Когда нечего сказать (вместо предисловия)
Существуют такие поступки, которые если не совершишь сегодня, завтра, попросту, не поднимется рука. И не мудрено, ибо сегодня ты не такой, как вчера, а завтра будешь не таким, как сегодня… Но стоит ли стесняться того, каким ты был вчера? А если стоит, то чего? Впрочем, подобную цепочку риторических вопросов можно продолжать вечно…
Так что, я решила, не тратя на это время, прогрызть пикантную дырочку в будущее и утончённо плюнуть накопленными озарениями и заблуждениями, предавая угрозе индивидуальной интерпретации раскалённые чувства, оформленные в желчные словесные конструкции, которые так же далеки от истины, как два противоположных берега Индийского океана…
Ну, а если Некто, тратя ежедневно по несколько часов на перечитывание сих, с позволения сказать, творений, найдёт их заурядными и тошнотворными, окончательно разочаровавшись, ничего не останется, как принять это за успех:) Ибо всё в этом мире состоит из условных атомов и у каждого свои галлюцинации по поводу зыбкой реальности. А разочарование, это когда хочется прижать к груди весь мир и вдруг оказывается, что она не настолько большая…
Будьте счастливы!!!
Легкомыслие в тяжёлой форме
Природа, в припадке врываясь с разбега
С отчаянным рёвом в сердца площадей,
Взывает о поступи сверхчеловека…
Планета устала от недолюдей
Развратных и мелочных, кислых, безвольных…
Презренные туши рабов и господ
Давясь поглощают взъерённые волны…
Уносят в пучину бунтующих вод
Грязь, алчность, хандру и нелепые склоки…
Срывают вериги с закованных рек…
И тыкают пальцами в небо пророки,
Гадая, где явится сверхчеловек…
Над гребнем стихии дрожащие тени
И ветер играет торжественный туш…
Цунами неистует, как воплощенье
Броженья и смут ограниченных душ.
Ночь, собрав чудеса в узелок,
обернулась Авророй крылатой…
И по стоптанным спинам дорог
снова мчится на пастбище стадо.
Пляшет кисть, прикасаясь к холсту,
заполняя росистой прохладой…
Разве важно в каком ты ряду
многоглавого счётного стада?
Стародавний мотив луговой
примиряет последних и первых.
Лишь волков металлический вой
режет слух и щипает за нервы.
Где-то там за летучей рекой,
что с горы направляется к морю
бродят волки в долине глухой,
вольным ветрам воинственно вторя.
Возмущает покой мирных стад,
оглушая пронзительным воем,
дерзких горнов расстроенный лад:
«Если можешь, то выйди из строя!»
Пастухов негодующий рог —
нет над стадом всесильнее власти.
Дружный ропот – разумный итог:
«Нужно ль нам столь туманное счастье?»
Тёплый хлев – нерушимый блиндаж,
грохот вёдер, родные помои…
На рассвете привычный пейзаж…
Даже волки по-прежнему воют…
Небесный свод зиял свинцовым дулом,
Постукивая звёздами по лбу…
Я вышла покурить и оглянулась —
Кого же там выносят во гробу??
Какое-то нелепое смятенье,
Наигранные жесты, скользкий шаг…
Слегка мерцают… словно приведенья…
Нет, что-то тут, по-моему, не так…
Полк скорбных взглядов, слёзы и одышка —
Всё втянуто искусно в кутерьму…
И, напрягая жалкие умишка,
Уже распределяют – что кому…
Виновница немого карнавала
Смотрела строго из небытия…
И, подойдя поближе, я узнала…
Какого чёрта??… Неужели я??
Неистово брыкаясь, я рыдала,
Махала кулаками во всю прыть:
«Куда вы меня тащите, вандалы??
Ведь я всего лишь вышла покурить!!»
Скрывая телеса под длинной рясой
Надсадно отпевал священный сан,
А после пили водку, жрали мясо,
Порвали балалайку и баян…
Как говорится – вот и доигралась…
И ничего уже не изменить.
