© Градова И., 2016
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016
Когда в моей питерской квартире раздался телефонный звонок, я никак не ожидала, что он перевернет всю мою жизнь и заставит отправиться на край света – в буквальном смысле! Я понятия не имела, кто такой Ив Сегье, однако он упомянул имя Ивана, и я была заинтригована. Потому-то и согласилась встретиться, так как он отказался объяснять причину визита по телефону.
Иван… О, этого человека невозможно забыть! Огромный, словно буйвол, громогласный, некрасивый, с крупными чертами лица, буйной рыжевато-каштановой шевелюрой и кистями размером с чашу экскаватора – как эти лапищи умели обнимать! Но, разумеется, я пленилась не «красотой» Ивана, а его неистребимым жизнелюбием, чувством юмора и железной волей. Иван считал, что его миссия состоит в том, чтобы помогать людям. Он забирался в самые удаленные уголки земли, по возможности, наиболее бедные и нуждающиеся. Ангола, Йемен, Афганистан, Сирия – лишь некоторые из неблагополучных точек на карте, куда заносила его судьба. Не было в мире силы, способной остановить этого человека. Вернее, я так считала.
В кухне, сидя напротив Ива Сегье, я выслушала от него историю трагической гибели Ивана Баландина, моего учителя, бывшего мужа, но главное – лучшего друга. Правда, «историей» его рассказ можно назвать с большой натяжкой: труп Ивана нашли на выезде из поселка в забытом богом месте, в ста километрах от столицы Республики Мадагаскар!
Переварив новость, я подняла глаза на принесшего ее человека. Ив Сегье был умопомрачительно красив. Темноволосый, голубоглазый, с кожей, покрытой ровным загаром, и точеными чертами лица, он напоминал греческие статуи. Однако у Ива имелось одно существенное отличие от мраморных изваяний: его лицо было живым и подвижным, что крайне редко встречается у красивых людей. Сейчас оно выражало неподдельную печаль.
– Мне очень жаль, – произнес он, сочтя, что молчание чересчур затянулось. – Мы часто беседовали с Иваном о вас. Думаю, вы много для него значили.
Наши отношения с Иваном прошли все возможные стадии – от взаимной неприязни до влечения, секса и даже штампа в паспорте, – на смену которым пришли привязанность и крепкая дружба. Иван писал мне на электронную почту, когда находился в пределах досягаемости Интернета, и звонил, если добирался до телефона. В последний раз мы общались две недели назад. По-настоящему – в последний.
– Как… погиб Иван? – спросила я, справившись с первым шоком.
Ив опустил глаза. Это длилось всего одно мгновение, но я поняла, что что-то не так. Когда он снова посмотрел на меня, в его взгляде была решимость.
– Он был убит.
– Ч-что?!
– Выстрелом в голову.
– Вы видели тело?
– Да. – Он снова опустил глаза. – Судя по тому, как… короче, похоже, Иван стоял на коленях, когда его застрелили.
– Известно, кто это сделал?
Во рту у меня было сухо, как в сауне, и я с трудом ворочала языком. С Иваном нас давно не связывало ничего, кроме дружбы, однако представить, что этого большого, сильного человека, русского медведя, убила всего одна маленькая пуля… Невозможно!
– Нет, – ответил на мой вопрос Ив. – Полиция открыла дело, но виновника вряд ли отыщут: доктор Баландин, как мне сказали, оказался не в том месте не в то время. Все сводится к тому, что ему не следовало таскаться по «неблагополучным» районам страны, игнорируя опасности, подстерегающие белого человека на каждом шагу.
– Что он делал в том поселке? – недоумевала я. – Один?
– Понятия не имею.
В кухне повисло тяжелое молчание, нарушаемое только шумом мотора холодильника. Внезапно Ив оживился.
– Да, я же должен вам кое-что передать… Вот. – Он вытащил из-за пазухи конверт и протянул мне. Внутри находилось что-то маленькое и твердое. На мою ладонь выпал плоский золотой диск, тускло блеснувший в искусственном свете лампы. Одна его сторона была гладко отполирована, на другой проступали какие-то символы.
– Это было на шее Ивана, – пояснил Ив. – Больше никаких личных вещей при нем не обнаружили.
– Странно, – пробормотала я, вертя в руке диск. – Это ведь недешевая вещица: почему же убийца ее не забрал?
– Не спрашивайте, – покачал головой Ив. – У меня самого полно вопросов к полицейским!
Мы снова помолчали.
– А как вы познакомились с Иваном? – спросила я спустя несколько минут.
– Он мастерски вправил мне вывихнутое плечо.
– И где же вы умудрились заполучить такую травму? – не удержалась я от вопроса, так как Ив представился мне работником французского посольства в Антананариву.
– Несчастный случай – ничего криминального, поверьте. Мы дружим… дружили пять лет.
– Но Иван жил на Мадагаскаре всего полгода!
– А я и не говорил, что мы там познакомились, – пожал плечами Ив и почти сразу же добавил: – Что ж, мне, пожалуй, пора!
– Уже уходите? – всполошилась я.
– Я в Санкт-Петербурге проездом, сопровождал тело… Вернее, прах: по понятным причинам Ивана пришлось кремировать, а родственников у него, как выяснилось, нет. Кроме вас. Вечером вылетаю в Антананариву. Если захотите со мной связаться, звоните.
Положив визитную карточку на стол, он поднялся и направился к выходу. Я, как зомби, неотступно следовала за ним. Когда дверь за французом захлопнулась, я ощутила пустоту. Она образовала вакуум вокруг меня, наступая, сжимаясь и лишая способности дышать. Сейчас ко мне по-настоящему пришло осознание того, что Ивана больше нет. Наши романтические отношения давным-давно закончились, но он всегда был. Даже издалека, с другого конца мира он мог связаться со мной, и мы не ощущали ни разделяющего нас расстояния, ни времени, прошедшего с момента последней встречи. Нам вовсе не обязательно было видеться, чтобы держать руку на пульсе друг друга и делиться радостями и проблемами, не боясь быть неправильно понятыми. А теперь все кончилось.
Некоторое время постояв напротив закрытой двери, я вернулась в кухню и плюхнулась на табурет. На столе, словно назойливое напоминание о случившемся, стояла деревянная резная чаша с тем, что осталось от Ивана. Не знаю, сколько я так просидела – может, час, может, и дольше. А потом поднялась и отправилась к компьютеру: я приняла решение.
* * *
Ивату бурлил – я вряд ли могла ожидать подобной оживленности от маленького аэропорта, хоть и носящего гордое звание «международного». Расположенный всего в семнадцати километрах от столицы Мадагаскара Антананариву, внешне он напоминал бунгало. Полет показался мне длиной в вечность (тринадцать часов – и это без учета стыковки в Париже!), хотя в целом путешествие с «Эйр Франс» оказалось вполне комфортабельным. В журнале-путеводителе, втиснутом в сетку переднего сиденья, я прочла, что в две тысяча десятом году в аэропорту Ивату началась масштабная реконструкция, ставящая целью постройку трех взлетно-посадочных полос и автостоянки.
