Он как воин бессердечный, как жестокий враг.
Его облик неземной скрывает вечный мрак.
Разглядеть его желает лишь в ночи Луна,
Но, безумная, не знает, его имя – Сатана.
Люди слышали о нем и нелестно отзывались.
Презирали, проклинали, плакали, смеялись.
Но не ведали о том, что они в его руках –
Люди сами искушались, страсти грех пылал в глазах.
А когда-то в поднебесье добрый, светлый ангел был.
Милый, чистый и прекрасный Бога преданно любил.
Гнев и гордость победили, и он пал в жестокий ад,
Этот грязный «добрый» ангел страшной карме сам не рад.
А теперь он искушает, манит в паутину зла,
Люди счастливы, что с ним их судьба легко свела.
Презирает тех слепцов, что божатся на него,
Тех, кто любит, преподносят, не оставят одного.
Если б все они отвергли этот сладкий образ ада,
То для страшного созданья это стало бы наградой.
Он поднялся б и увидел добрый взгляд, улыбку Бога.
Как ему охота неба! Хоть побыть бы там немного!
Как же мучается он, этот светлый образ зла!
Он не отрицает счастья, в нем любовь не умерла,
А в глазах его царит вечный холод и печаль.
Как же ты страдаешь, Ангел! Мне тебя безмерно жаль!
Но Господь его не примет, небеса не позовут,
Потому что страстно люди за его спиной идут.
Боль его никто не примет, будет душу есть она,
Потому что падший ангел. Его имя – Сатана!
Была я создана огнем? Или сошла с небес?
Судьбой моею правит Бог? Или зловещий Бес?
И ждут ли ангелы меня на небе голубом?
А может жаркий котлован мне будет вечный дом?
Открыла истину и, вот, теперь я как мертвец.
Вонзила в голову, крича, терновый свой венец,
И льется кровь из ран моих, уж пожалела я,
Что на вопросы так легко ответ подобрала.
Мне говорят, чтобы сняла я с головы венец,
Мне говорят, что Сатана – мой истинный отец.
Но адский блеск в моих глазах всего лишь только фон,
В нем злости нет, и нет вражды. Лишь от страданья он.
Я каждый день, срываясь вниз, взбираюсь вновь наверх.
В который раз в душе пишу свой новый смертный грех,
Ведь к небу путь сложней всего, он через боль лежит,
Крутою узкою тропой на солнца свет бежит.
В конце возможно не добьюсь того, чего ждала,
Взамен, назад, не получу того, что отдала.
И если не удастся мне услышать неба звуки,
Напьюсь я грешного огня со вкусом вечной муки.
Он приходил ко мне во сне,
Он был упрям, он звал к себе.
Тянул за руку в мрак ночной
И увести хотел с собой.
Его обличья испугалась,
Ему перечить не решалась.
И страх сковал мой дух покорный –
Он был темнее тьмы, он – черный.
Потом я стала руку вырывать.
Не помогает! Может закричать?
Но, злясь, он влек меня сильней,
Да что ж, он делает, злодей!
Хотел, чтоб я лишилась света,
Ушла во мрак ночей, не видя лета,
Укрылась одеялом горя и тоски,
И чувствовала холод гробовой доски.
Он злился, проклинал и ненавидел.
Чиста моя душа – он это видел,
Но так хотел забрать меня с собой,
И увести отсюда далеко, к себе домой.
Я помню как сейчас тот странный сон,
И был как будто явью он.
Теперь мне страшно, я совсем одна.
Вдруг он вернется, когда скроется Луна?
Ты молила простить, умоляла помочь,
Ты грешила все годы прожитых дней,
Но ты проклята грешница, дьявола дочь,
Не сыскать тебе райских прохладных ночей.
Твоя исповедь – ложь, твои речи пусты,
Зря старалась обманом своим заманить.
Для тебя только ад, рай – лихие мечты,
И кого же за это ты будешь винить?
А сейчас ты в могиле, тебя червь поедает,
Твои карие глазки потухли давно.
Только демоны тьмы у гроба летают,
А черный плащ смерти уже далеко.
Идет запах гнили от плоти прекрасной,
Но теперь ты молчишь. Ты не молишься, нет.
Ты в аду с сатаной, в жарком танце ужасном,
И глаза заливает безумный тот свет.
А теперь ты жалеешь, что лжива была,
Не твоя в ночном небе светила звезда,
И не мне же, а Богу ты нагло врала,
Он тебя не простил. Ты в аду навсегда.
Ты ждешь, когда пройдут дожди,
Но что-то говорит тебе: «Не жди».
Как будто по душе иголкой провели,
Оставили там след и навсегда ушли.
Боишься потерять того, что не имеешь,
Надежду на спасенье в сердце греешь.
Уехал поезд, и закрылась в доме дверь,
И не смотри в глаза, и никому не верь.
Тебя везде, везде не понимали,
