Что должен почувствовать человек, живущий в деревенской идиллии, где мир не испорчен техническими добавками, вроде водопровода, когда, отправившись с вёдрами за водой, он вдруг услышит стук в крышку колодца? Изнутри, понимаете? Прикольно, особенно, если это случится вечером.
Или вот другой пример – вы в квартире один, входная дверь заперта, окна закрыты. Вы уверены в своём уединении, потому что вся ваша семья, включая кота, на даче, а гостей в доме нет. Точно – нет, и накануне не было пьянки. И вот вы трезвый, на голову здоровый, одинокий, подходите к двери в туалет, берётесь за ручку, и тут слышите – «Занято!»
Нет, первый пример, пожалуй, ближе к истине. А дело было так:
Они сидели в каюте и играли в шахматы. А, что? Если это молодые и по уши влюблённые друг в друга люди, то они обязаны на каждом шагу тра… Пардон, заниматься любовью? Вовсе не обязаны. Иногда полезно и в шахматы проиграть. То есть, поиграть. Нет, всё же, пожалуй, проиграть, потому что он проигрывал Изумрудке постоянно.
Вот и сейчас, он проиграл ей десяток партий и уверенно проигрывал одиннадцатую, когда в дверь каюты со стороны коридора постучали, и чей-то голос спросил:
– Простите, пожалуйста! Можно мне войти?
Они поглядели в сторону двери, потом друг на друга. Нет, это не было галлюцинацией, потому что галлюцинация это дефект сознания одного, но никак не двоих. Но ведь они в космосе! На таком расстоянии от Земли, что его измеряют временем, а не километрами. Они здесь одни, если не считать «замороженных» колонистов, оживить которых можно только по прибытии на место, то есть, на планету назначения. Это означает, что из анабиоза их выведут даже не на Коллекторе, как называют планету с гигантским космопортом, куда сейчас направляется скачковый корабль. Нет, их наряду с контейнерами заполненными оборудованием и всяким барахлом, загрузят в каботажные корабли и развезут по разным планетам, где они фактически родятся заново.
Итак, то чего не могло быть, имело место и находилось прямо за дверью. Нужно было что-то с этим делать, и, конечно же, вся ответственность при этом лежала на капитане-пилоте, который, впрочем, был единственным членом команды, так-как Изумрудка представляла собой его музу, а не подопечную.
Он встал, невольно подумав, что перед лицом неизвестности не помешало бы какое-нибудь оружие. Но оружия у него не было за абсолютной его ненадобностью. (То, что входило в традиционный аварийный набор корабля, находилось, естественно, не в каюте пилота.) Поэтому, он просто подошёл к двери и открыл её, всё же, инстинктивно, сжав кулаки.
За дверью стояла «мумия». По крайней мере, так выглядела фигура, аккуратно запелёнатая в компрессионные бинты, заменявшие одежду анабиотизированным колонистам.
– Зд-дравствуйте, – сказала «мумия». – Я п-прошу прощения, но мне не к кому больше обратиться за п-помощью!
– Кто вы? – спросил капитан, скорее сурово, чем удивлённо.
– Я… Еремей, – ответила «мумия» виноватым голосом.
– Какой ещё… – грозно начал «царь и бог» космического судна, но вовремя спохватился, увидев, что назвавший себя Еремеем, едва держится на ногах. – Вы что, колонист? – спросил он, подхватывая незнакомца под локоть.
– В не-екотором роде к-колонист, – ответил Еремей дрожащим голосом. – Можно мне п-присесть?
С помощью подскочившей Изумрудки Еремея ввели в каюту и усадили в кресло, в котором его тщедушная фигурка казалась нелепой куклой из старых тряпок. Капитан и его подруга во все глаза глядели на «в некотором роде колониста», которого, вообще-то, быть не могло.
Прежде всего, его не могло быть в природе по вышеуказанным причинам – колонисты должны были выйти из анабиоза только после прибытия на предписанные им планеты. Во-первых, их так дешевле было перевозить, ведь Коллектор планета безжизненная, и база на ней предназначена только для проживания относительно немногочисленного технического персонала. Да и каботажные корабли, это не пассажирские лайнеры и не прогулочные яхты. Людям требуется комфорт, а комфорт, это дополнительные затраты, которые сделают колонизацию недопустимо дорогой и могут свести на нет ожидаемую от неё выгоду. Во-вторых, после вывода из анабиоза колонисты не теряют времени на адаптацию и практически сразу включаются в жизнь той среды, в которой проснулись. Так зачем же будить их заранее?
Было ещё кое-что. Выдержать анабиоз без ущерба для здоровья могли только изначально здоровые и крепкие люди. Опять же осваивать новые миры должны были самые крепкие и выносливые представители человечества. Саркофаги и компрессионные бинты скрывали атлетически сложенных мужчин и одарённых превосходным здоровьем женщин. Возраст будущих колонистов при этом колебался от двадцати пяти, до тридцати лет, когда организм уже полностью сформировался, но не вступил ещё в стадию активного износа.
Но сейчас перед изумлёнными космическими путешественниками в кресле скорчился какой-то задохлик, которому, судя по голосу, было не больше восемнадцати от роду. Парень явно пребывал не в своей тарелке, стеснялся и был обескуражен ситуацией, в которую попал. Но, тем не менее, он заговорил первым.
– Дело в том, что я… заяц, – пролепетал Еремей.
– Кто?! – спросили хором космические странники.
– Я здесь не совсем законно, – продолжил «заяц», осмелев. – Я очень хотел стать колонистом, но… Дома всё так надоело! Учиться без денег не дают, работы нормальной нет, а на уборке да мойке посуды денег не заработаешь, хоть день и ночь паши! А там… Я слышал, что в колониях нет принудиловки – хочешь, живи в коммуне, хочешь сам по себе. Хочешь, пашешь, хочешь, нет.
Это было правдой. Люди в колониях были объединены административными правилами, лишь условно. Каждый мог сам выбирать свой путь, соблюдая минимум принятых законов и никому строго не подчиняясь. Это было сделано для создания условий самостоятельного развития цивилизаций, чтобы колонии не были подобны временным поселениям, возникающим вокруг производственных комплексов и пустеющих, едва это производство становится нерентабельным. Всё так, но причём тут этот парень?
– Я знаю, что поступил противозаконно! Но что вы со мной сделаете? Отправите обратно на Землю по прибытии корабля? Это дорого и бессмысленно. Проще оставить меня в колонии. В любой, мне всё равно в какой. Тюрем в колониях нет, сажать меня не за что, я никого не убил, просто подделал кое-какие файлы в собственном деле и всё…
– Что ты подделал? – спросил капитан-пилот, до которого что-то начало доходить.
– Ну, файлы, – снова смутился Еремей. – Я подал заявление о том, что хочу стать колонистом, а меня отбраковали. Не подхожу по здоровью и всё такое. Тогда я немного подправил данные и повторно отправил в комиссию по колонизации. И всё сошлось!
