Медленно, словно ленясь, наступал летний вечер… Лучи солнца, ещё пока игравшие на поверхности реки весёлыми солнечными зайчиками, начинали спускаться за горизонт… Чистое лазурное небо темнело… Потихоньку. Эта особая, сиреневая, темнота, наступавшая на небеса, осторожно, как кошка, подбиралась всё ближе к многоцветному закату, местами пылающему, словно огонь, а местами бледно розовому. Зажигались первые звёзды, выплывал молодой месяц, казавшийся таким нежным на фоне вечереющего неба. Всё замолкало, засыпало, уходило в неведомую страну чудес и сладких снов… Разве может что-то быть прекраснее этого времени? День уже простился с природой, а ночь только вошла в мир, не успев поздороваться, и робко смотрит на всех и всё, прикусив нижнюю губу. Ах, наверное, стоит как можно чаще отрываться от своих якобы неотложных дел в пыльном городе, чтобы смотреть на эти пышущие романтикой вечера. Конечно, не каждому дано оценить это природное богатство, исключительность момента. Для того, чтобы впустить в себя эту красоту, нужно открыть для неё двери своего сердца. А уж если открыл, то смотри и наслаждайся. Всё вокруг приводит душу в неописуемые, разноликие чувства: это и спокойствие, и чуть заметная взволнованность, и светлая печаль, и какой-то тихий, очень интимный восторг. Слышен ещё щебет припозднившихся птах, редкий хор лягушек, да разговоры влюблённых в саду… Там, на скамейке под плакучими ивами, сидели двое…
– И ты действительно в это веришь? – насмешливо спросил Димка.
– Ну, скажем так: мне очень хочется в это верить, – Катя поправила золотистую чёлку и толстую косу, – Всё-таки скоро ночь на Ивана Купалу! Всякое может случиться! Я думаю, что чудеса где-то рядом, просто мы их не видим, не слышим, не чувствуем… Просто люди до того очерствели, что не могут оторвать свои взгляды от пороков цивилизации. В их умах только пошлости и меркантильные интересы, секс и деньги, в их мире нет места для чуда. Люди, которые более склонны к наблюдательности, называют чудесами такие события, как рождение ребёнка, рассвет, спасение тяжелобольного… Это же и правда нечто удивительное, нечто прекрасное! Но я бы хотела верить, что есть и более волшебные вещи в этом мире…
– Пфф, – вздохнул Димка иронично, но Катя продолжала, не обратив внимания.
– Обыкновенное волшебство можно увидеть невооружённым взглядом. А если открыть глаза пошире, позволить сознанию работать усерднее, можно увидеть чудеса необычные. Понимаешь? Ты же не такой, как остальные. Ты такой же, как я, я это чувствую. Вся твоя натура кричит: я мечтатель, романтик… И не морщи так брови, не был бы ты таким же, ты бы не сидел сейчас здесь, со мной на лавочке, любуясь на этот закат. Ты же сам настоящее чудо! Как ты можешь не допускать возможности существования сверхъестественного?
Кате было пятнадцать лет. Дима искренне считал, что Катя идеальна. Нет, конечно, после нескольких лет тёплой дружбы, он знал все её минусы наперечёт. Но и отрицательные черты девушки он тоже любил. Хотя их было не так уж много.
С глубокого детства Катя отличалась не только природной красотой и пытливым умом, но и рядом талантов, которым могли бы позавидовать многие девочки. Она, в свои пятнадцать, уже имела красный диплом об окончании музыкальной школы по классу фортепиано, и не зря. Играла она чудесно, перебирая тонкими, но сильными пальчиками клавиши рояля, стоящего на веранде дачи. Катя ловко брала любые пассажи, умудряясь при этом периодически поправлять золотистую прядь волос, которая постоянно выбивалась из аккуратного пучка и спадала на лоб. Игра девушки настолько завораживала, что даже те гости дома, которые до этого классической музыки чурались, начинали восторгаться и Бетховеном, и Григом, и просить сыграть ещё.
Катя самостоятельно научилась так же игре на гитаре. Пальцы левой руки от периодических тренировок часто натирались и болели, из-за чего девушка уже в который раз клялась выбросить гитару к чертям, отрастить ногти и сделать французский маникюр. Останавливала девушку только любовь её друзей к вечерним посиделкам у костра. Там она становилась центром внимания, и это не могло не льстить её самолюбию.
Юная леди так же довольно часто писала стихи, правда никому их не показывала, стесняясь критики и, вообще, считая их очень личными. В её тетради можно было найти стихи буквально обо всём: там были и мысли о прочитанных книгах, о мироустройстве, о людях, критика человеческих пороков, социальные стихи, рассуждения на тему политики, самоанализ и яростная критика Шопенгауэра и Фрейда. Не то, чтобы их взгляды на жизнь были больной для Катерины темой, вовсе нет. Просто приятно было дискутировать со своими невидимыми собеседниками о волнующих в то время девушку вопросах: мотивации поступков, ценности человеческой жизни и прочем.
Особое слово стоит сказать о кулинарных способностях девушки, которые проснулись, если я не ошибаюсь, в тринадцать лет. В один прекрасный день Катя захотела удивить маму её любимым лакомством. Забыв о том, что никаких виртуозных блюд она никогда не готовила, девушка сходила в магазин за продуктами и по рецепту из маминой поваренной книги сделала жульен. Кате он показался очень вкусным, хотя, щепетильный отец во время ужина сказал, что очень уж много курицы она туда добавила. Может быть и так, но этот подвиг всё равно дал сил на следующие. С тех пор и началось: мясо по-французски, роллы, супы, выпечка и многое другое.
Девушка определённо любила вкусно поесть и вкусно кормила окружающих. Но и о фигуре старалась не забывать.
Были у неё, конечно и минусы, казавшиеся Диме совсем незначительными и проходящими с возрастом – Катя, как может быть и любая молодая девушка, редко думала о последствиях. Вернее думала она не редко, но уже после совершения поступка. Девушка это понимала и старалась устранить этот недостаток, иногда у неё это даже получалось.
Также она была в меру ленива и неряшлива. Например, ей не нравилось наводить порядок на столе, в шкафах, заправлять кровать. Тем не менее, появляющийся со временем хаос в квартире начинал её бесить, и всё равно приходилось браться за тряпку и веник. Порядок наводила с остервенением и даже некоторой долей бешенства, но чистоту в доме восстанавливала быстро и ладно.
Впрочем, все эти пустяки не могли затмить достоинств Катерины. Всё равно она оставалась хорошенькой пай-припевочкой. Вот есть же такие люди, которые всегда бодры, добры и веселы, всегда улыбаются, не унывают и всё успевают. Как у них так получается – загадка даже для автора, а уж для сверстников Катиных, наверное, тем более. Тем не менее, девчушка знала ответ на этот нехитрый для неё вопрос, и с удовольствием объясняла его всем желающим. Но, как обычно, никто не слушал суровых рекомендаций о том, что нужно меньше лениться, не жалеть себя, быть честной с собой и слушать дядюшку Карнеги.
