– Ну-с, преступим.
Я повесила фонарь на ржавый гвоздь, торчавший из ветхих чердачных досок, и приставила хлипенький табурет к горе хлама. На первый взгляд совершенно не нужного, но я считала иначе. Среди него хранились бесценные вещи, которые напоминали мне о моей любимой бабушке, оставившей нашей семье в наследство этот старенький деревенский дом. Здесь я проводила почти каждые каникулы в детстве и до сих пор считаю это время самым счастливым.
Поэтому, едва услышав от родителей, что на дом нашёлся покупатель, я с боем выбила несколько отгулов на работе и примчалась сюда на перекладных, чтобы забрать хоть какие-то бабушкины вещи на память.
Снова взглянув на внушительную гору, годами копившуюся на чердаке, я приметила наверху увесистый, на вид очень древний чемодан. Ещё в детстве я частенько на него заглядывалась, но бабушка строго-настрого запрещала трогать это сокровище.
– Что ж, – подытожила я, потирая руки, – настал момент истины.
Старенький табурет скрипнул под весом моей ноги и слегка покачнулся.
– Э-э, нет, товарищ, – предупредила его, – мне тут диверсий не надо. Держаться! – приказала своему молчаливому собеседнику, и тот степенно согласился. По крайней мере так мне показалось, когда обе мои ступни, закутанные в носки с оленями, плотно стояли на сидушке.
И даже так чемодан лежал слишком высоко, под самым потолком. Пришлось привстать на цыпочки и потянуться всем телом. Ухватилась за покрытую пылью ручку и легонечко дёрнула, стараясь не нарушить баланс драгоценной горы старых вещей, но чемодан оказался слишком тяжёл. Тогда я расхрабрилась и дёрнула сильнее.
Гора покачнулась, но устояла, а чемодан придавил меня к табурету, который тут же пошёл вбок. И настолько его перекосило, что я даже не поняла, куда начала падать: вправо, влево или вообще назад. Меня резко крутануло в полёте. Видимо, летела я во все стороны сразу.
Вокруг потемнело, даже фонарь погас. В слабом свете я видела только бесконечный коридор с космическими проблесками и сопровождавший меня в свободном падении чемодан.
Увы, но судя по его траектории, как только я достигну пола, мы с ним всё-таки встретимся. Лицом к лицу, так сказать. Я стала лихорадочно грести руками, чтобы распараллелить наше падение, но чемодан никак не хотел оставить меня в покое.
– Отстань! – крикнула я, закручивая руки винтом и, к собственному удивлению, переворачиваясь на живот.
Теперь я больше не чувствовала себя космической станцией, летящей по орбите, потому что внизу меня ждал не космос, а нечто более тривиальное. Я летела прямиком в пышный, на вид очень свеженький сугроб. Откуда он взялся на чердаке, я решила пока не думать. Главное спастись от чемодана.
Я неминуемо летела навстречу сугробу и цеплялась руками за воздух, правда моя левая рука помимо воздуха нашла и нечто более существенное. Она ухватилась за какую-то верёвочку. Что-то звонко дзынькнуло, когда верёвка натянулась и лопнула, и мы с ней дружно нырнули в сугроб.
Рядом с моим ухом, лихорадочно звеня, пронеслось что-то тяжёлое и тоже утонуло в снегу.
Тяжёлое…
– Чемодан! – подхватилась я, в последнюю минуту откатываясь в сторону и выплёвывая изо рта смачную порцию снега.
Метко запущенным снарядом из распахнутой надо мной космической воронки вылетел мой пыльный преследователь. По чётко намеченной траектории он угодил углом аккурат туда, где в сугробе оставался отпечаток моей головы. Кажется, я только что чудом избежала до безобразия нелепой и странной смерти.
Воронка мигнула на прощание, схлопнулась и исчезла, открывая слепящий глаза фонарь, подвешенный сбоку от огромной резной двери. Из чердака меня выплюнуло на порог старого, но вполне ухоженного особняка.
– Кротовая нора что ли? – пробубнила я, копаясь в своих скудных знаниях по физике и приподнимая руки и ноги над снегом. Моё короткое платье задралось и открыло кожу для безжалостной непогоды. Мороз кусался остервенело.
– Ну, и ладно, – сказала, не дождавшись новой воронки, которая засосёт меня обратно на чердак.
Швырнула в сторону оторванную во время полёта верёвку неизвестного происхождения и таки вылезла из помятого сугроба, оставляя там увязавшийся за мной чемодан. Вокруг темнота, холод и ни души, только фонарь подмигивает неестественно жёлтым светом.
– Говорили же мне, что мечтать надо о чём-то конкретном, а не просто так, мол, хочу в путешествие… – бубнила я, шлёпая в сторону двери. Не замерзать же на улице?
Но хозяин дома, заметив моё незапланированное приземление, опередил меня и распахнул дверь сам. Его подтянутая тёмная фигура, очерченная светом из коридора, двинулась на улицу и замерла у ступенек. Фонарь, будто нарочно, мигнул в его сторону.
Чёрный сюртук, галстук с необычным золотым узором и широкие плечи. Передо мной стоял этакий экстравагантный брутал.
– Ну, наконец-то! – выдал он при виде моей облепленной снегом фигуры. – Мы вас со вчерашнего дня ждём. Где вас носило? – потребовал он.
Ну, где бы меня до этого ни носило, теперь меня уже точно куда-то принесло, осталось только понять куда именно и зачем.
– В бабушкином доме, – решила ответить честно. А что скрывать? Вон со мной даже чемодан её принёсся.
– А должно было в нашем, – ответил мне брутал в галстуке. – И вообще, что на вас надето? Где ваша обувь?
Я переступила с ноги на ногу, чувствуя, как окончательно намокают от таящего снега мои носки с весёлыми оленями.
– Обувь дома, – ответила не задумываясь. – В отличие от меня… – обвела взглядом тёмный придомовой сад, укрытый сугробами. Подобных особняков в бабушкиной деревне уж точно не было.
– Нда… – выдал брутал и покосился на меня скептически. – Так и думал, что дилетантку пришлют. Ладно уж, – снизошёл он до гостеприимства, – проходите, раз приехали.
– П-прилетели, – поправила его. – Сп-пасибо за п-приглашение.
В одном платье и носках на морозе стоять было, мягко говоря, неприятно. А если говорить не мягко, то меня уже прилично потряхивало от холода. Поэтому я с радостью поплелась за бруталом, но тот резко остановился в проходе и кивнул в сторону сугроба.
– Чемодан забыли, – напомнил он.
– Д-да его з-захочешь з-забыть, не п-получится! – от холода я с трудом говорила, но за чемоданом всё-таки вернулась – пропадать так вместе. Мы с ним, можно сказать, друзья по несчастью.
Ухватилась за холодную, искупанную в снегу ручку и потащила свою драгоценную ношу в дом. Небольшой коридор от двери вёл в просторную гостиную, украшенную замысловатыми картинами и вычурно-кривыми рогами неизвестных мне животных. Похоже, я напросилась в гости к любителю старины.
– Кому сказал, отда-ай! – донёсся истеричный мужской голос из соседствующего с гостиной кабинета.
