Пролог. Паровозик по имени Вера
– Мадонна, белиссимо, перфекто! – раздалось вслед прошедшей девушке. – Красавица, вашей маме зять не нужен?
– Понаехали, – буркнула она, не оборачиваясь.
Села в машину, цветы на переднее пассажирское бросила. Тронулась с места.
Настроения не было. Совсем. Спасибо Сереженьке. Кто его, спрашивается, просил напоминать, да еще так банально? Розы! Он бы еще конфет притащил. Романтик, блин. Вера задумчиво покосилась на букет. Тридцать роз. Тридцать лет. Нет, ну от вообще нормальный? Если уж решил быть оригинальным, то подарил бы восемнадцать роз. Не зря расстались. Сереженька или идиот, или моральный урод.
Но вообще цветы красивые и букет ничего такой. И неважно, что Вера любит пионы и сирень, да?
Так уж устроен мир. Мужики дарят розы. Сирень и пионы дарят разве что геи, но из них в окружении Веры был только один, и с тем она не дружила. Подумаешь, ляпнула один раз, что она гомофоб. Это она пошутила, на самом деле, потому что он слишком много раз говорил, что мясоеды – палачи и дегенераты. А Вера мясо уважала и шубу себе купила из какой-то животинки. Не норки – норку нынче каждый второй носит. Что-то легкое и пушистое. Да ладно, кому она врет – денег не было. И ничего она не гомофоб, какая ей разница, что в чужих спальнях происходит? Со своей бы разобраться.
Дорого нынче быть сильной и независимой девушкой. Особенно если ты родилась в многодетной семье и родители никак не могут тебе помочь. Даже жить с ними невозможно – в маленькой квартирке, кроме них, еще сестра с сыном живут. Вере, во всяком случае, хватило ума детей не рожать, потому что приличного отца для них она не нашла. Принцев в их маленьком городке отродясь не водилось, а всех приличных мужиков разобрали еще щенками. А неприличные отказывались уживаться с маленьким паровозиком по имени Вера.
И всё же, куда теперь деть эти розы? Домой закинуть она их не успевала. В салон с собой тащить? Девки спрашивать будут, откуда и по какому поводу. А парикмахеры – народ дотошный. Им бы в полиции работать – кого угодно заболтают и любую тайну выпытают. Узнают, что у Веры день рождения, да еще круглая дата, начнут ныть, что нужно праздновать. А денег лишних у нее нет, откуда они вообще берутся, лишние деньги? В машине цветы оставить – сдохнут. Нет, не жалко, но все же… красивые. Хоть и ненужные. Вот же… Сереженька! Лучше б рафаэлки подарил, их хоть сожрать можно. А еще лучше деньгами. Тысяч тридцать на тридцатилетие – идеально.
Задумавшись о бренности бытия, Вера пропустила знак «уступи дорогу», в последний момент ударила по тормозам, но было уже поздно. Бок чужого автомобиля (к счастью, не иномарки) приближался с безжалостной неотвратимостью. Бам-м! Вера обреченно прикрыла глаза. Третья авария за полгода. На этот раз – по ее вине. Сереженька, это ты во всем виноват, честное слово!
Покорно выслушав от жертвы своей невнимательности кодовую фразу про обезьяну с гранатой, Вера философски заявила, что сегодня ей можно все – у нее день рождения. Предъявила в качестве доказательства букет и паспорт. Жертва не расстрогалась и вызвала наряд ДПС. Перевелись на свете рыцари! Хотя какой рыцарь на «девятке», скажите на милость? И вообще, этой развалюхе уже ничего не повредит, разве что милосердно добьет. Она и так скончается в ближайшие дни от старости.
Ну и ладно. Вера грустно прикинула расходы, решила, что пяти часов сна ей теперь достаточно, и позвонила на работу, сообщив, что появится часа через четыре, а потом залезла в телефон и легким взмахом пальцев отменила всех клиентов на сегодня.
Черт знает что!
Это всё розы виноваты, не иначе! С них всё началось.
Она схватила букет с заднего сиденья, решительно отмахнулась им от пузатого хозяина девятки и направилась к милой старушке в кокетливой шляпке, с любопытством наблюдающей за развитием событий. Старушка была премилая: в аккуратном пальто и сапожках на каблучке, с канареечно-желтым шарфом и шляпе с широкими полями.
– Это вам, – весело сказала Вера, вручая женщине букет.
– В самом деле? – удивилась старушка. – А по какому поводу? Ах, какая красота!
– У меня день рождения, – пояснила девушка. – Хочется порадовать кого-нибудь.
– Благодарю, – не стала капризничать женщина. – Мне несказанно приятно! Сколько же вам исполнилось, милая барышня? Ах, не отвечайте, я угадаю! Восемнадцать с хвостиком!
– Двадцать пять с хвостиком, – подумав, сообщила Вера. – Все-таки восемнадцать – это детский возраст. Двадцать пять гораздо приятнее.
– И сложнее, не так ли? – улыбнулась женщина. – Проблем больше. Вон, машину разбили.
– Ерунда, – пожала плечами девушка. – Разве это проблема? Я здорова, работа есть, жить есть где… А деньги заработаю.
– Умница! – обрадовалась старушка. – А мужчина твой что? Не решает твои проблемы?
– Мужчина слился, – погрустнела Вера. – Он жениться не хотел. Так что я ему предложила поискать другую дурочку. Зачем мне парень, который не хочет никакой ответственности?
– Тоже верно. Ну что же, Верочка, – старушка прищурилась. – Ты девочка умная и упорная, знаешь, чего хочешь. И цветы, опять же… двести лет мне никто цветы не дарил. Да будет тебе, деточка, счастье, да не простое, а заслуженное!
И пока Вера соображала, откуда бабулька знает ее имя, та уже куда-то сбежала. Ну и бес с тобой, золотая рыбка. А Вере определенно стоит быть более внимательной.
––
Впрочем, долго унывать Вера не умела. Все живы, жертв нет? Ну и ладно. Еще и вина по акции своего любимого купила. А деньги… деньги заработаем. Когда-нибудь. И счастье еще будет, ей вон бабулька наобещала. И мужик приличный рано или поздно появится, куда он от нее денется, суженый ненаглядный? Жить хорошо и жизнь хороша. Чуть хуже, чем вчера, но намного лучше, чем год назад, когда их контору на три месяца после проверки налоговой распустили. Вот тогда был абзац, а сейчас – всего лишь мелкие неприятности. Машину только жаль, чинить фару придется.
Она поднималась по лестнице на седьмой этаж – лифт, конечно же, не работал – и мурлыкала под нос песенку:
– А я купила себе винишка и в одиночку употреблю… К сожалению, день рождения только раз в году…
И споткнувшись о ступеньку, Вера едва успела подумать, что если бы день рождения был чаще, она бы не выдержала и спилась. А потом ее многострадальная голова встретилась с полом, и наступила тьма.
