Мы в жизни любим лишь однажды…
1.
От света экрана телефона уже давно болели глаза. Да и глаза были уже красные чуть с припухшими веками. Все позы для одинокого лежания на кровати перепробованы и отвергнуты как неподходящие, неудобные. Звонить ему и узнавать: где он, с кем он и когда будет дома-унижение. Она уже думала встать, включить свет в комнате и начать разбирать шкаф с одеждой: уже весна и пора убирать теплые свитера, что время зря тратить… Она ведь все равно не уснет, но тогда он бы понял, что она волновалась, не спала, ждала его… А это тоже уже стало своего рода унижением. Попытки отвлечься на глупые видео в социальных сетях, на умную книжку по психологии о том, как найти в себе женщину, которую он полюбит без ума-были тщетны. Виски стучали, а голову сверлила мысль: «почему столько любви и ему. А ему этой любви не надо, как и ее самой». Для своих лет она была в прекрасной физической форме, среднего роста, с четким овалом лица и тонкими чертами, ясными голубыми глазами в обрамлении темных ресниц, ровным цветом лица и чуть припухлыми губами. Длинные русые волосы на ночь она собирала в высокий пучок на голове, что с утра давало ей быструю укладку крупными волнами. Настоящая русская красавица, внешность которой годы и несчастливая семейная жизнь почтенно обходили стороной, напоминания о себе лишь записью даты рождения в паспорте. За гены она могла благодарить бабушку-сибирячку по линии матери. На такую оборачиваются приезжие европейцы, гуляющие по Красной площади, и цыкают смуглые мужчины СНГ. Но завтра утром после стольких слез и бессонной ночи в зеркале она навряд ли найдет следы победы в генетической лотерее. Скорее всего лишь след поражения в личной жизни. А когда тебе вот-вот пятый десяток след поражения может быть настолько глубок, что, пройдя все глубины физического уже давно сидит в самой душе. И никакая косметика, процедуры в салоне этого уже не скроют. Это будут выдавать сами глаза.
Она уже думала, что надо бы встать и выпить таблетку от головы, но тут, услышала, как проворачивается ключ в двери. В момент отложила телефон, отвернулась от двери в спальню и приняла максимально спящий вид. Было просто, было не впервой.
В прихожую ввалилось тело. Точнее мужчина, высокого роста, от него веяло дорогим парфюмом и таким же алкоголем, был одет в почти не помятый, дорогой костюм. Но все внешние атрибуты сейчас не спасали. Он был пьян. И пока, неуклюже снимал дорогие ботинки на манер дешевых резиновых калош, снес локтем любимый парфюм дочери с полки в прихожей. Склянка мерзко бряцнула о плитку в прихожей в ночной тишине многоэтажки бизнес-класса, но стекло выдержало. Мужчина густо выругался едва слышно, поднял парфюм, зашел в спальню, закрыв дверь, скинул одежду на пол и улегся на свою часть кровати в трусах и носках. Не прошло и минуты, комнату наполнило глубокое мужское сопение.
Она встала и направилась к кучке его одежды. И дело было не только в ее нетерпении бардака. Вынесла одежду в комнату, что называют прачечной. Осмотрела ворот его рубашки, от нее несло женскими очень сладкими духами. До омерзения сладкими, если ими дышать час-два то сахар в крови точно подскочит. Ком подкатил к ее горлу, глаза налились слезами, стук в висках усилился. Хотя чего это она? Ничего нового, ничего серьезно. Ничего нового или неожиданного. Теперь можно и спать лечь.
2.
– Опять пришел вымазанный в чужой помаде и пудре?
Только Катерине, можно было задавать такие вопросы и в таком тоне. Катя была не только подчиненной Анны (мужской стилист), но и подругой. Может Катя не была самой воспитанной женщиной на свете, но точно была одной из самых искренних и проникновенных людей в жизни Анны. В ней не было ничего искусственного ни во внешности, ни в отношении к жизни и людям, может именно поэтому за плечами Кати было три брака разной продолжительности. Эта женщина знала цену себе, поступкам, слову, особенно слову мужчины. Если ей что-то не нравилось в мужчине, что рядом с ней, она имела смелость и честность прямо сказать ему освободить помещение и ее жизнь. При этом делала это так мягко и не обидно, что все ее бывшие мужья и отец ее сына-подростка в той или иной мере участвовали в ее жизни всячески делая ее легче, будь то подкинуть денег, отвезти престарелую бабушку на дачу, или научить сына играть в шахматы. Внешность ее нельзя было поставить в один ряд с внешностью Анны, но Катя была харизматичной, веселой и очень доброй, что влекло к ней мужчин.
Анна никогда не желала быть в жизни как ее подруга, но искреннее уважала ее и даже отчасти восхищалась ею.
– Да… -вздохнула Анна. Видно, освежающий мейк с утра не сильно помог ее лицу, раз Катя так быстро все считала. – Хорошо, что я никогда никого так сильно не любила… – Анна опустила глаза и засмеялась. Таким грустным, чуть нервным тихим смехом.
Катя взяла подругу за руку и посмотрела ей в глаза. Между ними не было секретов, зависти, глупых женских соревнований. Слишком разными они были. Слишком по-разному смотрели на жизнь. Анна никогда не осуждала Катерину за импульсивность поступков, а Катерина Анну за устаревшие взгляды на жизнь и место женщины в этой самой жизни.
– Давай сходим куда-нибудь, подвигаемся, развеемся, может даже выпьем. Пусть тоже подождет тебя ночью. Главное прийти позже него и пьянее него, чтобы он точно заметил твое отсутствие.
Анна снова засмеялась, но сейчас смех был повеселее. – Мы, наверное, просто слишком давно вместе. Давно ни как супруги, любовники, скорее как родительница и непутевый сын.
– Оправдание на всю жизнь вперед? – Анна снова опустила глаза.
– Не важно вместе вы с семнадцати лет, женились по залету, есть любовь между вами или нет… Главное, что должно быть уважение и в первую очередь уважение к себе…
Катя пыталась взглянуть в лицо подруги, но Анна опустила его и не давала разглядеть себя. В ее глазах стояли слезы. Она знала, что ее добрая подруга права.
– Ты родила ему прекрасную дочь, ты не потеряла себя в браке, не превратилась в тесто для пирожков, – Катя показала рукой на фигуру подруги, – именно благодаря тебе и твоему отцу он имеет свою должность, твой салон процветает. Ты бы не пропала без него даже с ребенком. Как бы сложилась судьба мальчишки-сиротки без единственной дочери обеспеченного человека? – Я никогда ему этого не озвучивала. Всегда считала, что это низко. Что это оскорбит в нем мужчину?
– Мужчину?! -всплеснула Катерина, – что за мужчина, которого оскорбляет правда?
Анна снова опустила глаза. Так делают все. Все, кто знает, что собеседник прав, но не хотят в этом ему признаваться, ведь тогда надо будет признаться и себе.
