Глава 1
Жил когда-то в лесу на границе с болотом один заяц по имени Трофим. Был тот заяц, как водится, раскос да трусоват. Да и ленив был не в меру, а потому не было у него ни хозяйства, ни жены. Так и коротал он свой век.
Однажды весенним деньком сидел Трофим под молодой ёлочкой, да жевал свежую, сочную травку, а мимо пролетала старая ворона Лукерья – смоляные перья, которая сама себя называла Лукреция. А лесной народ над нею за глаза посмеивался: «Ишь чего придумала наша Лукерья – смоляные перья! На импортный манер себя называет – Лукреция. Смех, да и только!» – возмущались сороки-трещотки. Так вот, увидела Лукерья Трофима и захотелось ей посплетничать. Уселась она на еловую ветку поближе к зайцу и завела разговор:
– Здравствуй, Трофим! Как твоё житьё-бытьё?
– Нормально, – отвечает ей косой, а сам думает: «И чего это ко мне Лукерья – смоляные перья привязалась?»
А ворона ему в ответ:
– Э, врёшь, Трошка, по глазам вижу, что плохи твои дела! – каркнула ворона.
– Это почему же?! – удивился заяц.
– Как почему? – вопросом на вопрос ответила ворона и добавила: – жены у тебя нет, косой! Вид у тебя поэтому такой неухоженный, можно сказать даже жалкий. Смотрю я на тебя, а у меня самой сердце от горя так и сжимается! –сказала ворона и жеманно каркнула.
Задумался заяц: «А может и права старая каркунья, ей-то с дерева всё же виднее. Видок-то у меня и, взаправду, не первой свежести…».
От этих мыслей уши зайца поникли, он весь сжался в комок и готов был того и гляди разрыдаться, да тут ворона снова вмешалась:
– Да ты не грусти, не грусти, Трошенька! А проси меня, Лукрецию Наимудрейшую, научить тебя уму-разуму: как жену достать!
– Да, ты уж научи меня, окажи милость, как мне жену сыскать, коли у меня нет ни кола, ни двора. – с лёгкой издёвкой попросил заяц.
Но ворона была в предвкушении своей новой роли заячьей свахи и подвоха не заметила. На просьбу зайца она просияла и торжественно заявила:
– Ты, Трофим Никодимыч, не изволь беспокоиться! В скорости будешь женат. Это тебе я – Лукреция Наимудрейшая, говорю!
После этих слов ворона сорвалась с ветки и полетела.
Глава 2
С другой стороны, где лес граничил со ржаным полем, жила на опушке молодая, раскосая зайчиха. Зайчиха была трудолюбива, хорошо воспитана, но в силу юности своей была весьма доверчива. Звали ту зайчиху Аксинья. Вот ворона прилетела к ней и стала её сватать.
– Ну, – говорит – Аксинья Викентьевна, нашла я Вам знатного жениха! Как говориться: «У Вас – товар, а у нас – купец!»
– Ой, а не рано ли мне замуж-то? – ойкнула от удивления зайчиха.
– В самый раз! – убедительно каркнула ворона и добавила: ну сама посуди, Голубушка, живёшь одна, защиты мужней не имеешь. Не ровен час, кто нагрянет – ограбит, а то и жизни лишит!
Испугалась зайчиха, поверила по наивности старой вороне и согласилась выйти замуж за кого ворона сватала: за косого Трошку.
Обрадовалась ворона и понесла весть зайцу, а тот уж о женитьбе и думать забыл. Спит под ёлкой. Увидела ворона, что заяц её не встречает, а под молодой елью почивает, да как с возмущения каркнет. Вскочил от испуга косой, да со всего маха ёлке в ствол башкой ударился. Упал навзничь, лежит, в глазах звёздочки считает, а сам думает: «Эка, как меня эта старая карга Лукерья испугала, чуть не околел!»
Ворона посеялась вволю, да и говорит:
– Вот что, Трофим Никодимыч, собирайся, родимый, да наряжайся. К невесте в гости пойдём. Удивился заяц, вскочил на ноги, не ожидал он, что ворона ему жену сосватает, думал побрешет, да улетит. Любопытно стало зайцу, что за невеста.
