Верно сделала Любовь Чернявская, открыв свой сборник очерком «Предпочитаю вальс» о встрече с прославленным земляком, «настоящим человеком» Алексеем Маресьевым. О герое-летчике написано немало – автор же нашла некую журналистскую «изюминку» при личной встрече с Алексеем Петровичем в Москве, в его рабочем кабинете, когда он возглавлял Российский комитет ветеранов войны.
В очерке есть и малоизвестный факт биографии героя: в 1934 году он в составе бригады сталинградских строителей возводил Комсомольск-на-Амуре и за ударный труд был награжден патефоном! Оказывается, «хрестоматийный герой… не чуждался хорошего русского застолья, любил душевную песню, ценил юмор и сам смеялся вкусно и заразительно. А еще… любил танцевать и всем танцам предпочитал вальс!»
Интересно, на профессиональном уровне написаны очерки и о других знаменитых земляках – не обязательно по паспорту, месту рождения, а земляках по сердцу, по высокому личному причастию к нашей героической земле.
Немало интересных, не известных еще широкому читателю фактов в очерке о Герое Советского Союза, командире роты испанце Рубене Ибаррури, похороненном в братской могиле на площади Павших Борцов.
В книге представлены также очерки, зарисовки и творческие портреты широко известных волгоградских ученых: академиков Максима Загорулько и Владимира Петрова, доктора медицинских наук Евгения Фомичева и заслуженного врача России Михаила Кириченко, первых послевоенных архитекторов города-героя Вадима Масляева и Ефима Левитана, талантливых деятелей искусств Павла Шардакова, Константина Ставского, Михаила Королева, Анны Девяткиной, композиторов Евгения Мартынова (оказывается, нашего земляка!), Льва Бурова и многих других. Эти люди своим творческим трудом заслуживают признания и восхищения.
Для многих читателей, несомненно, станет открытием новаторская деятельность руководителя Михайловского учебно-научно-педагогического комплекса Владимира Арнаутова или успешного предпринимателя Андрея Самохина – председателя совета директоров известного всей стране хозяйства «Сады Придонья».
К людям талантливым, мастерам своей профессии, несомненно, относятся супруги Сапожниковы из Волжского, за сорок лет своей неутомимой деятельности взрастившие парки на четырех тысячах гектарах заволжской земли.
Вызовет также интерес исследовательская деятельность ученого-ботаника Леонида Казакевича – автора нескольких открытий, вошедших в мировую науку.
В заключение хотел бы обратить внимание на глубокий и содержательный очерк «Славы притяженье» – о знаменитом хирурге-ортопеде Анатолии Каплунове. Этот очерк и дал название книге. Что означает это самое притяженье? Оказывается, речь идет о том, что волгоградский доктор является продолжателем научного метода знаменитого ортопеда Илизарова. Как замечает автор, «притяженье его славы не опасно – напротив, благородно и благотворно», ибо из достижений самых выдающихся земляков складывается культурная, научная и общественная слава нашего края.
Лев Кривошеенко,
член Союза писателей России
Я противник того, что меня всю жизнь превозносят, именуют легендарным летчиком, героем из героев. Да, у меня сложная военная судьба. А у кого она простая? Я один из многих, из тех, для кого война стала просто отправной точкой биографии, проверкой силы личности.
Алексей Маресьев
В старинном особняке на Гоголевском бульваре, где располагался Российский комитет ветеранов войны, меня встретил угрюмый, с брежневскими бровями вахтер:
– Предъявите ваше ветеранское удостоверение!
– Но я могу предъявить только справку об участии в Куликовской битве!
Бровастый оценил юмор и, узнав о цели моего визита, с готовностью указал, куда нужно идти. Я заглянула в кабинет. Из-за стола навстречу мне поднялся мужчина. Шевелюра без единой сединки, знакомое лицо, русская располагающая улыбка. Протянул руку:
– Маресьев Алексей Петрович.
Мелькнула мысль: вот самый молодой из ветеранов. Вслух же я сказала, что привезла Алексею Петровичу привет от Камышина, его малой родины.
ГОВОРЯТ, что с возрастом человек все чаще отдается воспоминаниям ранней юности и детства. В памяти всплывают милые сердцу ощущения, картины, запахи. Сколько потрясений было в жизни этого человека! Ему, молодому, красивому, полному надежд, судьба-злодейка вдруг подставила подножку, предложив провести жизнь в инвалидном кресле. Он не согласился. Он решил строить свою судьбу сам. И совершил невероятное. Правда, тогда, в детстве, он и не подозревал, что способен сделать нечто, не укладывающееся в рамки обычных человеческих деяний.
Школа-четырехлетка находилась на окраине Камышина, недалеко от Рогожинского лесопильного завода. В ней и учился младший из Маресьевых – Алешка. Темноволосый, кареглазый и озорной, он был душой ребячьей компании, заводилой. Летом, когда кончались уроки в школе и можно было забросить книжки подальше, от зари до зари пропадал на Волге. Да и то сказать, кто ж не рыбак в маленьком городишке, примостившемся у слияния двух рек? А уж когда подрос, братья стали брать его на охоту в заволжские леса. Мать всякий раз наказывала: «Не простудите Леньку-то!» Знала, что крепостью здоровья младший сын, увы, не отличался.
Был конец двадцатых годов. Мать и два старших брата Алексея работали на лесопильном заводе. Таких заводов было в Камышине несколько. Располагались они у самого берега Волги. Сюда с верховьев сплавлялся лес. Производство развивалось, город бурно строился. У завода были своя школа, несколько жилых домов, позже появилось свое профессиональное училище. Кажется, биография целого поколения россиян начиналась именно с ФЗУ, и он, Алексей Маресьев, как раз из этого поколения. Когда Леше стукнуло шестнадцать, мать пристроила его в контору на какую-то простенькую канцелярскую работу. А директором завода тогда был один из так называемых партийных выдвиженцев – человек знающий, решительный и энергичный. Увидел как-то Алексея в конторе, удивился: «А ты что тут сидишь, штаны протираешь? Давай-ка поступай в ФЗУ на токаря, нам хорошие токари нужны».
Позже, когда Алексей уже заканчивал училище, пришел он на практику на завод. Прикрепили его, как положено, к наставнику. Известный на заводе классный токарь Николай Трусов был человеком весьма своеобразным – суровым, неразговорчивым. Насильно никогда никого не учил – напротив, считал так: хочешь – смотри, учись, а не хочешь – проваливай! Но Алексей просто прикипел и к мастеру, и к его станку. Стал понемногу вникать, сам выполнял кое-какую работу, но дядя Коля по-прежнему относился к нему с прохладцей. Как часто бывает, неожиданный случай изменил их отношения. Рядом с цехом была механическая лесотаска, с помощью которой бревна из воды перетаскивали на берег. Приходилось часто ремонтировать колеса этой машины, вытачивать для них детали. Дядя Коля все делал добротно, аккуратно, но по старинке – одним резцом, долго и медленно. У Алексея мелькнула мысль выточить специальный резец для этой работы, фигурный. Попробовали с мастером – получилось. Это было первое рацпредложение Алексея, после которого наставник признал его равным себе и вскоре заявил: «Будешь работать самостоятельно».
