Она сбилась со счета, сколько дней и ночей ее держали связанную в темноте. Было так тесно, что она не могла не пошевелиться и не дышать. Она много думала над своей судьбой. Это уже не первый год, когда ей приходилось терпеть эти страдания.
Она старалась поддерживать себя светлыми воспоминаниями, когда ее выпускали из заточения, расправляли и разминали ей все суставчики и конечности, красиво одевали ее, вешали на нее драгоценности. Вокруг было много народа и даже много детей. Все ей восхищались, пели песни, посвящали ей стихи. И она не хотела жаловаться, хотя все время думала о том, что скоро опять придется идти в тюрьму.
Только кошки и собаки докучали ей, она их не очень любила. Они тоже не любили ее, бросались на нее и под ноги. Часто из-за них она теряла равновесие и падала, теряла свои украшения, и даже однажды получила перелом.
И вот… Она почувствовала, что ее очередной раз выпускают. Сначала она увидела свет. Добрые нежные руки стали доставать ее из плена тьмы, расправлять ей крылья-руки. Крепко поставив на ноги, повесили первые украшения. Они светились волшебно разными огнями. Потом достали серьги, бусы, подвески.
Она гордо оглядывала себя. Да!!!
Она еще может нравиться, еще не потеряла своей привлекательности, не смотря на возраст. Все, кто ее видел, восхищались ей. Даже хозяйке дома не говорили столько комплиментов, сколько слышала она в свой адрес.
Красавица слышала, как в ее честь на улице запускают салюты и фейерверки. И очень надеялась, что может быть хоть в этом году, ей не придется возвращаться в тесную темницу.
А потом она подслушала один разговор, который заставил ее задуматься и пересмотреть свои взгляды.
– Слушай, сколько ей лет?
– Много.
– Сейчас есть намного красивее ее, почему вы ее до сих пор держите?
– Не знаю, нас она вполне устраивает. Разве она не прекрасна?
– Ну, можно же найти еще лучше и помоложе.
– А эту куда, она ведь еще вполне приличная.
– Да бросьте!!!! Отправите ее в утиль или подарите кому-нибудь на дачу.
– Нет, она красивая и мы к ней привыкли. И дети, и внуки знают ее и любят. Пусть будет.
Она стояла, не жива и не мертва.
– Господи, только не в утиль. Лучше в темницу, но жить. Жить и радоваться, когда тебя освобождают и украшают. Пусть, пусть это только раз в год и всего на две недели. Но каких две недели.
Две недели красоты и восхищения, две недели безусловной любви и радости.
– Я ведь тоже очень люблю этих людей! Пусть у них все будет хорошо, и они еще много лет хранят меня в тесной коробке, связанную по рукам и ногам. Главное, что они берегут меня и ценят.
Так думала старенькая искусственная елка, стоя в углу комнаты и сияя всеми гирляндами и шарами. Под елкой сидела кошка. В этом году она не лезла на елку, она тоже стала старше, и меньше играла с дождиком и елочными игрушками.
– В сущности, милое существо, это усатое чудовище, – размышляла елка. Главное, вовремя сбрасывать дождик перед ее носом на пол, чтобы она не лезла на ветки. Вот и вся хитрость.
Когда елку очередной раз разобрали, помыли и стали складывать, она с радостью укладывалась в коробку.
– Я буду жить воспоминаниями о празднике и любви своих хозяев, а еще сочинять сказки и шептать их хозяйке, пусть записывает.
Заяц висел на самом видном месте елки и громко пел:
– Много на елочке шариков цветных,
Розовых пряников, шишек золотых!
Его вешали на ёлку уже 25 лет.
Он видел на своём веку и настоящие и искусственные елки. Он пережил три искусственных елки на своём веку, трех собак и трех кошек.
Каждый год хозяйка придумывала, как по-новому украсить ёлку. Но его место на ёлке было неизменным.
Хозяйка украшала ёлку на разные лады и вкусы. То на ёлке расцветали красные цветы, то белые, то золотые шары, то серебряные. Каждый год, что-нибудь менялось, даже гирлянды и верхушки.
Например, на верху елки побывали колпачок Санты, звезды разных конфигураций, снежинки и Ангелы.
То вдруг хозяйке хотелось украсить ёлку старинными стеклянными шарами и сосульками, но их оставалось все меньше.
Каждый год появлялись новые игрушки: Деды Морозы и снеговик, санки и сердечки, куклы и мини плюшевые зверята.
Иногда хозяйка вешала дождик, но чаще просто украшала бусами.
– Чего это ты распелся? – прошелестел старый картонный медведь, его ровесник.
–Ну, как же??? Сегодня старый Новый год. Помнишь, когда дети были маленькие, под елку всегда ставили сапожки , и находили утром в них подарочки?
– Дааааа, были времена…-
Медведь вздохнул:
– Когда-то в доме постоянно слышался детский смех, и царило веселье.
Заяц считал медведя соперником. Но так как мишка был большой и плоский, хозяйка его сажала на ветку к стволу, чтобы он не упал, а там его было меньше видно, чем зайца. Заяц ревновал хозяйку к медведю, т.к. знал, что она его любит не меньше. Но приходилось терпеть этого разноцветного выскочку, т.к он был старше на год. Медведя сделал сынишка хозяйки ещё в детском саду, и она его тоже очень берегла.
Зайца делали и сын и дочка хозяйки, когда им было дочке 7 лет, а сыну 5.
Сделан заяц был из двух спичечных коробков. Одну коробку обклеивала доченька, а другую сыночек, а вот уши, лапы и хвост с глазами , уже и не припомнить кто. А если посмотреть на наклейку спичек, можно было прочесть дату изготовления. 1995 год.
Конечно, он был уже стар. В природе его сородичи столько не живут. И только благодаря хозяйке он был долгожителем.
Да… Она любила их с медведем больше всех игрушек, все время с ними разговаривала и чинила.
– Ну, что косой? Пора тебе голову подклеить, а то ведь уже крыша едет от старости,– ласково произносила она , когда видела, что глупая голова пытается оторваться от тела и начать самостоятельную жизнь.
И приклеивала голову зайца то ПВА, то клеем-карандашом, то просто клейстером. Несколько раз приходилось приклеивать на место ниточку, на которой он висел. Но зато глаза у него были как новые. Их нарисовали черной шариковой ручкой.
В этом году ему исполнялось или 25 или 26 лет, он не был силен в математике, зато был подкова в музыке и литературе. Он знал множество песен и стихов.
– Зайчишка, зайка серенький под елочкой скакаааааааал!!!!
– Зачем же так громко, пробормотал пластмассовый Дед Мороз, нормальные люди ночью спят.
– Так мы же не люди, мы елочные игрушки. Нас через пару дней уберут, и мы целый год будем в коробке ждать, когда можно будет поговорить. Я люблю петь. Дед , ты же тоже любишь петь.
– Дааа, люблю. Но я старенький, мне скоро 40 лет. Хозяйка меня купила, когда получила свою первую стипендию. В этом году ее внучка летом играла с моей Снегурочкой и куда-то ее положили, а искать не стали. А я очень соскучился по своей внучке Снегурочке. Это несправедливо.
