Смирение – это та стадия, которая у меня быстрее всего наступает.
Heavy R.
– Не смотри так на меня! – шутливо отозвался он, подпирая голову рукой. – Мне даже добавить нечего!
– Асахи! – предупреждающе шикнула на него жена.
Тот только пожал плечами, продолжая буравить меня своими тёмными, точно ночь, глазами, и от этого взгляда мне сделалось неуютно. Мне в принципе было некомфортно сидеть с Асахи под одной крышей, есть его еду и слушать про его успехи на работе, но и проигнорировать его предложение приехать было нельзя, ведь наша с ним мать отчаянно верила, что мы невероятно дружные братья, готовые стоять друг за друга горой. Так-то оно, конечно, так, но из нас двоих именно Асахи – настоящий боец, способный преодолеть любую преграду и спасти всех из безвыходного положения. Что вгоняло в тоску, ведь все лавры всегда доставались именно ему, и на фоне брата я ничем не выделялся. Это меня и злило. Я не хотел видеть в нём конкурента, но по-другому завоевать родительское признание и уважение не выходило. Да что уж там, до сих пор так и не вышло.
– Слушай, может, ты переночуешь у нас? – вновь встряла в разговор его жена. Она задумчиво глядела в окно, в пульсирующую черноту ночи, где вовсю разбушевалась метель. – Сплошные аномалии, ужа-а-ас!
– Да уж, даже в прогнозе не обещали такой метели. – Асахи шумно выдохнул, заглядывая в свой смартфон. – Лишь бы пути не перекрыли до города.
– Да ещё и пальто у тебя совсем холодное для такой погоды, – обратилась она ко мне, поджимая пухлые губы. – Ещё заболеешь, что в твоём… – Она неуверенно сморщила хорошенькое личико, внимательно следя за моей реакцией: боялась ненароком обидеть, что было весьма мило с её стороны. – В твоём положении не очень разумно, вот.
– Угу-угу, – согласился с ней брат, всё ещё читая что-то в телефоне. – Ну так что? Комнату предоставим, родителям напишу, они только рады будут! – Асахи наконец отложил телефон. – К тому же мы с тобой так долго не виделись, я ведь не смог приехать, когда… – Он тоже замялся, виновато переводя взгляд с меня на пустую тарелку из-под карри. – В общем, ты меня понял.
Я уж думал, они никогда не замолчат. Несмотря на то что их было всего двое, было стойкое ощущение, будто я сидел в переполненном зале, окружённый со всех сторон толпой.
Может, особого желания идти в метель к станции у меня и не было, но я чувствовал, что провести ещё несколько часов в их обществе я бы не смог. Мне срочно требовались тишина и покой.
– Простите, но у меня ещё много дел для университета, поэтому я всё же поеду.
Брат не выглядел ни расстроенным, ни удивлённым. Вероятно, он догадывался, что я отвечу именно так, а потому его следующие слова меня нисколько не удивили:
– Что ж, следующий поезд будет через двадцать минут, тебя проводить до станции?
– Не стоит. – Я лишь тряхнул головой, поднимаясь со своего места.
Толстый серый кот с пятнами белой шерсти на лапках недовольно сполз с моих колен. Он посмотрел на меня как на ничтожество и, резко дёрнув хвостом, вальяжно ушёл куда-то вглубь дома. Вскоре до моего слуха донёсся скрежет когтей по кошачьему лотку, а после кот громко завыл и мяукал до тех пор, пока жена моего брата не окликнула его.
– Умница, Момо! – она выкрикнула это настолько резко, что я чуть пошатнулся, завязывая шнурки своих ботинок. – Ой, прости, – хихикнула она, прикрывая рот ладошкой, когда заметила мою реакцию. – Просто иначе он устроит нам целое представление.
– Ничего, – дёрнул плечами я, доставая из гардероба своё пальто.
– Может, ты всё же передумаешь и останешься? – Она решила завязать мне шарф, поэтому я был вынужден смотреть на неё с близкого расстояния.
С чересчур близкого.
Безусловно, она была красивой.
Хотя представления о красоте в последнее время у меня размылись, а вкусы у нас с братом кардинально различались практически во всех аспектах наших жизней, но его жена – Мэй – была воплощением идеала. Нет, не так. Она была настолько красива, что наверняка в школе имела небывалую популярность, однако красота эта казалась даже приторной: немного смазливая и гиперболизированная. Гиперболизированная в том плане, что таких считали эталоном современной красоты, но не было в них толком ничего особенного. Обычная, но при этом нет. Непонятная мне переменная, которая стала небольшой частью моей жизни, и я ещё толком не понимал, как стоило к ней относиться.
– Ладно. – Она заметила, как я смущённо поджал губы. – Надеюсь, ты ещё заглянешь к нам.
– Угу, – буркнул я.
– Без шуток, – Асахи протянул руку для рукопожатия, – мы тебе всегда рады.
Вложил свою бледную ладонь в его, но вместо того, чтобы быстренько попрощаться, он с силой притянул меня к себе в жалкой попытке обнять. Несколько раз похлопав меня по спине, от чего я обречённо выдохнул, он всё же отпустил меня.
– Годы идут, а ты не меняешься, братишка. – Асахи потрепал меня по голове, пытаясь подавить смешок. – Ладно-ладно, не будем больше задерживать, а то ещё опоздаешь.
После прогретого дома улица напомнила мне камеру пыток или холодильник. Не хотел себя сравнивать ни с заключённым, ни с замороженной курицей, но иначе не выходило. Хлопья снега вместе с грубыми ледяными порывами ветра хлестали меня по той части лица, что осталась не спрятанной под шарфом. Линзы очков быстро запотели от моего горячего дыхания, а руки больно закололо от холода, поэтому шёл я буквально наобум, пытаясь хотя бы примерно вспомнить, как двигался от станции к их дому.
Вокруг не было ни души. Асахи с женой жили в пригороде, и этот район считался невероятно хорошим для жизни семейных пар. С каждым годом он всё больше разрастался, притягивая к себе молодые семьи, а потому в такую темень все сидели либо дома, либо на работе – третьего не дано.
В окнах горел свет, и в них двигались размытые силуэты людей, а меня пробрали ужасающая тоска и страх. Ещё толком не понимал, что из этого конкретно и почему: не смогу стать лучше брата? Не обзаведусь собственной семьёй? Разочарую родителей? Заставлю маму плакать?
Нет, с последним пунктом я уже оплошал. Из-за меня она выплакала столько слёз, что вполне можно было бы затопить весь Токио.