Но только мне навязчиво казалось,
Что я всего лишь вышла покурить…
В различиях ничуть не меньше сходства
В различиях ничуть не меньше сходства,
Чем в дифирамбах лицемерных фраз…
Очарованье близкое к уродству
Ни раз манило, отвращая нас…
Юнец, что присно думает о вечном,
Так стар… А дед с белёсой бородой
Кривляется задорно и беспечно…
В душе он, очевидно, молодой!
В толпе, подчас, смертельно одиноко…
Несложно спутать случай и судьбу…
И от живых бывает столько проку,
Как от лежащих чинно во гробу…
Петь можно молча и кричать беззвучно…
Порой неясно – сеешь, или жнёшь…
Веселье, зачастую, крайне скучно,
А истина сомнительней, чем ложь…
Всё иллюзорно… и одно бесспорно —
Незыблемых оплотов в мире нет!
Вот вам, должно быть, кажется – я в чёрном?!
Зажгите, сударь, на минутку свет!
Теперь смотрите! … вздохи изумленья…
Тревожный шелест губ поверх голов:
«Она вся в белом… в белом, без сомненья!!»
Всё это лишь игра теней и слов…
Под маской льда нередко море страсти…
А преданность возможна даже в ссоре…
Нам слёзы лить доводится от счастья
И надрываться со смеху от горя…
Сжимать внутри, что тянется наружу
И приступ страха выдавать за смелость…
Быть может потому мы наши души
Привыкли свято принимать за тело…
Вновь почтальон принес в конверт одетое
Испачканное прахом письмецо:
«Не уж то нынче пишут с того света?»
И подал, усмехаясь мне в лицо:
Да, да. Смешно. Письмо без адресанта.
В который раз. С трагическим концом.
«Ещё жива? Я тоже жил когда-то…
Представь, я раньше не был мертвецом!»
Признанье леденящего курсива…
«Однажды мне приснилась пустота
И умер я внезапно. И красиво…
Хотя казалось – буду жить всегда…
Я помню до сих пор леса и реки…
Их шелест проглотила тишина…
И, кажется, что не жил я вовеки…
Хоть точно знаю – жил! Но не сполна…
Так ярко жил!… а главного не понял…
Я многих не простил и потерял…
Мерещился звездой на сером фоне,
А догорел в мгновенье! И упал.
Я был любим… И… мною дорожили.
Я верил грёзам, в цели, в волшебство…
Да. Было. А теперь в сырой могиле
Лежу, не стоя ровно ничего…
Поэзия моя давно уж стёрта…
Поверь, я был отчаянный боец…»
Я надрываюсь: «О, какого чёрта
Ты пишешь мне, назойливый мертвец?!
Зачем упорно тянешь мою душу
Своим ехидно-искренним словцом?!»
А он в ответ смеётся: «Нет… послушай!
И ты однажды станешь мертвецом…
Так будь же сострадательней и проще!
И… не носи под сердцем суеты!…
Нам уготовлен всем в тенистой роще,
Покой, где сплошь могилы и кресты…
Где твердь питают искренние слёзы,
Там мягче стелет матушка-земля.
Не важно, кем ты был – простым матросом…
Отважным капитаном корабля…»
«Мертвец! Несправедливый… и… жестокий!
Ты хочешь извести меня с ума!»
В конце письма постскриптум: «Эти строки
Ты только что придумала сама.»
На склонах, орошённых кровью,
Лужайках, где зимуют раки,
Пасутся овцы-вурдалаки…
И пусть пасутся на здоровье!
Холёным тонкорунным стадом,
Под ножницы подставив спины,
Покорно блеют. Так невинны…
Пронзают души волчьим взглядом
До слёз исполненным страданья…
Ягнят родных загрысть готовы
(Вы не подумайте плохого)
Сугубо ради пропитанья…
В лабиринте ролей и наитий
Я как зверь, угодивший в капкан…
