Джонатан Уэллс - Слабак

Слабак
Название: Слабак
Автор:
Жанры: Истории из жизни | Биографии и мемуары
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2022
О чем книга "Слабак"

Штат Нью-Йорк, рубеж 1960–1970-х годов. Мальчик подвергается унизительному нападению со стороны учителя. Мистера Макэнери не устраивает, что Джонатану тринадцать, а веси тот от силы тридцать килограммов. Ребенок впервые вынужден усомниться в своем праве занимать место в мире, в праве на собственное тело. Отец Джонатана, обеспокоенный дефицитом мужественности сына, разрабатывает режим тренировок и усиленного питания.

Сам того не желая, мальчик играет разделяющую роль в браке родителей. В результате Джонатана отправляют в швейцар скую школу-интернат, где ему удается найти себя среди учеников изгнанников и изгоев. Отец не упускает шанс приехать в Европу и навязать странные взгляды на образ настоящего мужчины, угрожая разрушить пространство, которое Джонатан Уэллс с таким трудом завоевал для себя.

Признанный критиками американский поэт Джонатан Уэлл представил искренние и сильные мемуары о подростковом возрасте и образе самого себя, хрупкости мужественности и о вечном по иске утешения в мире.

В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Бесплатно читать онлайн Слабак


Jonathan Wells

The Skinny

(a memoir)


The Skinny – Copyright © 2021 by Jonathan Wells

© Мартемьянова Е.Г., перевод на русский язык, 2022

© Пачина В.А., фото, 2022

© Издание. Группа компаний «РИПОЛ классик», 2022

Примечание автора

Из соображений конфиденциальности некоторые имена и географические названия в этом тексте были изменены.

Часть 1

Глава 1

Шла третья неделя первого года обучения в Академии Адамса, моей новой средней школе в Северном Уэстчестере, когда мне вдруг случилось узнать, что я худой. Не стройный, как раньше думал, а тонкий, как весенний ледяной покров над рекой. До тех пор, глядя на младших сестёр и братьев, родителей, тётушек, дядюшек, кузенов и долговязых детей из начальной школы, всегда считал, что мой вес в пределах нормы, пусть и на нижней границе весового диапазона. До того дня никто и не говорил, что со мной что-то не так или что необходимо что-то предпринимать.

День начался точно так же, как и другие. Я стоял рядом с отцом и смотрел, как тот бреется. В полотенце, повязанном вокруг талии, он стоял перед зеркалом, поворачивая сперва одну щёку к свету, чтобы поскрести её бритвой, затем другую. Одновременно останавливал кровь от порезов кусочками «Клинекс». Каждое утро распускались эти маленькие кровавые лепестки с белыми краями. Я хотел быть как он: чисто выбритым, поджарым и столь крепким, как будто ничто в действительности не могло навредить ему. Поэтому так внимательно следил за каждым маленьким шагом его утренних приготовлений.

Поскольку наш дом находился от школы дальше остальных, то водитель автобуса – пожилой норвежец Оле – забирал меня первым. И это позволяло рассматривать его лицо в зеркало заднего вида, пока другие мальчики не видели. Волосы на лице Оле росли даже в тех местах, к которым на моих глазах отец никогда не прикасался бритвой: в ушах, на шее и в ноздрях. Причём росли они там буйно, хотя он, похоже, не обращал на это внимания.

Оле редко что-либо говорил за рулем, и никогда не оглядывался на нас, какой бы шумной и буйной ни становилась поездка на автобусе, когда остальные мальчишки протискивались внутрь. И лишь бормотал еле слышные проклятия на чужом языке, о чём мы могли догадаться по его угрожающим взглядам в зеркало заднего вида, выражавшим негодование по отношению к нашему хулиганскому поведению и привилегированному положению.

Когда автобус был полностью заполнен, в нём находилось десять или двенадцать мальчиков, одетых в рубашки с воротниками на пуговицах, пиджаки с галстуками, серые брюки и обязательно туфли на шнурках (на мокасины ввели запрет!).

Такая форма являлась детской версией отцовской рабочей одежды, состоявшей из костюмов разных цветов и узоров, с запонками, торчавшими из рукавов, и широким галстуком, завязанным виндзорским узлом. Наши блейзеры и зауженные брюки выглядели более неформальными, чем те, что наши отцы надели бы на вечеринку субботним вечером.

Полчаса в автобусе все кричали, плевались бумажными шариками и наваливались во время поворотов на несчастного мальчика, а затем автобус наконец свернул к академии Адамса. Вывеска выглядела величественной и достойно провозглашала, что здесь располагается Высокая Епископальная церковь. Оле обогнул игровые поля, проехал мимо поместья с его круговой подъездной дорогой и портиком с колоннами, а затем поднялся на последний холм.

После выхода из автобуса следовало чинно выстроиться возле бокового входа, где наши имена сверяли с ведомостью посещаемости. Библиотекарь с оживлённым видом деловито отметила наше присутствие. А затем нас осмотрели на предмет не продетых в петли ремней, потёртостей на обуви, торчащих краёв одежды и расстёгнутых ширинок. За нарушения в одежде начислялись штрафные баллы, которые можно отработать, только пробежав четыреста метров вокруг холма (обычно во второй половине дня, вне зависимости от погоды).

Пролетев сквозь коридоры с натёртыми воском полами и мимо почтовых ящиков, где хранились школьные извещения для приходящих учеников, мы подошли к доске объявлений – узнать распределение на будущие недели. Когда я увидел, что следующие две недели мне предстоит сидеть за обеденным столом мистера Макэнери, меня бросило в пот, а по спине пробежали мурашки. Будучи учителем латыни в Адамсе, самой строгой и консервативной школе района, он обладал огромным влиянием, соизмеримым разве что с физическими размерами: Макэнери весил не менее двухсот пятидесяти фунтов[1], большая часть которых висела на животе, и был выше шести футов ростом[2].

