Рафик опустился на землю, привалившись спиной к грязной стене. Косой дождь хлестал по посеревшему лицу. Капли стекали с русых волос за шиворот, чертили зябкие линии на острых лопатках. Он прикрыл светло-зелёные, подёрнутые сизой дымкой глаза и замер.
Закашлялся, рвано вздохнул и съежился от острой боли в груди. Уронил лицо в открытые, но дрожащие от холода ладони.
– Мы – слабые существа. Кажемся себе всемогущими, но это ложь. Когда в один из дней люди не вспомнят о тебе, придётся уйти. Так заканчивается путь каждого из нас. Так умирают боги.
Он не верил. Отмахивался от легенд и пророчеств. Посмеивался над старыми богами, что только не выдумывающими, чтобы про них не забывали. А теперь… Теперь не верили в него.
Рафик, а вообще-то, Рафаэль, был богом-баловником, покровителем городских дворов. Он терпеть не мог своего полного имени, дурачился, повелевал ребячьими улыбками и считал, что обязательно будет жить вечно. Ведь, дети никогда не перестанут играть во дворах.
Рафик был не из тех богов, кого знают лишь по картинам и книгам. Он вихрем носился по дворам, притаскивал кукол девчонкам и планы новых шалостей – мальчишкам. Заливисто смеялся, собирал вокруг себя восторженных ребятишек, вовлекал в игру тех, кто растерянно топтался в стороне.
Бабушки и дедушки вспоминали озорника с теплотой. Улыбались, правда, считали неугомонного бога всего лишь милой детской фантазией.
Он с любовью ухаживал за дворами, что-то чинил, поправлял, раскрашивал. Жил силами детских улыбок и звонкого смеха. Дышал восторженными возгласами: «Рафик! Рафик, ребята! Ай да, играть!»
Все его существо было соткано из озорства, счастья и смешинок в ребячьих глазах. Дети были его семьёй. А семья не может предать.
Правда?
Он не знал, что произошло. Не понял, почему вдруг за какие-то годы (а для бога год – это ведь очень мало) опустели дворы. Почему такая мёртвая тишина, почему никто не бежит с восторгом ему на встречу?
Рафик слышал что-то про компьютеры. Про телефоны, виртуальные игры и искусственное общение. Про то, что больше нет необходимости выходить из дома. Ну, и что?! Разве это может остановить шалопаев-ребятишек, его друзей, его большую семью?! Разве могут они жить без старых дворов и задорных глаз друг друга?! Да нет же, не могут, нет!