с тобой! – быстро накидывая халатик, поспешила за мужем Шевцова.
Открыв дверь, они с удивлением увидели лежащую на их придверном коврике Веронику Викентьевну.
– Смерть, – хрипела она, показывая рукой на дверь своей квартиры, – там…
– Аллуша! Скорую, наверное, нужно вызвать? – испуганно спросил Шевцов, и его жена быстро нырнула назад в спальню искать свой телефон, чтобы вызвать неотложку.
Бригада скорой помощи приехала уже через десять минут. Быстро поднявшиеся на первый этаж врачи увидели очень бледную Веронику Викентьевну, которая сидела на пуфике в коридоре Шевцовых, прислонившись спиной к стене. Она совсем не мола говорить – просто смотрела перед собой пустыми, ничего не выражающими глазами и беззвучно шевелила губами.
Пахло валерьянкой и резкими духами Аллуши, которая стояла рядом с Северинской и держала ее за руку, приговаривая:
– Все будет хорошо, Вероника Викентьевна! Потерпите. Все будет хорошо!
– Это наша соседка. Она часто на сердце жалуется, – рассказывал врачам скорой помощи Шевцов. – Наверное, приступ у нее! Сердечный!
– Нам документы ее нужны, – попросил один из врачей. – Может, знаете, где у нее в квартире лежат?
– Да, конечно! Она их прямо в прихожей хранит, на тумбочке! Маркуша, принесешь? – обратилась к мужу Шевцова, не отпуская руку соседки.
Общались они довольно много: Вероника Викентьевна жила одна, и нередко приходила к Аллуше поговорить, а та жалела одинокую пожилую женщину и никогда не отказывала ей в помощи, так же часто бывая у Северинской в гостях. Поэтому Аллуша хорошо знала, где соседка хранит свои документы.
Шевцов, казалось, очень обрадовался возможности покинуть драму, разыгравшуюся ночью в его квартире: он быстро засунул ноги в шлепанцы, стоявшие возле входной двери, и исчез в квартире Вероники Викентьевны выполнять просьбу жены.
Вернувшись домой с документами Северинской, он столкнулся в дверях с санитарами, которые несли пожилую женщину на носилках в машину скорой помощи.
– Забираете? – мужчина растерянно помахал папкой с документами, не зная, кому их теперь предложить. Из квартиры выбежала Аллуша.
– Я телефон ее поищу, – объяснила она мужу. – Как она в больнице без связи-то?
Через пять минут Шевцова вышла из квартиры Вероники Викентьевны с телефоном и кое-какими вещами соседки в пакете.
– Вот, собрала кое-что! – сказала она врачу. – У телефона ее почему-то экран разбит – может, уронила. Но, вроде, работает!
Врач молча кивнул, забирая вещи в машину, и скорая с Вероникой Викентьевной быстро отъехала от их подъезда – в больницу.
Уложив разбуженных приездом скорой помощи детей, сами Шевцовы еще долго не могли уснуть.
– Как она хрипела, Маркуша! – качая головой, вздыхала Алла Шевцова. – Сме-е-ерть, сме-е-ерть! – округлив глаза, повторяла она слова Вероники Викентьевны. – Неужели и правда – смерть свою увидела?
– Да какую смерть, Аллуша? – раздраженно отмахнулся Шевцов. – Старая женщина, мало ли, что ей могло в темноте показаться? Может, свет какой-то в окне мелькнул, может, – вообще приснилось. Они ж в этом возрасте уже того…
– Ну, нет, на «того» она совсем не похожа, не наговаривай! И память у нее хорошая, и речь! Что ж такое случилось-то? – продолжала размышлять Шевцова. – И, знаешь, я когда за вещами пришла, стала телефон искать – на кухню захожу, а с балкона как будто спрыгнул кто-то… Потом свет включила – на полу телефон валяется, ноутбук включен…
