Середина лета, 501 год Всея Матери
В Священном Городе, Сестия
Кхара
Накануне Обряда Солнца Кхара дха Эллими проснулась одна в кромешной тьме.
Даже несмотря на слишком мягкие и слишком большие кровати, которые сестийские хозяйки приготовили для ее делегации, она заснула достаточно быстро, успокоенная близостью своих скорпиканских подруг. Ровное, размеренное дыхание дюжины отдыхающих воительниц стало для нее колыбельной песней. Однако, проснувшись, женщина обнаружила, что единственным ее спутником является тишина… и мягкие смятые постели.
Конечно, Кхара знала, куда отправились ее бойцы. Очень давно, на протяжении девяти лет, она сама занималась в этом самом городе тем же самым. В пятнадцать лет она впервые отправилась в Сестию, чтобы побывать на обрядах. В Скорпику она вернулась с животом, который вот-вот мог лопнуть, как и у многих сестер-воительниц, чьи женские начала были политы мужским дождем. Ежегодные Обряды Луны или более редкие Обряды Солнца мало чем отличались друг от друга: сестийские жрицы, Ксары, призывали к всеобщему наслаждению. По их словам, удовольствия воздавали честь Богине Изобилия и ее супругу. А скорпиканские воительницы, крепкие и мускулистые, с темными волосами, состриженными почти под корень, посмеивались над торжественной набожностью длинноволосых жриц. Некоторые верили в Богиню Изобилия, а некоторые – нет. Они стремились к удовольствию ради удовольствия, а не ради божества.
Кхаре казалось, что толстый матрас пытается медленно проглотить ее, как беззубая змея. Женщина с трудом поднялась и чуть не упала, не привыкшая к такой высоте. Скорпион драл эти паломничества, – подумала она. – В следующий раз останусь дома.
Но неужели через пять лет, к следующему Обряду Солнца, она все еще будет королевой? Тогда ей уже будет около сорока. Глупо было бы не подумать о судьбе короны, хотя у Кхары не было дочери, которая могла бы занять трон. Поэтому она изучила всех своих подданных, проанализировала их сильные и слабые стороны, спланировала престолонаследие, как и любую кампанию, и выбрала в качестве своей протеже Маду дха Шодрея, которая, как и остальные, растворилась в сестийской ночи.
Выпрямившись, Кхара прошлась по темной комнате, ее босые ноги бесшумно ступали по прохладному каменному полу. Во время Обрядов Солнца огромное, сверкающее белизной центральное здание Священного Города – и дворец, и храм – вмещало десятки, а то и сотни посетителей. У воительниц был выбор. Кхара знала, что некоторые скорпиканки подходили к удовольствию стратегически, выбирая для постели конкретных мужчин за их силу или ум, за те черты, которые хотели видеть в следующем поколении бойцов. Сама она никогда не отличалась такой предусмотрительностью. Но подозревала, что Мада проявит дотошность. Ее острый стратегический ум был одной из главных причин, по которым Кхара выбрала ее.
А еще она выбрала Маду из-за ее дочери.
Тамуре дха Мада было десять лет, и она уже умело обращалась с луком, принося с охоты пару рыжих белок или пухлых кроликов, даже когда гораздо более взрослые охотницы возвращались с пустыми руками. Если Кхара официально выберет Маду, назовет женщину, у которой уже есть дочь, причем ту, которой явно суждено превратиться в талантливую воительницу, то в дальнейшем вопросов о наследовании не возникнет.
Дверь открылась со слабым скрипом и пропустила затененную фигуру, очерченную лампой, которую несли в руках, и у Кхары возникло странное ощущение, что она призвала Маду, просто подумав о ней. Однако это была Гретти, самая молодая из их делегации. Девочке было всего пятнадцать лет, но она была хранительницей церемониального клинка. Даже при слабом освещении Кхара могла легко узнать ее: стройная фигура, полные губы на сосредоточенном лице, осторожный шаг. Пять лет назад ее сестра Хана была хранительницей клинка. Гретти, необычайно способная, все же не обладала легкой уверенностью сестры. В одной руке девочка держала свои сандалии, веревки болтались в воздухе. Кожаный жилет был завязан второпях. Не глядя на Кхару, она подкралась к своей кровати и подняла мягкий матрас. Увидев приглушенный блеск металла, она шумно вздохнула.
