– Лев Иванович, задержись на минуту!
Закончив утреннее совещание, генерал Орлов уже отпустил офицеров, но в последний момент вдруг вспомнил, что один вопрос так и остался нерешенным.
Полковник Гуров, направлявшийся с коллегами к двери, остановился и удивленно посмотрел на генерала.
– Ты когда последний раз ездил в командировку? – хитро улыбаясь, поинтересовался Орлов, когда кабинет опустел и они с Гуровым остались один на один.
– Буквально на днях, – не моргнув глазом соврал тот, сразу догадавшись, к чему задан вопрос.
– Не вводи руководство в заблуждение. После Нового года еще ни разу не ездил. Не скучно? Все в Москве да в Москве?
– Я люблю родной город.
– Это хорошо. Но прекрасного и в других местах много. Например, есть такой очень интересный город Покровск. А рядом с ним очень интересные объекты.
– А на объектах очень интересные происшествия?
– Угадал. Там авиабаза недалеко, одна из самых крупных у нас. Слышал про самолеты, «Белые лебеди»? Бомбардировщики «Ту-160». Вот уж красавцы! Глаз не отвести. Съезди, полюбуйся.
– Да я по телевизору посмотрю, – тут же отреагировал Лев, все еще надеясь отделаться от этой нежданно-негаданно свалившейся на него командировки.
– По телевизору в этот раз не получится, Лева, – становясь серьезным, проговорил Орлов. – С одной стороны, у нас конкретный сигнал есть, а с другой – и объект это стратегический, не какая-нибудь там шарашка. Здесь, можно сказать, вопросы государственной важности затрагиваются. Если на подобные беспорядки сквозь пальцы смотреть, то о какой национальной обороне мы вообще сможем говорить?
– А речь о национальной обороне?
– Можно и так сказать. Если командиры частей в мирное время один за другим на тот свет отправляются, о чем здесь, по-твоему, может идти речь?
– По-моему, о чем угодно. Слабое здоровье, нервные стрессы, пьяные драки…
– Не смешно, Лев!
– Простите, если что не так. Но этот Покровск – самая глубинка. В диверсию как-то плохо верится.
– А вот ты и выясни. Разберись, что там к чему. Диверсия ли это, или личные счеты, или просто несчастный случай. Объект важный, да и потерпевшие люди не последние. Не какой-нибудь там лейтенантик желторотый, сам командир части жертвой оказался. Причем не один, а двое.
– Вот даже как? Еще и второй? Это уж как-то и впрямь необычно.
– О том я тебе и толкую. Не простая там ситуация. Разберись. Дело нам прислали, материалы Степанов тебе передаст, посмотришь. А вкратце могу сказать, что вся петрушка эта у них закрутилась после того, как они вертолет испортили.
– Какой вертолет?
– Хороший. Современный, боевой. «Ночной охотник» называется, слышал, наверное. Там у них на базе самолеты в основном. Истребители да вот еще «Лебеди» эти. Вертолетов немного. Но у них техническое оснащение очень хорошее, кадры опытные. Поэтому к ним иногда из других частей присылают технику на ремонт, в том числе и вертолетную. Вот так и попал туда этот «Охотник».
– То есть он для них даже не «родной»?
– Нет. Только на починку прибыл. А вместо этой починки они его «нечаянно» уработали так, что в результате не текущий, а капитальный ремонт пришлось делать.
– Ловко!
– Еще как ловко. Когда начали разбираться, вообще за голову схватились. Выяснилось, что боевую машину довели до ручки не по какой-то там серьезной уважительной причине, а, мягко говоря, в результате несанкционированного использования.
– Покататься захотелось? – усмехнулся Гуров.
– Именно! Представляешь себе? Это все равно что на танке в булочную съездить. Только танк-то, скорее всего, целым останется, даже если и управлять им не сумеют. А с летной техникой в этом плане сложнее. Тут уж если с управлением не справился, машину, считай, потерял.
– Что, в хлам разбили? – заинтересованно спросил Гуров.
– Да нет, говорю же – на капитальный ремонт ушла. Значит, оставалось еще что ремонтировать. Но командира части, при котором это произошло, в должности, конечно, понизили. И, я тебе скажу, еще очень гуманно поступили. За такое и под суд попасть недолго. Хороши игрушки – боевой вертолет!
– Наверное, боевые товарищи поддержали, не дали в обиду, – предположил Лев.
– Может быть. Всех тонкостей я не знаю, это уж тебе придется на месте выяснять. А я хочу сейчас в общих чертах обрисовать обстановку. После того как командира этого сместили, на его место заступил новый товарищ. Сначала как и. о., а потом и на постоянный режим перевели, все как положено оформили.
– Сработался, значит, с коллективом?
– Может быть, и сработался. Только, как оказалось, ненадолго. В целом не проработал он в этой части и полугода. И уже будучи постоянным ее начальником, в один прекрасный день пустил себе пулю в лоб. Из собственного табельного пистолета.
– Вот это да!
– Вот тебе и «да». Сорок три года, жена, двое детей, отличный послужной список, прекрасные отзывы отовсюду. Со всеми ладил, с каждым мог найти общий язык, ни запоев, ни депрессий даже в помине не было. И – такой финал. Самоубийство, можно сказать, во цвете лет. И без каких бы то ни было видимых причин.
– Чем дальше, тем интереснее.
– То ли еще будет! – обнадежил Орлов. – Хочешь верь, хочешь нет, а не прошло и двух недель после этого самоубийства, как убитым нашли и предыдущего командира.
– Того, при котором разбили вертолет?
– Да.
– Тоже самоубийство?
– Нет, тут гораздо интереснее. Оказывается, у этого бывшего командира, фамилия его Курбанский, были какие-то счеты с одним подчиненным. Рядовой авиаинженер, из молодых. Он и в части-то недавно, только-только институт окончил. А вот поди ж ты. За короткое время так сумел начальству насолить, что этот Курбанский, если верить слухам, чуть ли не травлю ему организовал. Все, как водится, всё знали, но вмешиваться, разумеется, не спешили. Кому нужны лишние проблемы? Смещенный он или не смещенный, а все же начальник. На неприятности нарываться никто не хочет. Так что инженера этого он доставал систематически и без помех со стороны. И, похоже, в какой-то момент достал. Как-то велел ему этот Курбанский вертолет осмотреть…
– «Ночной охотник»?
– Нет, попроще, «Ми-8», кажется. Да это в деле есть, сам посмотришь. Фишка не в том, какой вертолет, а в том, что в результате этого осмотра Курбанский с ножом в горле оказался. А на рукояти – отпечатки того самого авиаинженера.
– Нормально! Но тогда все здесь, кажется, ясно. Самоубийство – оно самоубийство и есть, а в случае с убийством – убийца налицо. И сам на месте, да еще и улики неопровержимые. В чем тут разбираться? Похоже, командировка не нужна вовсе.
– Не спеши с выводами. Во-первых, ехать придется в любом случае, хотя бы уже потому, что, как я тебе сказал, оттуда сигнал поступил. У этого парня, авиаинженера, невеста очень активная. В виновность его она не верит и уже обошла с жалобами все предыдущие инстанции. Остались только мы.
