– Ну и «повезло» же тебе, – с явной иронией, наклонившись к уху Фомы, вполголоса проговорил Аскольд, когда председатель Комиссии по распределению огласил место будущей службы Фомы.
Председатель, словно услышав замечание Аскольда, поперхнулся, но, откашлявшись, продолжил чтение списка.
Чтение списка назначений, или, «определение кармических путей», – как шутили выпускники, – проходило сейчас в залитом солнцем актовом зале, расположенном в восточном крыле Полицейской Академии. Посиделки длились уже второй час. Легкое жужжание вентиляторов порой заглушало смех и быстрые комментарии, нервные смешки и перешептывания без пяти минут стражей порядка. Все внимание вчерашних курсантов было сейчас сосредоточено на этом поворотном моменте в их жизни. Слушали очень внимательно, почти затаив дыхание.
– Пятое Управление… Это же самый центр города, – Фома недоуменно воззрился на друга.
– Ты, я вижу, еще ничего не слышал об этом гиблом месте, – многозначительно произнес Аскольд. – Двое полицейских оттуда не так давно попали в психушку, трое спились, остальные уволились. А начальник, майор Гвезда, говорят, теперь совсем того… ку-ку, одним словом.
– И что тут необычного? – Буркнул Фома, разглядывая свой новенький диплом, не особо вслушиваясь в то, что говорил друг. – Я что-то не слышал о том, что в полицию набирают только трезвенников, или самых уравновешенных. И что работа в полиции – сплошная синекура.
Здесь уже был намек с его стороны на то, что его друг, Аскольд Гравс только что получил назначение в 7-е полицейское Управление района Веста. Фишка была в том, что всем известный район Веста и был, коротко говоря, самой настоящей синекурой. В этом ближнем пригороде столицы, с уютными кварталами из роскошных коттеджей, редко можно было услышать о молодежных бандах, наркопритонах, и вообще, – он слыл самым благополучным и тихим районом. Где личная охрана обеспеченных хозяев коттеджей вполне успешно делала добрую половину работы за органы правопорядка.
Конечно же, для такого назначения немало постарался папа Аскольда, ответственный работник Магистрата.
– «Мы не боимся тяжелой работы, даже в самой, казалось бы, безвыходной ситуации», – Фома со значением процитировал слова главного героя из боевика «Третья структура», от которого они все когда-то тащились, – «когда мы вместе с друзьями – мы сила!».
Аскольд сосредоточенно засопел. Намек он понял. Четыре мушкетера, – так называли их, четырех друзей-однокурсников в Академии. И вот теперь, когда жизнь, похоже, разбросала их в разные стороны, внеся свои неизбежные коррективы в их планы, – не исключено, что друзья еще долго будут думать, что Аскольд изменил их общим идеалам. Да, действительно, когда-то они мечтали работать в одной команде, смелой, отчаянной, способной усмирить самые крутые банды своего города и без чьей-то помощи.
Но жизнь есть жизнь. И, увы, – не всегда в ней рулит романтика.
*
Этот человек почему-то бросился ему в глаза с самого начала, там, на улице, когда Феликс только прибыл на место преступления. Полицейские огораживали весь этот периметр оранжевой лентой, пресекая попытки нескольких зевак, неведомо откуда взявшихся на этом довольном пустынном задворке ресторана, проникнуть за эту ограду. Но невысокий мужчина средних лет, в темном полупальто, с серыми, гладко зачесанными назад волосами, в общем, ничем не приметный человечек, спокойно стоял рядом с полицейскими, ни слова не говоря, словно являясь участником некоего интерактивного действа. Похоже, никто не обращал на него внимания, или попросту не замечал, словно его тут и вовсе не было. Острый глаз майора быстро отметил эту довольно странную ситуацию. Феликсу всегда хватало ума и наблюдательности замечать то, что другим не удавалось заметить. Наверно, потому и выбился в начальники так рано.
*
Сегодняшний день с самого утра ничем не отличался ни от вчерашнего, ни от позавчерашнего. Пока полчаса назад ему не позвонил лейтенант Брутт, и, запыхавшись, попросил приехать сюда как можно быстрее, потому что здесь, у ресторана «Невидимки в городе» завязалась самая настоящая битва между членами банды «Дети Донна Розы» и так называемыми вашистами. Есть трупы.
Вызвавший его на место происшествия лейтенант Брутт, так же, как и другие сотрудники их отделения, был посвящен в особую дружбу майора Феликса и нынешнего главу «детей Розы», известного местного авторитета Гарика Горфинкеля.
Да, пожалуй, и все их отделение было в курсе, хотя майор сам никогда никого из подчиненных не посвящал в подобные дела. Что касается начальства, Феликс смог убедить генерала, что дружба с Гариком поможет поддерживать некое негласное равновесие среди банд города, «чтоб никто особо не зарывался и не борзел», а также может служить источником ценной информации о планах лидеров «темного мира».
После звонка Брутта, майор, выругавшись трехэтажным матом, поспешил на «поле битвы».
Вот так развивались события этого вечера.
Дела здесь, похоже, и в самом были деле не ахти. Подойдя поближе, Феликс увидел в неясном свете фонарей на лужайке через дорогу от ресторана, неподвижную темную фигуру. Человек лежал, уткнувшись лицом в землю. Бритая голова, куртка десантника, тяжелые черные полуботинки. Это был явно кто-то из ультранаци-вашистов, недавно появившихся в их городе. Рядом стонал, корчась от боли, Эдди-совестливый, правая рука Горфинкеля.
Эдди звали «совестливым», потому что почти все драки и выяснения отношений он начинал со слов: «А совесть у тебя есть?». После чего его визави должен был либо прятаться в ближайшие кусты, либо доставать кастет и готовиться к жесткому диалогу. Других вариантов ответа в разговоре с Эдди, как правило, не вырисовывалось.
У Феликса аж скулы свело. Он не мог найти слов, чтобы выразить сейчас то, сто он чувствует. Он уже предчувствовал тяжелый разговор со старым Горфинкелем. «Почему на его территории ни за понюшку табаку мочат Детей Розы? Что за беспредел? Куда смотрит Феликс? Разве он мало получает за то, чтобы Дети Розы «у себя во дворе» чувствовали себя как дома?»
Но теперь, когда Феликс подходил к коллегам, его внимание почему-то сосредоточилось именно на этом сером человеке, спокойно стоявшем неподалеку. Что он здесь делает? Почему полицейские игнорируют его?
Что произошло здесь – было понятно. Пьяная драка, с выяснением отношений уже на улице, которая закончилась, как это порой случается, весьма печально.