Вот пошёл он к своему дядьке и стал у него костюм просить.
– На что тебе мой костюм? – спрашивает его дядька.
– Дык, к невесте на знакомство иду! – стал хвалиться Трошка.
– Да где ж ты такую несмышлёную выискал, что за тебя, оборванца да лентяя, замуж согласилась выйти? – удивился дядька.
– А это мне Лукерья – смоляные перья невесту сосватала.
– Вон оно что! – воскликнул дядька – ну ладно, племянничек, дарю тебе свой костюм. Совет вам с жёнушкой, как говориться, да любовь! Токмо, смотри у меня, приплод твой и твою молодую жену я кормить не стану. Сам себе и жене пропитанье добывай!
Закивал головой согласно Трофим, взял костюм, а сам думает: «Жена пусть сама себе пропитанье добывает. Буду я ещё себя утруждать! А дядька-то хоть и грозиться, всё равно если случись что, не откажет. Поди-ка я у него один племянник остался. И сам-то он бобылем живёт».
Глава 3
Вот нарядился заяц и пошёл к невесте знакомиться, а ворона впереди летит дорогу кажет. Заяц-то два-три шага сделает да всё спрашивает:
– Далеко ли ещё, Лукерьюшка, уморился весь идти! А ворона ему отвечает:
– Далеко, милый, не близко. Но невеста уж больна хороша, ради такой и ноги стоптать не жалко! Потом вороне надоело его нытье, и она сердито сказала:
– Вот что, Троша, более о том, сколь ещё идти осталось, ты меня не спрашивай! Иди за мной, да помалкивай! А ныть будешь – так я тебя своим клювом по башке твоей пустой так и тюкну!
Испугался Трофим, понурился, волочится за вороной, а сам и женитьбе-то уже не рад. Шли, шли, вечереть уж стало. Показалась долгожданная поляна, а за ней ржаное поле колосится. Красота! Полетела ворона на поле, нарвала васильков да ромашек и несёт зайцу.
– На, – говорит – к невесте, чать, идёшь! Цветы вручить надобно.
Взял букет заяц, уши вскинул и пошёл к зайчихиной избушке. Постучал. Зайчиха ему открыла и стоит, взор потупивши. Засмущалась вся. А заяц глядит и, впрямь, хороша невеста! Постаралась Лукерья – смоляные перья на славу. А ворона и говорит:
– Что же ты, Аксинья Викентьевна, гостей на пороге-то держишь? Очнулась зайчиха, засуетилась, зовёт жениха со свахой в горницу. Зашёл заяц, а ворона и говорит:
– Некогда мне тут с вами рассиживаться! Поди, сами о свадьбе столкуетесь!
Прокаркала так, сорвалась с ветки да полетела. А заяц зашёл в горницу да стал зайчихино жильё осматривать. Изба-то хоть и старенькая, но чистая. Сразу видно, что хозяйка живёт старательная. На столе угощенья собраны: капустка, морковка, свеколка, яблочки-кислички да дульки. Сел Трофим за стол да давай угощаться. А Аксинья смотрит на него и думает: «Ох, до чего хорош! Статен да ладен!» А заяц почти всё угощение съел, да начал зайчиху расспрашивать про житьё-бытьё.
– Так и так, – отвечает ему зайчиха, – живу я уже много лет сироткой, с тех пор, как нагрянула стая волков. Белка меня в дупле схоронила, а матушку и батюшку, да братьев моих старших волки заели… Не осталось у меня родных. Соседи мои – мыши полевые да белка, да ещё ёж с ежихою, они мне вместо родных стали.
– Эка, какая у тебя судьбинушка горькая, – говорит заяц – а моих родителей охотник отстрелял, отец-то у меня хром был, не успел от погони собачьей уйти. А мать его оставить не захотела… Но я отомстил, – стал хвастаться заяц – я в самую топь заманил охотничьих собак-то. А хозяин за ними не полез, так и потопли его собаки.
