Будущему или прошлому – времени, когда мысль свободна, люди отличаются друг от друга и живут не в одиночку, времени, где правда есть правда и былое не превращается в небыль. От эпохи одинаковых, эпохи одиноких, от эпохи Старшего Брата, от эпохи двоемыслия – привет!
Джордж Оруэлл. 1984
Я смотрела на электронное табло за спиной эмиссара абсолютной Свободы и понимала, что время уходит. Такие табло расставили во всех эмиссариатах, чтобы отлавливать нарушителей десятиминутного присутственного правила. В самом деле, очереди большие, если каждый начнет рассусоливать за счет свободы других… Мое время истекало: из десяти минут прошло уже пять, а мы до сих пор не сдвинулись с мертвой точки.
Я попыталась еще раз:
– Поймите, у меня не может быть такого низкого рейтинга! Это какая-то ошибка!..
Эмиссар душераздирающе зевнула, посмотрела сквозь меня и навалилась большой грудью на стол. Гладкая, полная, самодовольная, она все еще носила прическу, которая вышла из моды эдак в середине две тысячи тридцатых.
– Какие наши главные ценности? – задала эмиссар казенный вопрос.
Не отвечать на такие вопросы было нельзя.
– Свобода, доверие, открытость, – сказала я несколько более вяло, чем надо бы.
– Вот! – Эмиссар подняла указательный палец, на котором сияло крупное кольцо с нефротом – не путать с нефритом – новейшим достижением биобижутерии. – Вот именно! Свобода, Доверие и Открытость!
Я с тоской посмотрела на табло. Оставалось три минуты сорок секунд.
– Разве Свободой и Доверием объясняются ваши поступки? Вы опоздали на три дня с платежом по кредиту! И не предупредили банк!.. Вы не могли не понимать, что это автоматически понизит ваш рейтинг.
– Да, но это же первый раз за всю мою жизнь! У меня всегда была отличная кредитная исто…
– Это не все. – Эмиссар легким прикосновением разбудила стоящий перед ней монитор: вспыхнули и разбежались по экрану разноцветные цифры и графики, в правом верхнем углу всплыл мой профиль. В тревожной грязно-зеленой рамке. – Вот что еще повлияло – ваши запросы в Сети…
Три минуты десять секунд.
– Зачем вы все время ищете гадкие истории? Какие-то убийства, ограбления, маньяки, потом Калигула этот почему-то… Нормальный человек в три часа ночи не будет по двадцати разным источникам собирать информацию про Калигулу, он спать будет… Вот еще запрос: совокуплялась ли Екатерина Вторая с конем или это миф. Ну будь вы зоо, я бы еще поняла, но у вас же в статусе заявлен «гендер традиционный». Вы странно себя ведете.
Две минуты.
– Количество, а главное качество употребляемых вами слов – вот опять-таки, все же как на ладони, я ничего не придумываю – посмотрите сами!
Эмиссар слегка развернула монитор – так, чтобы мне тоже было видно.
– Пожалуйста, последний ментальный скрининг: в вашем ежедневном словаре только четырнадцать и три десятых процента слов лексически соответствуют принципам Свободы, Доверия и Открытости. Только четырнадцать! А семьдесят восемь процентов вашего вокабуляра говорит о том, что вы тревожны. Семь целых семь десятых процента произносимых вами слов свидетельствуют об агрессии по отношению к общественному устройству, ваши СС-друзья, между прочим, это отмечали. И это при всем при том, что у вас есть человеческая работа! Вы что, ее не цените, я не пойму? Слово «Доверие» и производные от него в прошлом месяце вы четырнадцать раз написали с маленькой буквы! У вас же грамотность 99 %, вы зачем это делаете? И вам еще не нравится, что ваш рейтинг снизился до семи? Удивляюсь, что он у вас не три – с такими-то данными.
Одна минута. Я кусала губы и изо всех сил крепилась. Давать волю слезам в эмиссариате – последнее дело. Эта грымза еще один балл может срезать, с нее станется.
– Меня же уволят, – пробормотала я.
– Ну вот, опять, – вздохнула эмиссар. – Слово из прошлого. Свидетельствует о не-Доверии к Системе. Не уволят! А о-Сво-бо-дят!
Раздался электронный сигнал, говорящий о том, что до конца моей присутственной сессии осталось тридцать секунд.
Эмиссар протянула руку и прикрыла ладонью мои дрожащие пальцы.
– Поймите, – сказала она тем проникновенным тоном, каким умеют говорить только профессиональные эмиссары и только под конец очной сессии с посетителем, – у вас нет поводов для беспокойства. Система – абсолютно справедлива. В отличие от людей она не страдает тревожностью, беспокойством, не-Доверием. Она просто отражает вас. Как только вы приведете себя в порядок – ваш рейтинг повысится.
Большая слезинка предательски скользнула по моим ресницам и капнула на жирную ненавистную руку. Как раз рядом с нефротовым кольцом. Раздался звук гонга. Сессия была окончена.
– Все-таки ваш рейтинг не семь, – сказала эмиссар, брезгливо вытирая руку салфеткой. – То-то я удивлялась. Подтверждаю шесть, и то, как говорится, за красивые глаза. Освободите кресло посетителя.
Я не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы встать и освободить кресло, и поэтому продолжала сидеть. Рядом вырос худой прыщавый пацан в серой форме и неторопливо загнусавил.
– Госпожа посетитель! Напоминаю о том, что вы живете в Обществе абсолютной Свободы. Согласно статье шестнадцатой главы третьей Всеобщей конституции ваша личная свобода не должна стеснять личную свободу других членов общества…
Я устало поднялась.
– Заткнись, придурок, – сказала я пацану и лишилась еще одного пункта рейтинга.
Двенадцать баллов – это был рейтинг мечты. Такой рейтинг позволял брать легкие и дешевые кредиты. Получать социальные пособия. Рожать детей. Иметь персональный автомобиль. Покупать и оформлять в собственность недвижимость. Выбирать себе работу из реестра вакансий, а не торчать годами на свободной бирже.
Двенадцатибалльник имел право бесплатно поступить в высшее учебное заведение. Получал доступ к магазинам органических товаров. Пил воду категории А и дышал А-воздухом, так как имел право жить и отдыхать в экологических зонах премиум-класса, соответствующих двенадцати баллам. Мастера биобижутерии выезжали на дом. Двенадцатибалльник пользовался лучшими достижениями цивилизации – то есть практически жил в раю.
Но главное, двенадцать баллов означали уважение и достойное место в обществе.
– Двенадцать – это Доверие. Запоминаем, дети, оба эти слова начинаются на Д, – так учили детей в первом классе Свободной школы.
Говорили, что сам Универсум – универсальное приложение, объединяющее социальные сети, платежную систему и портал госуслуг, – когда-то программировался именно под запросы двенадцатибалльников. Им была доступна престижная рамка профиля – оранжевая.
Оранжевый двенадцатибалльник был ярким и понятным символом того, что такое рейтинг. И что может дать человеку Система, если человек ей доверяет. Нет, не так, Доверяет с большой Д.
