Костян проснулся от звука радио, которое Батон врубил на полную громкость. Как обычно, по утрам передавали гимнастику. «Раз пошли на дело я и Рабинович, – надрывно хрипел знаменитый голос Жоры Жиганчика. – Рабинович выпить захотел…»
– По зоне подъем! – жизнерадостно проорал, нарисовавшись на пороге, Батон. В честь торжественного дня он сбрил трехдневную щетину и даже напялил парадный клифт. – Ну что, оголец, ноги в руки, похлебал баланду и на дело. Про дело не забыл часом?
– Не забыл, батя, – сказал Костян. Забудешь тут. Сегодня у него самый важный день в жизни, так же как у всех его одноклассников. Школа закончена, предстоит пройти выпускную комиссию, от приговора которой зависит, как сложится дальнейшая жизнь.
– Молоток, – одобрил Батон. – Ты уж смотри, не опозорь отца родного, в натуре. Говорят, сам Пахан у вас основной зачет принимать будет. А он меня еще с сыктывкарской кичи знает.
– Выше пупка не прыгнешь, – процитировал Костян аксиому из курса обществоведения для учащихся пятых классов. – Штымп предполагает, а кум располагает.
«Гоп-стоп, Зоя, – сменил репертуар Жора Жиганчик. – Выходим мы из-за угла…» Гимнастика закончилась, начиналась передача «С добрым утром».
* * *
По пути в школу Костян забежал за Веркой. Самая красивая среди выпускниц, она считалась его девушкой вот уже третий год. Желающих отбить Верку хватало, но все попытки жестко пресекались Костяном, авторитет которого как непревзойденного кулачного бойца был широко известен и в школе, и за ее пределами. Пожениться, как только позволят обстоятельства, Костян с Веркой договорились уже давно.
– Дождешься? – спросил Костян. Вопрос был традиционный и задавался неоднократно.
– Сукой буду, – в тех же традициях ответила Верка. – А может, мы и выйдем одновременно, тогда и ждать не придется.
– Это вряд ли, – со знанием дела сказал Костян. – Не бывает такого, чтобы одновременно. У марух другие срока.
* * *
Первыми по списку шли врачи. Костяна раздели, ощупали, измерили и просветили лучами. Наконец, разбитного вида медсестра втолкнула его в комнату, где за столом, закинув на него ноги, сидели двое в белых халатах.
– Так-с, – сказал тот, что помоложе, – со здоровьем пофартило тебе, чушкарек. Мы с коллегой будем рекомендовать для тебя, пожалуй, восьмеричок. Да, определенно на восьмеричок ты потянешь, падлой буду.
На правом запястье у него красовались два наколотых круга и полукруг, на левом – круг и две палки.
«Двенадцать с половиной лет лепила отмотал, – привычно определил Костян, – из которых семь использовал».
– А я меркую – пускай сразу десятку хватает, – сказал тот, что постарше, и сплюнул под стол. – Лошачина здоровый, сдюжит. Я по сравнению с ним был хилок, и то на десятку подписали.
Два круга на правом запястье не давали повода усомниться в его словах, но на левом также обнаружились круг и три палки.
«Не жилец, – сочувственно подумал Костян, – два года даже на нанесение с причинением средней тяжести не хватит. Если не возьмет новый срок, в любой момент сыграть жмура может».
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
