Вновь тихий вечер, за окном луна.
Сегодня мы окажемся на море,
Где на одном из дивных островов
Любовь и вера победили горе.
При вскрытии особых древних тайн
Нам побывать в чужих местах удастся,
Хоть видеть будем всё со стороны,
Не смея в ход события вмешаться.
Итак, мы там, где плеск ленивых волн
Ласкает слух движением спокойным.
Забрасывают сети моряки.
День ясный обещает быть незнойным.
События ведут нас к островку,
Что приподнял над водной гладью горы
По цвету тёмно-синие. Они
Собою красят дивные просторы.
Вода прозрачна. Здесь у берегов
Свободно пребывают черепахи.
Над сушей в небе нежно-голубом
Летают в опереньях белых птахи.
А рядышком в одной из деревень
В семье, скажу, для этих мест богатой,
Входила в возраст мыслимых невест
Девица с именем замысловатым
И непривычным только лишь для нас.
Звалась она с рожденья Теодора,
Что означало некий Божий дар…
А так ли это? Мы узнаем скоро.
Для представленья образа её
Я вам чуть-чуть девицу обрисую,
Желая, чтоб в фантазиях своих
Вы непременно видели такую:
Что высока в семнадцать лет, стройна,
Что излучала нежность с красотою,
Всем виделась живительным цветком,
В восторг ввергая каждого собою.
Однако миловидностью её
Лишь близким удавалось наслаждаться
И очень редким да издалека,
Когда ей доводилось прогуляться.
Почтенные родители, любя,
Дочь будто драгоценность охраняли,
Знакомство простодушно заводить
С безвестными людьми не разрешали.
Девицу научили дивно ткать,
Рачительно уметь вести хозяйство,
Созревшие оливки собирать,
Готовить изумительные яства
Из, в общем-то, обычных овощей…
Что говорить, она была готова
Покинуть мир подростков и детей
И жить отдельно от родного крова.
Скажу вам больше, девушка была
Начитанной и с голосом чудесным.
Под звуки лиры в свете ярких звёзд
Она ласкала слух волшебной песней.
Сокрытая от глаз чужих, тогда
Казалась многим близкой и доступной,
Ведь музыка её души лилась
Свободно из-за стенки неприступной.
В округе наступала тишина.
Невидимая всем была желанна.
Для юношей она была мечтой,
Участницей возможного романа.
Однажды покоряющей сердца
На близком к морю каменном откосе
Услышать музыканта довелось,
Играющего дивно на авлосе.
Мелодия, звучащая вдали,
Тогда её настолько поразила,
Что Теодора, будто заболев,
Звучание забыть была не в силах.
В умелых и неведомых руках
Игра происходила так несхоже
С крикливою привычною игрой.
От слышимого шёл мороз по коже.
Красавица пыталась воссоздать
Мелодию, что душу бередила,
Но только для того, чтоб повторить
Звучание, ей чувства не хватило.
Немудрено, что в деве разожглось
Желание узнать о музыканте
Детали: где божественный живёт
И что известно о его таланте?
Услышать звуки вновь – стало мечтой,
Знакомство – просто сказкой нереальной.
Авлос звучал, ведя в последний путь
Иль славя при победах триумфально,
Но петь подобно нежно – в первый раз.
Неведомое сердце источало
Загадочность и широту души,
Которую девица ощущала.
Как быть? Что делать? Девушке искать
Таинственного было неприлично.
Её могли не только осудить,
Но если что и наказать публично.
Прекрасная и ведать не могла,
Что тот, кого найти она мечтала,
Лишь для неё единственной играл,
Когда она у моря отдыхала.
Он тоже строил планы и желал
Приблизиться, минуя все преграды,
Что представляли старшие в родне,
А также стены каменной ограды.
Стремленья парня увенчал успех
На празднике цветов в начале года,
Когда вокруг всё красочно цвело
И радовала дивная погода.
