После недели дождей наступила хорошая погода. Солнце ярко светило, щедро делясь своим теплом с основательно промоченной землей, и от того травы пошли в рост, лесные ягоды начали наливаться, а грибы выскакивали на полянах так плотно, что хоть косой коси.
Именно поэтому Мэри и Ормас встали с утра пораньше.
Полная неопрятная женщина небрежно заколола слегка тронутые сединой тусклые волосы, приготовила себе и мужу завтрак из двух кусков хлеба и киселя и, ворча о том, что у всех мужики как мужики, а ей попался непутевый бездарь, начала собираться.
Достала из чулана две большие, местами треснувшие корзины. Приготовила еще краюху хлеба да фляжку с квасом.
Муж — высокий и худой, как жердь — тем временем ворчал, что еды нормальной сто лет не видел, и что женился на неряхе, не способной привести дом в порядок, заштопать ему дырку на носке и приготовить хоть что-нибудь съедобное.
Вот так, переругиваясь и высказывая друг другу взаимные претензии, они разделались со скудным завтраком и отправились в лес. За грибами.
Каждый из них мечтал, когда вернется домой, сытно поесть, продать излишки урожая ленивым горожанам, а на вырученные деньги купить браги. Правда, Мери иногда хотелось новый платок, а Ормасу пойти в кабак, где подавали достойное пойло, но оба знали, что закончится все как обычно: они выручат немного денег и вернутся домой, чтобы продолжать ныть, что жизнь так несправедлива и никто не хочет просто так осчастливить богатством двух лентяев, перебивающихся случайными подачками.
Природа к появлению таких гостей отнеслась настороженно. Ягоды не спешили сверкать наливными боками, а грибы прятались в траве да под опавшими листьями.
Муж с женой прошли по привычным местам и не набрали ничего, кроме десятка сыроежек да пары старых подберезовиков.
— Я тебе говорила, вчера надо было идти, — ворчала Мери, — кто-то был на днях и все срезал.
— Вот и шла бы сама, — огрызнулся Ормас, — у меня дела были.
— Какие дела? — пренебрежительно фыркнула женщина. — На койке лежать да в потолок смотреть? Думать о том, что когда-нибудь станешь великим и богатым?
— Когда этот день наступит, первое, что я сделаю — велю тебя повесить, — зло отозвался он, — всю плешь проела.
Но каждый из них знал, что никуда им друг от друга не деться. Никому не нужна ни грубая неопрятная толстуха, ни ленивый пьянчуга. Так и проживут они до конца своей жизни в ветхом, покосившемся доме на окраине деревни, перебиваясь с воды на воду.
— Здесь ничего не найдем. Надо идти к Лазоревому Озеру, — предложила Мери и, перехватив корзину поудобнее, грозно посмотрела на мужа, который уже собрался с ней спорить.
— Туда идти почти час!
— Зато там можно найти царский гриб.
— Он вкусный, — мечтательно согласился Ормас.
— Он дорогой, — тут же осадила его жена, безжалостно руша мечту поплотнее набить брюхо.
Переругиваясь и проклиная друг друга, они добрались до озера, когда роса на траве уже начала подсыхать. Солнце светило, скользя игривыми лучами по водной глади, солнечными зайчиками прыгая по берегу и слепя глаза.
— Ищи давай! — цыкнула Мери на мужика, который, притомившись, решил вздремнуть на берегу.
— Без тебя разберусь, — он только картуз на глаза опустил и, запрокинув руки за голову, устроился на мягкой траве.
— Бездарь. Неудачник. Сопля бестолковая, — причитала Мери, ползая по прибрежной траве — царский гриб любил у воды расти. Только бы найти ярко-оранжевую шляпку! Где один, там и пять. Где пять, там и полкорзины. А если будет полкорзины, то можно будет продать и купить чего-то повкуснее хлеба да куриных хребтов.
В высокую осоку она не лезла — там гриб не прятался. Надо было искать шельм-траву с листьями, такими же большими, как у лопуха, но с розовой каймой по краю. Вот под такими листами чаще всего царский гриб и сидел.
Она еще издали заприметила куст, отдающий розовым, и поспешила к нему. Подняла большой лист, да так и села, уронив корзину на землю.
Под листом среди мягкого мха сладко спал младенец. Крошечная девочка. Ее ярко-рыжие кудряшки обрамляли розовое личико, маленькие ручки были сжаты в кулачки, а бровки насупились, словно малышка думала во сне о чем-то тревожном.
Мери попятилась и, забыв о корзине, со всех ног бросилась к мужу.
— Вставай, увалень тупоголовый! — грубо пихнула его в бок.
— Чего тебе? — рыкнул он, недовольно сдвигая шапку на бок.
— Я ребенка нашла!
Муж сфокусировал на ней подозрительный мутный взгляд и понял, что жена не шутит, торопливо поднялся на ноги:
— Где?
Не говоря ни слова, женщина побежала обратно к розовому кусту так быстро, как позволяли трясущиеся телеса.
Ребенок все так же спал, прижав кулачок к щеке и забавно чмокая.
— И правда ребенок. Девчонка, — прогудел Ормас.
— Тихо ты, разбудишь!
— И что?
— Как что? Вдруг кто услышит и придет? Егери вечно вокруг озера мотаются.
— Да что мне эти егери? — храбрился мужик, за что получил толстым локтем в бок.
— Ты совсем дурак? Мозги продуло? Это же драконий ребенок!
— Ты-то откуда знаешь? Может, просто мамаша непутевая тайком родила да бросила, чтобы спиногрыза не тащить на себе.
— Нет, — Мери страстно покачала головой, — драконьи дети только на берегу Лазурного озера появляются. Это такой ребенок! Я чувствую.
— И что?
— Ты забыл? За каждого такого найденыша двадцать золотых в городе дают!
Напоминание о деньгах сменило настроение мужчины. Он снова посмотрел на беспомощного детеныша, в этот раз без раздражения и брезгливости.
— Мы ее возьмем и отнесем в город. Только надо не через деревню идти, а то староста отберет и сам отвезет. В обход пойдем.
Решив так, супруги пересыпали все грибы в одну корзину. Дно второй выслали мягкой травой да платком, который Мери с головы сорвала. Она осторожно подняла малышку и, стараясь не разбудить, переложила ее в корзину.
— Идем, — прошептала мужу, и они побрели обратно, воровато оглядываясь по сторонам.
Уже когда миновали опушку и двинулись в сторону объездной дороги до города, Мери остановилась.
— Что опять?
— А давай ее себе оставим? — предложила так внезапно, что муж вздрогнул.
— Совсем из ума выжила? Только дочь непутевую из дома к мужу выселили, а ты еще одного нахлебника хочешь притащить? Самим жрать нечего, а еще эту терпеть, — он гневно кивнул на корзину, где спал ребенок, — от нее только вонь да крики будут.
— Нет, ты послушай, — глаза женщины алчно заблестели, — мы ее оставим. Всем остальным скажем, что дочь нагуляла, в подоле принесла да нам под дверь подкинула. Воспитаем ее как родную.
— Точно с ума сошла, — скривился Ормас.
— Да подожди ты. Не перебивай! А когда ей стукнет восемнадцать, поедем в прибрежный Кемар. Там рынок невольничий есть. — Произнесла шепотом, — продадим ее. Что нам эти двадцать золотых? За взрослую девушку-дракона мы получим целое состояние. Ради этого можно и потерпеть. Да и в деревне, глядишь, проникнутся и помогут чем-нибудь. Едой поживимся, вещами. И ей в хозяйстве применение найдем.
