Дни бегут. Недели утекают. Месяцы несутся. Года летят со скоростью света. И только люди, с присущей им беспечностью, думают, что будут жить вечно, часто откладывая на завтра то, что можно сделать сегодня. И при этом заблуждаясь, что всегда будут молоды!
Боже упаси, никто не претендует на исключительность!
Такие умозаключения возникают в головах людей уже ближе к семидесяти, а то и позже. Вот только нашей героине столько лет не отведено. Всего пятьдесят лет земной жизни. За это время ей нужно прожить жизнь, чтобы окружавшие люди вспоминали её с улыбкой радости, чтобы собственные дети не ждали её смерти, а любимый по настоящему горевал о потере близкого человека.
Жизнь, которая дана свыше на определённый срок, заставляет думать быстрее, действовать разумнее, понимая, что времени совсем мало. А главное, поступать так, чтобы потом, когда она уйдёт наверх в небесную обитель, можно будет смотреть вниз без стыда.
Не улыбайтесь! Это не то, о чём Вы подумали!
– Ну что, Ангелочек, ты уже выбрала родителей? Сколько можно выбирать? Десятый месяц идёт… уже давно пора! – Ангел Рождения сидел на соседнем облаке, как всегда улыбаясь и глядя приветливо. – Так ты никогда не определишься. Нужно просто закрыть глаза, раскрутить шарик, а потом остановить и указать пальчиком место. И всё! Родители сразу найдутся. Иначе, опять на этом уровне застрянешь. Пора уже подниматься выше!
– Хорошо. – вздохнула и закрыла глаза. Раскрутила глобус и ткнула пальчиком… Россия!
– Ну вот. Повезло. Будет трудно, но очень интересно. Пора! У мамочки уже начались схватки. Ещё бы чуть задержалась и нужно было кесарить… Вперёд, – подтолкнул меня Ангел и набросил на плечи рубашку.
***
– А – а – а, – закричала оттого, что свет резко ударил в глаза. Стало неуютно от тяжести собственного маленького тела.
– У-у-у, какая горластая. Не иначе, начальником будет. – акушерка приняла ребёнка. На небольшом столике, здесь же в родильном зале, оттирая от слизи и пеленая ребёнка, приговаривала, – Девочка. Крупная. В рубашке родилась. Счастливая. Время рождения – по местному времени 14 часов 57 минут. По Москве 19 часов 57 минут. Дата рождения 21 апреля 1978 год, – Положила, уже завёрнутого ребёнка, на медицинские весы для новорождённых. – Ого, четыре килограмма восемьсот граммов. – повернулась к лотку в ногах женщины.
– А куда рубашка подевалась? – она строго взглянула на операционных сестёр. Те, молча смотрели в пол. Ни одна не призналась, что рубашку новорождённого, эту слизистую оболочку в которой рождается счастливец, они буквально разорвали на две части в течение одной минуты.
– Ясно, – вздохнула акушерка. – Всегда одно и тоже. Вы должны понимать, хоть немного, что это не Ваша рубашка. Она не принесёт Вам счастья. Она, как была этой девочке дана сверху при рождении, так и будет оберегать её всю земную жизнь. Бестолковые Вы девицы, хоть и дипломированные. – Что там с мамочкой? Она как себя чувствует? Почему молчит?
– О, Господи! Она без сознания. – Заволновались медсёстры. Сегодня дежурили Нина Беляева и Ольга Бондарева.
– Этого ещё не хватает, – всколыхнулась Анна Петровна Решетникова и приложила ребёнка к груди матери. – Нашатырю маме под нос, быстро. – Ребёнок заворочался. Мать моментально открыла глаза и глубоко вздохнув, улыбнулась.
– Доченька, – прошептала она. – Любимочка моя. Улыбака моя милая. Красавица. – ребёнок действительно не плакал. Девочка улыбалась матери, смотрела на неё с интересом, не забывая причмокивать маленьким красивым ротиком.
– Глянь-ка, Анна Петровна. – одна из сестёр тронула за локоть акушерку, – А девчонка-то действительно не простая. Ишь как мать изучает, будто взрослая. Уставилась и не моргает даже. Чисто кукла. А глаза чернющие, как у цыганки, – она вытащила из кармана кусок "рубашки", который успела спрятать и положила рядом с матерью и ребёнком. – И уже с волосами родилась, эвон коса какая сзади. Ну, чудеса!
Другая медсестра, Нина Беляева отвернулась и вышла в коридор родильного отделения. Навстречу ей, из ординаторской, вышёл мужчина высокого роста в белом одеянии.
"Новый доктор? Неужели наконец я смогу выйти замуж? – подумала Нина и словно наткнулась на него. – Какой интересный у него халат. Словно одеяние ангелов на картинках – пронеслось в голове". А уже в следующую минуту, мужчина наклонился к её уху и отчётливо произнёс: "Отнеси назад. Отдай то, что взяла. Иначе, так и не выйдешь замуж никогда". – она застыла от неожиданности. А мужчины, словно никогда и не было. Как во сне, вернулась в родильный зал. Вытащила из кармана кусок "рубашки" который оторвала и положила рядом с тем, что уже лежал. Чудесным образом, оба куска моментально соединились.
– Чудны дела твои, Господи! , – Анна Петровна, наблюдая за этой манипуляцией Всевышнего (иначе и не скажешь), весело сказала роженице, – Вот и отлично. Мамочка, у Вас девочка. Счастливица. В рубашке родилась. Я Вам положу её рубашку в пакет. Берегите. Когда высохнет, переложите в тканевый мешочек и храните. А лучше спрячьте от людских глаз подальше. Люди разные. По преданию, это сродни мощам великих святых. Защищает от порчи, сглаза и прочей нечисти.
– Спасибо, Анна Петровна. – прошептала Настя. – Мы Вам очень признательны. Там под окнами муж. Виктор. Может кто сообщит ему, что доченька Виктория родилась.
– Уже имя есть? Молодец! Сразу по имени называть это правильно. Ребёнок должен знать своё имя и своих родителей с рождения и до самого конца земной дороги. И помнить всегда о них! Ты не волнуйся, Настя. Уже сообщили мужу твоему. Он чуть в обморок не упал. Стоит со слезами на глазах под окном. Не уходит.
– Скажите ему, пусть домой едет. Я позвоню. На улице холодно. Апрель морозный. Хотя у нас в Иркутске всегда так. Вы нас с Викулей отвезите в палату. Хочется отдохнуть.
– Не волнуйся. Всё уже готово. И медсестра дежурить будет. И Виктория твоя рядышком под боком будет отдыхать. Родиться в рубашке это уже божье благоволение. Беречь будут с небес. Красивая девчонка родилась. Счастья ей на всю жизнь.
– Спасибо, – Настя устало закрыла глаза.
– Отдыхай, милая. Намаялась. Я уже думала кесарить будем. А тут доченька, видать, пожалела мамку. Сама родилась! Вот и слава Богу!
– Счастье и Любовь новорождённой. Здоровья и долгих лет родителям, – тихо отозвался Ангел, стоящий у кровати матери и дочки.