Удобную минуту улучив
Во время всенародного гулянья,
Встав у качелей рядом, музыкант
Чуть слышно деве высказал признанье:
«Прекрасная, мечта моя сбылась,
Ведь я сумел тебя вблизи увидеть.
Ты, в самом деле, дивно хороша,
И мой сердечный выбор очевиден.
Впервые признаюсь, что я влюблён
И грежу мыслью на тебе жениться.
Надеюсь, что родители мои
С твоими смогут быстро сговориться,
И что помехою не станет тот,
Кто перебьёт решение богатством.
Я слышал, что одну из ваших мест
Увлечь желает, кто живёт пиратством.
Соперничать с подобным нелегко,
Ведь он дела постыдные сокроет,
И наш возможный солнечный союз
Словесными обманами расстроит.
Дай Бог, мечты его не о тебе,
Что в звуках ты суть чувств моих познала,
Как я порывы родственной души,
Когда и ты под звёздами играла.
Подумай обо всём, что я сказал.
Готовой будь, что к вам прибудут свахи.
Как знак согласья, передай цветок
При помощи подружки – черепахи.
Что дар приплыл – ответный перешлю.
Так совершится наш сердечный сговор.
Надеюсь, что на празднике другом
Мы встретиться с тобой сумеем снова.
Ах, да! Друзья зовут меня Парис.
Прощай же ненадолго Теодора!
На воды при купании смотри,
Не пропусти послания морского».
Возлюбленной он тут же передал
Преподношеньем дивное созданье —
Закованное в панцирь существо,
Что и должно доставить знак признанья,
А после и внимания его.
Улыбкой парня, одарив ответно,
Красавица дар странный приняла
И в сумку положила незаметно.
Бесед вести девица не могла,
Ведь рядом были юноши другие —
Достойные присутствовать при ней:
Высокие, богатые, младые…
И всяк собой пытался удивить.
Кто нравиться ей в танце ухищрялся,
Кто силою иль быстротою ног,
А кто и остроумьем красовался.
Была и Теодора не одна,
Царящей в оживлённом ярком мире.
Никто из дев средь сорванных цветов,
Грустя и без вниманья, не ходили.
Парис же, отстранившись, стал играть,
Даруя своей музыкой веселье.
Тут площадь, где свершалось торжество
Наполнилась приятной, дивной трелью.
В то время, укрываясь от других,
За самым близким к площади фасадом
Стоял мужчина лет немолодых
С довольно неприятным едким взглядом.
Он потаённо издали смотрел
Влюблённо на одну лишь Теодору,
От ревности испепеляя всех,
Кто не давал свободу его взору.
Держащегося дальше от других
Один Парис внимательный заметил.
Он что-то про него, похоже, знал,
И явно не был рад, что его встретил.
Скажу вам, то несложно объяснить.
Недавно дерзко юношу украли,
Заставив на авлосе поиграть,
Где люди в день обычный пировали.
Напавшие разбойники тогда,
Связав, перенесли его на лодку,
Глаза закрыли и, проплыв миль пять,
В горах укрыли за перегородку,
Чтоб музыкант не смог их рассмотреть,
И радовать тотчас же приказали.
А сами, будучи навеселе,
Свободно о делах своих болтали.
Что там скрывалось логово пират
Любой из вас сумел бы догадаться.
Здесь речь была пропитана хвальбой,
Как зверствуя, далось обогащаться.
Парис, играя, слушал и вникал
Во все воспоминания и планы,
Которые пытались рисовать
Заносчивые, пьяные мужланы.
Да, юноше, что скрыт был, довелось
Увидеть в щель довольно-таки много.
Никто за ним по счастью не следил.
Он снял повязку и накинул снова.
Вино лилось за стенкою рекой.
Под утро похитители уснули.
И только два, что были потрезвей,
Парнишку к берегам родным вернули.
Один из них, прощаясь, произнёс:
«Тряпицу не снимай, пока не свистнем.
