Так больше продолжаться не может.
Ами поняла это в тот самый день, когда ей снова стало дурно в Торговой Сфере. Закружилась голова, от слабости подкосились колени.
Матушка отчего-то решила, что она притворяется, дабы увильнуть от ненавистного похода за модной одеждой. Так что вдобавок к отвратительному самочувствию Аметист Торнвуд еще и суровый выговор схлопотала.
– Сколько можно шастать, как мальчишке, в штанах! – отчитывала ее родительница, таская бедняжку за руку от одной лавки к другой. Ами только успевала переставлять ноги, чтобы не угодить носом в булыжники мостовой. – Ты же девушка, парни вон заглядываются, можно же хоть как-то свой пол подчеркнуть! Ну одень ты платье хоть раз в жизни!
Размашисто шагавший им навстречу джентльмен тяжело опирался на увесистую трость. Набравшая поневоле разгон Ами едва от нее увернулась, чтобы не получить синяк на лодыжке, и чуть не наступила на волочащиеся за мужчиной хвосты заземлителя. После недавней катастрофы, чуть не обрушившей защитные купола над Городом, жители предпочитали перестраховываться и обеспечивать себе личную защиту от избытка электричества, пропитавшего воздух и саму суть планеты Электрет.
Люди были здесь чужаками, и каждый вдох напоминал им об этом.
– Мам, я вожу папе обед в шахты. На велосипеде. – терпеливо повторила Ами уже в неизвестно который раз. Она с трудом переводила дух. В забегах по магазинам матушке не было равных – Как ты себе это представляешь? В платье-то?
– Как-нибудь! – отрезала миссис Торнвуд, захлопывая за ними обеими дверь ателье, словно отрезая дочери путь к отступлению. В каком-то смысле так оно и было. Деваться той было некуда. – Другие же умудряются!
– Другие ходят пешком! – опрометчиво возразила Ами, за что тут же и получила:
– Вот и ты ходи! И вообще, ты слишком много времени проводишь в усадьбе Блаунтов, вот и заразилась этой нездоровой страстью к технике. Лучше бы мне по хозяйству помогла, а то твой этот лисапед видит тебя чаще родной матери!
Она закатила глаза, пользуясь тем, что матушка увлеченно перебирает отрезы ткани, и уставилась в окно. Ее участия на этом этапе все равно не требовалось. Разве что изредка вставить подтверждающие звуки вроде «угу» или «да-да». Впрочем, и позже Ами нужно будет всего лишь постоять на невысокой табуретке, выпрямившись до хруста, чтобы портниха заново обмерила ее все еще растущее тело. В высоту, а не в ширину, к величайшему прискорбию матушки. Самой девушке становиться похожей на старших сестер совершенно не хотелось. У тех давно объявилось внушительное декольте, которое они демонстрировали по поводу и без, и хвост из увлеченных ими парней, сопровождавших кокеток повсюду.
Единственный связанный с этим вопрос, занимавший прагматичную Ами – неужели мальчишкам больше нечем заняться?
Ей подобное пристальное внимание совершенно было ни к чему. Особенно учитывая, как часто она сбегала в лес и чем там занималась. Сомнительно, чтобы матушка одобрила ее поведение, но по-другому девушка уже не могла.
Искусственная, лишённая малейших искр атмосфера Города медленно ее убивала. Головокружение и слабость – первый симптом. Если она задержится под куполами еще немного, может и сознание потерять. Не первый раз. Родители списывали все на ее слабое здоровье и общую хрупкость и деликатность телосложения, но Ами знала правду.
Она другая.
И под куполами ей не место.
Зато стоило ей оказаться на воле, в лесу или шахтах, там, где по траве пробегали молнии, а воздух пел, пронизанный энергией, как организм приходил в себя. Ей даже дышалось легче! Хотелось танцевать и кружиться от прилива сил, эйфория туманила разум.
Что не менее опасно, чем слабость, как утверждал мистер Тереган, ее наставник. Стоит потерять власть над своим телом, избыток заряда может выжечь ее изнутри. Так что во всем нужна умеренность, а самое главное – дисциплина.
И Ами училась держать себя в руках, не позволяя восторгу затопить ее полностью на открытых пространствах, и старательно сберегая запасы сил под прикрытием куполов.
Как ни странно, несмотря на жесткий самоконтроль, репутация у нее сложилась непоседливого и трудного подростка. Все из-за того, что Ами частенько прогуливала уроки, отправляясь вместо душного, наглухо изолированного здания школы в усадьбу Блаунтов. Там защита сводилась к базовому минимуму, а на веранде и вовсе можно было сидеть, опустив босые ноги в высокую траву и ловя пальцами крохотные молнии, пробегающие в преддверии грозы.
Она бы там и совсем поселилась, Тереган и его супруга, выдающийся инженер своего поколения Фелисия Блаунт, были совершенно не против, но остатки совести не позволяли обременять их своим присутствием. К ним и без того уже родители Ами приходили, пытаясь вразумить эксцентричную парочку. Мол, запретите нашему ребенку к вам бегать. Но мисс Блаунт не зря считалась излишне самостоятельной и независимой от общественного мнения, до эпатажности. Она вежливо, но непреклонно объяснила чете Торнвуд, что у их дочери недюжинные способности к технике, и будет неблагоразумно ограничивать развитие оных.
О чем она умолчала, так это о том, что Ами бегала вовсе не к ней, а к ее мужу.
Не подумайте дурного.
Тереган из клана Адэхи был не человеком, а эшемином. И учил девочку, как учил бы своих собственных детей, если бы ему довелось их завести.
Поскольку Аметист Торнвуд тоже не была человеком.
Ами не знала, проклятие на нее обрушилось или благословение Электрет, но еще ребенком она поняла, что сильно отличается от своих родных. Жизненно важную в качестве защиты от избытка электричества личную изоляцию, вшитую в верхнюю одежду каждого жителя Города, ей хотелось выдрать с мясом. Казалось, слои прорезиненного материала перекрывают кислород, мешая дышать полной грудью. Как только силы ее ручонок стало хватать, чтобы удержать ножницы, Аметист принялась распускать внутренние швы своих курточек и пальто и выдирать вложенную в них тончайшую резиновую сеточку.
Так она научилась шить.
Поначалу мать находила следы на вспоротой подкладке, ругалась, хваталась за голову и переподшивала все заново, отвесив дурной деточке пару воспитательных подзатыльников. Миссис Торнвуд считала, что защищает неразумную дочь, не желая замечать очевидного – ее младший ребенок не похож на остальных.
Со временем Ами научилась маскировать места вскрытия так, что и сама не могла их потом найти. Без слоев изолята стало полегче, но Сферы и защитный слой стекла над головами жителей никуда не делись.
А потом случилось нечто, окончательно изменившее ее судьбу.
В ту роковую ночь Аметист по обыкновению каталась на велосипеде по горам вокруг отцовских шахт. Погода быстро портилась, и без того серое, привычно затянутое серыми облаками небо на глазах набухало грозовыми тучами. Засверкали первые ветвистые молнии, и она засобиралась было домой – мокнуть под дождем девушка не любила. И тут ее отвлекли звуки. Кто-то беседовал на повышенных тонах.
