– …Ну, если будет трудно, бабушка обещала помочь, – неуверенно закончила мама.
Тетя Ирина ободряюще улыбнулась.
– Да что может произойти? Асюше почти двенадцать, а серьезная она на все восемнадцать. Ни о чем не беспокойся.
– Да как же? – хныкнула мама. – Со связью все так плохо. А если с мальчиками что-нибудь случится? Как не вовремя исполняются мечты…
Тетю Ирину и этот аргумент не смутил. Всем своим видом излучая уверенность в том, что жизнь легка и прекрасна, она заверила:
– О мальчиках мы тоже позаботимся. Они же не в палатках посреди тайги, а в клубном лагере, с целым штатом компетентных сотрудников.
– А если кто-то заболеет? – продолжала мама, чуть не плача.
Ничего нового. Уже неделю одно и то же. Она победила в каком-то конкурсе, получила работу на научно-исследовательском судне, и ей нужно отправляться в рейс на полгода. Она добилась цели, на которую положила очень много сил, но теперь боится. Она все равно поедет. И дело не в том, что она действительно мечтала об этой работе, что она интересная и неплохо оплачиваемая, а в том, что капитан судна – папа, а ей надоело с ним расставаться.
– Везде есть врачи! – радостно ответила тетя Ирина. – Настя, прекрати себя мучить. Твоим старшим детям уже скоро исполнится четырнадцать, это взрослые люди! Я по своему Денису сужу, он абсолютно самостоятельный мальчик. Все делает сам, и я ему давно уже ничего не напоминаю, советоваться со мной вообще считает ниже своего достоинства. Твои младшие всегда под присмотром.
Надо сказать, ее «скоро» накинуло моим старшим братикам, Алеше и Толе, больше чем полгода. Впрочем, «почти» в отношении моего возраста было таким же легкомысленным. Абсолютно самостоятельный мальчик Денис потупил глазки и, заметно приложив усилие, уткнулся в разложенные на журнальном столике листки – готовился пересдавать зачет по русскому языку, уже дважды заваленный.
– Ася, пока они не вернутся, может жить с нами! – продолжала тетя Ирина, уже срываясь на крик – так она подавляла мамины сомнения, при помощи звуковых колебаний высокой интенсивности.
Я вздрогнула. По какой-то непонятной причине, зарытой где-то в недрах то ли памяти, то ли воображения, тети Ирины я боялась. И даже называла по имени-отчеству, Ириной Вячеславовной. Она это чувствовала и словно понимала причину – она всегда обращалась со мной подчеркнуто, как-то напряженно ласково. Естественно, жить у нее я и дня не собиралась. Вот уж кто действительно абсолютно самостоятелен, то это я. Но не говорить же этого маме в день ее отъезда!..
– Хотя более разумной девочки я в жизни не видела! Единственное, что ей угрожает – это соскучиться без всех вас, но мы ей скучить не дадим. О! соберем кораблик, который мы ей подарили на день рожденья. Ты ведь его еще не собрала, Ася?
Ну и что на это ответить? Тот «кораблик» – деревянно-ниточно-ситцевую модель брига – я не собрала, но если по правде…
– Нет, – ответила за меня мама. – Долго рассматривала схемы, читала описания, но пока не собрала.
– Этим и займемся! – торжественно провозгласила тетя Ирина. – Что еще тебя беспокоит?
В этот момент из своей комнаты высунулась Лена. Во весь рот улыбнувшись моей маме, она громким шепотом спросила у меня:
– От Алеши ничего не слышно?
Я помотала головой, и мама вспомнила:
– Мальчики оставили дома свои телефоны. В прошлый раз они оказались бесполезными – связь дорогая, или еще какие-то проблемы… Дома полно электроники! А если узнают, что маленькая девочка живет одна, и залезут… грабители?!
– Мы живем в режимном поселке, – тетя Ирина, уже спокойно, отбила очередную тревогу. – Здесь о грабителях восемьдесят лет ничего не слышали, сказки это все, грабителей не бывает. Ты временным опекуном свою маму оформила? На всех пятерых? Вот и хорошо. Чистая формальность, конечно, но никто не сможет сказать, что ты не позаботилась о детях. Все складывается отлично. Ты обязана ехать и забыть о проблемах.
Мама перестала волноваться. Я это почувствовала. Тетя Ирина мастерски разложила все по полочкам: сыновья еще два месяца в лагере, потом приедут и пойдут в школу, пойдут-пойдут, повода для недоверия они никогда не давали, а переходного возраста, как грабителей, не бывает; дочка – умница, давно уже сама занимается всем домашним хозяйством, и даже готовит на всю ораву; деньги на прожитье в достаточном количестве оставлены на карточном счете, а за все, что прогнозируемо, заплачено на полгода вперед; в дом периодически будет наведываться бабушка с инспекторскими проверками. Все предусмотрено.
Но, кроме доводов разума, было еще что-то… Неразумное. Как будто сам покой, в смысле, ощущение безмятежности, пришло откуда-то, где водятся ощущения, и поселилось в маминой душе. Я это видела: теперь она не будет за нас волноваться. С этой минуты она всегда будет знать, что с нами все хорошо. Лишь скучать будет, иногда. Мы больше не будем одной семьей, и если нам доведется собраться всем вместе, то ненадолго.
Я вовсе не думала, что это нормально, хотя и молчала. Давно уже не думала – со дня первого возвращения братьев из их странного клубного лагеря, когда, только увидев их, поняла: все ложь. Целый штат компетентных сотрудников – ложь, дорогая связь – ложь, комфортабельные корпуса – ложь, соревнования – ложь, даже путевки с семидесятипроцентной оплатой за счет некой международной организации – ложь.
– Односложное существительное с максимальным количеством букв, – подал голос Денис. – Больше, чем из пяти, не придумывается.
– Фальшь, – сказала я. От долгого молчания голос оказался хриплым. А может, не от молчания, а от того, что горло сжалось задушенным криком: «Мама уезжает! Прямо сейчас! Надолго!».
Мама и тетя Ирина разом вздрогнули, словно одновременно вспомнили о чем-то важном. Денис, записав слово в бланк ответов, поднял голову и задумчиво разглядывал их обеих. Лена вернулась в свою комнату.
Мамы выходили из оцепенения – парализовавшие их мысли ускользнули, не оставив следа в сознании. Моя мама почувствовала на себе взгляд Дениса и дежурно пошутила:
– За Денисом, наверное, девочки наперегонки бегают…
Тетя Ирина рассеянно отозвалась:
– У него есть Ася.
Это да. Как и всех разнополых детей близких подруг, нас «поженили» еще во младенчестве. Имеются даже трогательные фотографии на эту тему. Как ни странно, мы действительно дружили, насколько вообще могут дружить дети с двухлетней разницей в возрасте, но никакого придыхания в наших отношениях, конечно, не было. Он рассказывал мне о девчонках, которые ему нравились, или которые «за ним бегали», а я, равновесия ради, делала вид, что берегу в памяти образ мальчика, всего-то на час задержавшегося в моей жизни год назад. Это так романтично: помнить долгий пристальный взгляд темно-карих глаз мальчика с редким именем Герман… У Пушкина что-то есть на эту тему, только там у обладателя темных глаз была такая фамилия, а не имя. В общем, наши отношения можно было бы назвать братско-сестринскими, если бы я не знала, каковы в действительности братско-сестринские отношения. Они хуже. Со своими братьями-близнецами Димой и Тимой я могла за целый день в школе даже словом не перекинуться, с Денисом же, случайно встретившись в коридоре, – проболтать целую перемену. И гуляла я не с братьями, а с компанией Дениса.