Латынь в школе Адамса служила основой образовательной культуры. Сам факт владения этим языком означал, что, даже если нам, мальчикам, предначертано судьбой работать на Уолл-стрит или в крупном бизнесе, мы не станем просто трейдерами и торгашами. Пусть даже мы позже и наберёмся навыков в этой сфере, они будут вторичны по отношению к нашей образованности, традициям и участию в соревновательных видах спорта. На наших пиджаках красовались значки с девизом “Scientia et Veritas” («Знание и истина»), свидетельствовавшие о нашей принадлежности к особому клубу, где изучение латыни символизировало эти возвышенные качества.

Все первые занятия с Макэнери начинались одинаково. Как только мы садились, он отвинчивал колпачок чёрной авторучки и ставил отметки возле имени каждого присутствовавшего мальчика. Затем поднимал глаза, всматривался в наши лица и поправлял полосатый галстук-бабочку. Брал со стола стопку тестов и пролистывал их, глядя в одну точку над нашими головами. Обычно щёки Макэнери пылали, а лоб с лоснившейся сальной кожей казался высоким. Учитель латыни рассеянно крутил кончики усов, направляя их вниз, как у Фу Манчу[3]. А затем, взяв в руки наши работы, он неземным голосом декламировал строки Омара Хайяма: «Движущийся палец пишет и, написав, движется дальше».

Я выпрямился и приготовился к очередной плохой оценке.

– Недурно, Уэллс. Вы же и сами себя удивили, не правда ли? – произнёс он так, будто это и не являлось вопросом.

И во время обеда Макэнери выделял меня среди других учеников. С самого первого учебного дня я узнал, что за своим столом он любит играть с мальчиками в игры за едой. Он велел мне сесть напротив, во главе стола. А затем пропел строки из Гилберта и Салливана[4]: «Джон Веллингтон Уэллс зовут меня, я продаю магию и заклинания».

А однажды добавил:

– Но ведь тебя зовут Джонатан, не так ли? Почему именно так, а не просто Джон? Кто-нибудь знает разницу между этими двумя именами?

Сцепив пальцы и положив руки на свой гигантский выпирающий живот, сквозь узкие очки он выжидающе смотрел через стол, ища храброго мальчика, что осмелился бы угадать ответ.

– Ну так что, дети? В чём разница между Джоном и Джонатаном? Кто-нибудь, помогите мне и получите дополнительную порцию десерта. Ну, кто-нибудь? – Он пристально разглядывал всех нас, одного за другим.


С этой книгой читают
Перед вами разложенная на девять голосов повесть о палестинских эмигрантах в Америке. Они бежали от войны без возможности вернуться, теперь их дети и внуки растут в городе Балтимор, за тысячи километров от родной земли. Кто-то адаптировался к местной культуре, кто-то упорно соблюдает традиции предков. Вместе с героями мы посещаем свадьбы, похороны, наблюдаем за непримиримыми противоречиями между отцами и детьми. Смешные и трогательные истории отд
«Все дело в отношении» – сборник вдохновляющих историй, которые окутывают теплом и дарят надежду даже в самые сложные моменты жизни. Эта книга – ваш верный друг на пути к покою и гармонии. На ее страницах вы найдете рассказы людей, которые, столкнувшись с испытаниями, сумели увидеть свет в конце туннеля, изменить свое отношение к трудностям и выйти победителями.Каждая история – это напоминание о том, что любые преграды преодолимы, если смотреть н
Вспомните песни, что звучали на танцах и по радио, сопровождали романтические свидания и встречи с близкими, грели душу в холодные вечера и дополняли самые яркие моменты жизни. У советского человека композиции ВИА «Самоцветы» и группы «Аракс», полные искренности и глубины, по сей день пробуждают лишь светлые воспоминания.Сергей Беликов, певец и музыкант этих легендарных коллективов, в своей автобиографии делится искренними воспоминаниями о «золот
В краткой притчевой форме автор рассказывает о времени и детстве, о снах и старых фотографиях, о женском и мужском, о сущности и природе человека, о месте человека в этом мире. Вещь, как элементарный квант человеческого дома, диктует свою философию. В силовом поле окружающих вещей понятие дома поднимается до значения космоса. Показаны новые завязи-смыслы современной эпохи, захваченные объективом фотокамеры. Книга обращается к широкому кругу думаю
В судебных очерках и статьях на основе конкретных уголовных дел раскрыт широкий спектр социальных недугов и пороков. По морально-этическим соображениям имена «героев» криминальных историй изменены.
Девочка всю свою жизнь мечтала о собаке. Но родители каждый год дарили ей всё, кроме щенка. Однажды щенка ей подарили, и это были не родители. Как будут развиваться события дальше, что станет со щенком, которого девочка принесла домой без разрешения, вы узнаете из рассказа.
🔥ВТОРАЯ КНИГА ЦИКЛА.🔥 Пленник чужого мира, он потерял память о прежней жизни... Но любовь пленительной чужестранки способна изменить многое... не только вернуть желанную свободу. В книге вас ждут : * сильные и благородные герои; * их отважные подруги; * хитросплетения интриг и заговоров; * коварные злодеи в сговоре с тёмными силами; * магические животные; * яркий колорит заморских стран;
Армин Вэйл студентка и головная боль Костяных Башен, ей остался лишь шаг до полноценного звания некроманта. Всего-то нужно пройти практику под руководством мэтра Эрда Ши'и. Говорят, он не стареет уже триста лет, нелюдим и виновен в трёх убийствах. Идеальный кандидат на роль куратора, не находите?