Приборы упаковывались в плотную вощеную бумагу, затем их аккуратно укладывали в деревянные ящики, предварительно прокладывая многослойным картоном. Иван Черняев сослался на то, что он во время работы с электротельфером повредил руку. И чешский мастер перевел его временно на транспортировку ящиков с готовой продукцией. Катать тележки, пусть и очень тяжелые, по ровному бетонному полу было несложно. Сложнее было не выдать себя и не использовать на всю катушку руку, которая считалась травмированной. Врач приедет через два дня, так что можно продержаться. А сбежать Иван намеревался завтра вечером.
Упираясь плечом, он сдвинул тележку с места и покатил в дальний конец цеха, где виднелись решетчатые двери, которые вели в шахту лифта. Там продукцию поднимали наверх. Когда лифт работал, можно было ощутить движение воздуха, уловить запах зелени деревьев, луговых трав.
В подземном цехе работали и русские военнопленные, и чешские рабочие, провинившиеся и сосланные сюда в наказание. Пленных привозили в вагонах с забитыми наглухо окнами, ночью сажали в машины и привозили сюда. Никто представления не имел, в какую местность они попали. Находились, правда, знатоки, которые вычисляли по им только известным признакам, что привезли их в Восточную Европу. Но до границ Советского Союза далеко. Красная Армия хоть и наступает, но когда она дойдет до Чехословакии, неизвестно.
Ивану было все равно, какая это страна. Бывший пограничник, засыпанный взрывом в разбитом доте, он отлежался и две недели выходил в одиночку к своим в 1941-м. По захваченной врагом территории, мимо сожженных сел. И вышел. А год назад во время боев на Мгинском направлении Иван снова попал в плен. Контуженный, он первое время не мог даже говорить. Может, поэтому его и не допрашивали, а сразу отправили с другими пленными в тыл, во временный лагерь. Поменяв несколько лагерей, Иван в конце концов угодил на этот завод. И с тех пор только и думал о том, как отсюда сбежать.
– Ян, – раздался рядом шепот, когда Черняев установил свою тележку и зафиксировал ее «башмаком». – Ян, иди сюда, пока никто не видит.
Черняев за эти месяцы научился неплохо понимать чешский язык и даже сам довольно сносно говорил по-чешски. В этой части у подъемника и правда сейчас никого не было. Начинался обеденный перерыв, немцы даже на чешских заводах завели свои строгие порядки. Опоздание на перерыв – такое же нарушение трудового распорядка, как и опоздание к началу рабочего дня.
Иван подошел к чеху, бросил взгляд по сторонам.
– Смотри, Ян, – на свой манер выговорил имя русского пленного чех. – Это схема того подземного ливневого водотока, про который я тебе рассказывал. Его строили еще сто лет назад для отведения дождевой воды с улиц к реке.
– А если о нем знают и другие? – с сомнением покачал головой Иван. – Немцы могли забетонировать вход, заминировать его.
– Не знают, – с улыбкой покачал головой чех. – На этой схеме такой слой пыли, ее не трогали лет двадцать. В эту часть архива никто не лазил. Это корпуса, которых уже нет. Старая линия электропередачи, которая уже не существует. На схеме еще две «ливневки», которые засыпали. Они обвалились на многих участках, проще построить новую, чем раскопать старую. Да и опасно там работать, под новыми корпусами.
– А если этот тоже обвалился? – с сомнением спросил Иван и почувствовал, как у него предательски засосало под ложечкой. Это был шанс вырваться на свободу, хороший шанс.
– Да, в начале, – согласно кивнул чех. – Но дальше свод прочный, он не пострадал. А в начале тоннеля он обвалился потому, что здесь прокладывали каналы для электрических кабелей и проводили грунтовые работы. Я проверял. Правда, я не знаю, как там дальше, но уверен, что проход есть. Риск, но я бы на твоем месте попробовал. Иначе отсюда не вырваться. Вас не выпускают на поверхность, на верхние этажи. Я думаю, Ян, вас никогда не выпустят.
Последние слова были произнесены с такой грустью, что Черняев понял: надо пытаться. Это не просто путь к свободе, это еще и шанс выжить. Действительно, с какой стати гитлеровцам заботиться о русских пленных. Они слишком много знают о том, что изготавливалось здесь, под землей. Чех сказал, что это комплектующие для каких-то мощных ракет большой разрушительной силы. Нет, немцы никого не выпустят!
На то, чтобы подготовиться к побегу, Иван потратил десять дней. Он припас инструмент, который мог пригодиться в подземелье: самостоятельно изготовленный короткий ломик, небольшую лопатку на коротком черенке, закрытый светильник, в который можно вставить свечу. И запас свечей Иван тоже сделал солидный. Но это уже с помощью своего чешского друга. С его же помощью он заготовил набор продуктов питания, которого хватило бы на несколько дней.
План был прост – уйти как можно дальше от завода. Туда, где его не станут искать. Направление Иван намеревался выбрать сам уже на месте, когда выберется из подземелья. Леса, горы, все, что поможет. Хотя он сомневался, что рядом были леса и горы. Но тогда выход был один – пробираться к линии фронта ночами, днем прятаться, отсыпаться.
Отключить электричество Ивану посоветовал чех. Он ослабил контакт подводки кабеля в щитке, и в нужный момент достаточно было только дернуть за кусок проволоки, который незаметно торчал снизу. Проволока сдернет конец кабеля и останется в руке. Ее потом следует выбросить, и никто не заподозрит в умышленном отключении света. По крайней мере, сразу не заподозрит. Иван решил сделать это в начале рабочего дня, чтобы у него в запасе был световой день. Вряд ли удастся пройти тоннель быстро, но если удастся, то лучше за светлое время уйти подальше от завода.
