Советский Союз, 1950 г.
Лето обещало быть жарким…
Ирина Акимчева радовалась наступившему теплу и долгим светлым ночам. Да и как не радоваться, если тебе восемнадцать лет, тебя только что приняли на работу в детский сад, и ты живешь в лучшем городе мира?
Ирина шла по московским улочкам и улыбалась прохожим. Настроение было великолепным. Она мысленно представила, как мама обрадуется новости, что Ирину приняли на работу. Две недели назад она ещё была выпускницей школы, а теперь, подумать только, она взрослый человек, начинающий трудовую деятельность.
Многие одноклассники Иры решили поступать в техникумы и вузы, но она сразу категорически отказалась от такой перспективы. Уже в девятом классе она твердо для себя решила, что хочет работать в детском саду. Ей всегда нравились дети, эти забавные маленькие карапузы. И Ирина очень сильно рассчитывала, что в скором времени и у неё появится ребеночек.
А что? Всё может быть…. Разве Олег в последнее время не намекал, что ему пора обзаводиться семьей, как-никак отслужил в армии, полгода уже работает на заводе, начальство им довольно, всё складывается, как он и планировал.
Ирина улыбнулась. Олег Каштанов ей нравился всегда. Они учились в одной школе, жили в соседних домах, и были знакомы целую вечность. Высокий, темноволосый, он производил впечатление надежного человека.
Именно такой ей и нужен был.
Она не могла сказать, что безумно влюблена в него. Нет, ничего подобного Ирина не испытывала, она вообще не верила в любовь, считала её выдумкой поэтов и романтиков. Будучи человеком практичным, она полагалась на собственный разум. Любовь – это для тех девочек, кто может себе позволить высокие чувства.
А её, извините, от этого отучили….
Ну, вот, она снова взялась за старое. Сколько раз она себя ругала и говорила, что всё осталось в прошлом, что ей следует забыть раз и навсегда? Теперь другое время.
Настроение испортилось. Возможно, другие и готовы были забыть о том, что было много лет назад, но готова ли она сама?…
В годы войны её мать занималась проституцией.
Да, да, Ирина знала, что девушке её возраста не положено знать не то, что это слово, ей не положено знать вообще о таких вещах. Но Ирина знала. И знала очень хорошо.
Ей объяснили, да так, что она это уяснила намного прочнее, чем все науки, преподаваемые в школе.
Ирина рано осталась без отца. Ей было шесть лет, когда в их небольшую комнатушку в общежитии без стука вошёл дядя Вася, молодой мужик с соседней площадке. Они вместе с отцом работали на стройке.
Катерина, мать маленькой Ирочки, сидела около окна и штопала платье дочери, которое та умудрилась порвать во дворе, играя с мальчишками. Она удивлялась и раздраженно качала головой, когда видела, что дочь никак не желает играть в тряпичные куклы с другими девочками-ровесницами, а трется поблизости с мальчишками.
– Это оттого, что ты хотел сына. Посмотри на свою дочь. Что из неё получится? – упрекала Катя мужа. – Она же только вчера подралась с Ванькой Штыровым. Ты знаешь, что его мать мне устроила? Настоящий скандал! Как она кричала, было слышно на соседней улице.
Николай, утирая густые черные усы, которыми он в тайне очень гордился, и считал, что они ему придают мужественный вид, довольно ухмыльнулся.
– А ты что?
– Что я? Что?… Конечно, стала защищать твоё чадо. В следующий раз будешь сам разбираться с разгневанными мамашами! Мне надоело! Ты бы лучше, чем резаться в карты у подъезда, занялся воспитанием дочери!
– Ну, и займусь, – с той же неохотой ответил Николай и поднялся из-за стола, где ел суп.
Ирина сидела рядышком, притихшая. Она боялась отца, хотя тот, в отличие от мамы, никогда её не наказывал: ни ставил в угол, ни бил ремнем. Так, потреплет по голове, взлохматит непослушные пряди и скажет:
– Доча, не надо так делать. Это плохо.
А как делать «не надо» объяснить забудет.
Вот Ирина и поступала по-прежнему….
А теперь дядя Вася, угрюмый, зашел в их комнату и замер в дверном проеме. В руках он мял грязную кепку, с которой редко когда расставался. Вид у него был каким-то жалким и потерянным. Это было немного смешно, потому что дядя Вася был в представлении Ирины настоящим богатырем. Огромного роста, со шкаф, никак не меньше, лохматый, не чесанный, он наводил ужас на всех мальчишек во дворе. Это ей по секрету сказал Санька. А Саньке она верила, как самой себе.
– Кать, ты дома, да?… – вместо приветствия пробурчал он.
Катерина подняла голову и усмехнулась.
– Конечно, дома, а где мне ещё быть? Ты что, сам не видишь? Вроде не пьяный….
– И Иришка дома, – точно не замечая слов Кати, продолжил он.
Тут Катя выпрямила спину и уже более внимательно посмотрела на соседа. Что-то было в нем сегодня другое, то, чего она раньше никогда не замечала. И это что-то не понравилось Кате.
Рабочий день не закончился ещё, а Васька уже шляется по общежитию. И в гости к ней нагрянул, когда мужа нет. Уж не свататься ли явился. Ничего, ничего, она быстро отошьет лихого ухажера, не посмотрит, что детина вымахал под потолок.
Катерина была бабой красивой, видной, на неё постоянно мужики заглядывались. Николай частенько ей говорил, а особенно в последнее время:
– Ты, Катька, баба у меня видная…. Ох, какая…. Смотри, что узнаю, башку оторву разом…. Не посмотрю, что дочь малявка ещё….
Она смеялась и крепче прижималась к мужу.
– Никак ревнуешь, а, Николай? Ревнуешь…. Да никто, кроме тебя, дурака, мне не нужен….
Она отложила в сторону недоштопанное платье Ирки и поднялась со стула. Приветливая улыбка исчезла с её лица.
– И Иришка тоже дома. А тебе-то что до этого, а, Василий?
– Я это…, – Штыров замялся, переминаясь с одной ноги на другую. – Я хотел того… сказать…. Тьфу ты, в общем, Колька… он….
Катя подбоченилась.
– Иди-ка, Вася, ты домой, и забудь дорогу сюда без Николая. Поняла я тебя и поняла хорошо. На первый раз ничего не буду говорить ни твоей, ни Коле. Но хоть раз ещё что-то замечу, непременно Коле пожалуюсь. Ишь чего выдумал, шляться к нам, пока дома мужика нет.
В глазах незваного гостя промелькнула тень.
– Не пожалуешься ты Кольке, – внезапно зло выпалил он.
– Чего?! – разгневанно воскликнула Катя.
Ирина, игравшая в уголке, встрепенулась и с любопытством посмотрела на взрослых. Снова кричат. И мама недовольная. И дядя Вася не уходит, а мама же сказала, что бы он уходил?
– Нет больше Николая. Стропила была закреплена плохо, вот он….
Ирина видела, как побледнела, пошатнулась мама, а потом страшно, дико закричала….
Что произошло в тот роковой для их семьи день, девочка поняла значительно позже. К ним стали приходить какие-то люди, многих из них она знала, кого-то видела впервые. Мама непрестанно плакала, тетя Глаша и тетя Валя, две толстые тетки, соседки по площадке, успокаивали её, но та не желала приходить в себя. Её Коленька, её кормилец, её разлюбезный муженек покинул свет Божий, оставил её одну-одинешеньку….
