Анатолий Самоваров - Синий эскадрон. Рассказы

© Анатолий Николаевич Самоваров, 2023

ISBN 978-5-0059-5154-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

До Октябрьской революции 1917 года эти земли принадлежали местному церковному приходу. Отсюда и название-Попов овраг.

Правда, от этого оврага, плавно переходя-

щего в широкую пойму небольшой речушки, расползлись в разные стороны десятки других оврагов. Глубокие и не очень, заросшие лесом, овраги и овражки, образуя своего рода запутанный лабиринт, то резко поворачивают в сторону, соединяясь с другими оврагами, то переходят в балку. Бывает, что один берег оврага крутой, почти отвесный, зато противоположный настолько пологий, что по нему можно проехать на автомобиле.

То в одном, то в другом месте между оврагами вклинились поля и поляны, чем-то напоминающие раскрытую книгу, мол, читай и всё поймёшь.

Зимой эти места, засыпанные снегом, трудно-

доступны. Лишь охотники иногда решаются нарушить здесь тишину.

Но придёт весна, и зашумят по оврагам и овражкам талые воды, устремляясь вниз, выворачивая на своём пути деревья и камни. Потом все эти мутные потоки сольются в одну бурлящую реку, которая неудержимо мчится вперёд, размывая берега. Потому маленькую, бесшумную летом, едва видимую в зарослях камышей и кустарников, речушку эту назвали Размойкой.

Вообще-то, Размойка когда-то была намного полноводнее, ведь питали её многочисленные родники, за которыми ухаживали сельчане. Те-

перь многие родники заилились. Даже тот родник, с которого берёт своё начало Размойка, едва подаёт признаки жизни. Лишь остатки высохшей, могучей некогда ветлы, ко-

торая возвышалась не один десяток лет над широкой, покрытой сочной травой поймой, напоминает о былом.

Летом места эти, изрезанные оврагами, за-

росшие деревьями и кустарником, похожи на непролазные джунгли, хотя и выглядят приветливо, даже заманчиво. И хотя давно уже на полянах не заготавливают сено, не пасётся скот, а поля заросли сосняком, бе-

рёзками, всё равно места эти оживают. По грибы, по ягоды наведываются сюда не столь-

ко сельчане, сколько горожане.

И только с наступлением осени овраги погружаются в недоступную разуму человека задумчивость. И тогда хочется сказать: что значит моё слово перед молчанием твоим! Да,

Попов овраг в это время молчалив и задумчив и притягивает к себе какой-то таинственностью и загадочностью. Пробуждая воображение, доставая до глубины души, его крутые берега, на краю которых, словно подавая пример любви к жизни, темнеют кроны сосен, берёз, цепляясь обнажёнными корнями за каменистую почву. Солнце едва, словно сквозь банку с молоком, просвечивает через густые облака, и вся окрестность погружена в тоскливую неуютность.

Вот в такой день довелось мне побродить по знакомым с детства местам Попова оврага, изрезавшего, словно огромным плугом, сотни гектаров местности. Не слышно было голосов птиц. Лишь моросящий дождик что-то нашёптывал, убаюкивая окрестность.

Желая сократить путь, с трудом перебрался я через глубокий, с выглядывавшими из глинисто-песочных склонов булыжниками, ов-

раг и оказался на небольшом островке, где тесно прижавшись друг к другу, застыли в величественной позе сосны, а рядом несколько берёз развесили свои золотые косы.

В глаза бросилась неглубокая, заросшая бурьяном яма, которая своими очертаниями напоминала, что здесь когда-то было земля-

ное строение. Память обожгла сердце.

Не обращая внимание на тяжёлую наволочь небес, опустившуюся на кроны деревьев, набрал я сосновых сучьев и попытался развести костёр. Волглая древесина не поддавалась огню, обдавая меня горьковатым дымом. Наконец язычки пламени взметнулись, заплясали, и костёр, будто сама святость, погрузил меня в воспоминания…

…Казалось, что с минуты на минуту соберутся возле костра друзья моего детства. И мы с замиранием сердца будем слушать захватывающий рассказ Сашки Миланова про Синий эскадрон, который спешит на помощь ко всем обиженным и попавшим в беду. Лишь иногда мы робко спрашивали:

– А почему он синий, эскадрон этот?

Миланов, напуская на себя важность, со значением отвечал:

– Форма у них синяя. Когда эскадрон мчится,

он похож на синее облако.

– Он и к нам может примчаться? -не унимались мы.

– Обязательно, -со значением вздыхая, отвечал

Миланов.-Только пока нет такой надобности.

А по пустякам беспокоить серьёзных людей не стоит. Может быть, в это самое время у них есть дела поважнее.

На все наши вопросы Сашка отвечал нето-

ропливо, обдумывая каждое слово, хотя и знал наизусть придуманную им легенду о Синем эскадроне. Наверное, он тогда боялся, что мы ему не поверим. Но мы верили и в грёзах своих видели себя на мчащихся конях, осле-

пляя мнимого врага блеском сабель. А чтобы ещё сильнее зажечь наши сердца, Миланов мечтательно говорил:

– Вот подрастёте, обязательно создадим свой Синий эскадрон и будем помогать всем слабым и обиженным.

Вдохновлённые Сашкиным обещанием, мы рвались в бой. В нашем детском воображении Попов овраг и прилегающие к нему территории кишьмя кишели хищными зверями, разбойниками и всякой нечистью вплоть до упырей и Змей-Горынычей. Счастливым был для нас день, когда родители отпускали нас в Попов овраг с ночевой, наставляя при этом,

чтобы мы осторожно обращались с огнём. Как только окрестности Попова оврага покрывались ночным мраком, для нас наступало время испытаний.

Ещё засветло, подальше от нашей землянки,

которую мы соорудили сами, в укромном месте прятали всевозможные вещицы, чтобы потом поочерёдно ходить за ними. Страшно было. Каждый шорох, звук в темноте заставлял замирать сердце. А уж если захохочет филин или зашумит крыльями вспугнутый тетерев, то и вовсе хотелось бежать обратно туда, где в тёплой землянке, обогреваемой печкой-буржуйкой, на нарах, застланных овчиным шубняком, рассуждали о

жизни друзья. Но в страхе своём никто не хотел признаваться даже самому себе. Ведь каждый из нас мечтал служить в Синем эскадроне, командиром которого будет Сашка Миланов.

Сашка Миланов был старше нас. Рослый, светловолосый и не по годам серьёзный. Жили они вдвоём с матерью на краю улицы в маленькой избёнке. Отец Миланова умер от военных ран, когда Сашка был ещё маленький. Мать его в последнее время часто болела, так что все заботы и хлопоты были на плечах паренька. На пенсию матери по инвалид-

ности не пошикуешь. Даже велосипед Сашка собирал своими руками из всякого старья. А когда у него заклинило переднее колесо, и Миланов упал, разбив лицо в кровь, даже не застонал. Кривя от боли окровавленные губы, только и вымолвил:

– Ничего, до свадьбы заживёт.

Решив ещё подложить сучьев в костёр, я обратил внимание на кряжистую, с густой кроной сосну, которая цеплялась корнями за обрывистый берег оврага. Нижние ветви почти касались земли, а само дерево было похоже на