Дана
– Зачем бабло сперла, сука?
Низкий хриплый голос. Недовольный очень.
У меня в горле застревает воздух.
Мужик огромный. Весь в татухах.
А меня только что швырнули ему в ноги два таких же бугая.
Толкнули прямо на пол. Как вещь.
Я, похоже, разодрала колени, но кого это сейчас волнует?
– Я не брала ничего! – не знаю, как удается пропищать.
В голове пульсирует кровь от страха и ужаса. Спину колют ледяные мурашки.
Буквально вчера у меня было все. А сегодня где-то впереди маячит дорога на тот свет. Такой ведь не отпустит. За деньги душу мою заберет.
– Говори, сучка, пока по-хорошему спрашиваю! – мужик хватает меня ладонью за щеки.
Уверена, я слышала, как хищно клацнули его зубы.
И это по-хорошему?
А сказали, серьезный бизнесмен из Москвы. Вот и верь после такого. Бандит натуральный!
Только в обед тут убиралась. В этом номере. Гору презервативов выкинула, чуть не стошнило. Но деньги не трогала. Честное слово!
Язык не шевелится. Я просто не знаю, что ответить! Нет у меня его бабок! Нет!
– Босс! Давай, мы сами с ней побазарим. Втолкуем, что нехорошо у чужих дядь бабло тырить, – с насмешкой и явным предвкушением раздается позади.
– Малышка у нас понятливая, и так все скажет, правда? – обращается ко мне «босс».
Уверенно киваю, насколько позволяет крепкий захват на челюсти.
Мужик близко. Очень. Отчетливо чувствую его запах. Чужой. Терпкий мужской аромат. Такой свести с ума может. При других обстоятельствах.
Страшно не согласиться. Сделать что-то не то. Потому и вру.
Бугай тут же меня отпускает.
Машинально подаюсь назад, чтобы быть дальше. Но даже на расстоянии чувствую его силу. Звериную. Жестокую. И холод, которым пронизан весь идеальный образ.
Не отпустит. Точно. Живьем шкуру сдерет, если потребуется.
– Это все розыгрыш, да?! – вдруг осеняет меня. – Пап, это ты сделал? – говорю уже более уверенно. В пустоту. Озираясь по сторонам. Я уже настрадалась достаточно, но отцу, похоже, показалось мало. – Мне не нравится этот метод! Я все осознала!
С деньгами моего папы возможно все. И даже больше. А нанять парочку головорезов для запугивания – вообще плевое дело!
После моих слов со всех сторон раздается ржач. И дальше вряд ли последует: «Улыбнитесь, вас снимала скрытая камера».
Жуткие мужланы хохочут над моей глупостью, и делают это до тех пор, пока главарь не поднимает руку.
Смех тут же прекращается. Как и заканчивается воздух в моих легких. За раз вышибает.
– Вы просто не знаете, кто мой отец! – вырывается у меня под пристальным взглядом.
Да пофиг ему. И я не в том сейчас положении, чтобы угрожать: на коленях и совсем без защиты. Вот только что еще делать? Папа ведь не бросил меня совсем?! Он же присматривает, правда?!
Мужик снова делает шаг в мою сторону. Заставляет дернуться. Но я тут же врезаюсь в чьи-то громадные ноги позади.
– Кажется, тебе недостаточно мотивации.
«Босс» чуть склоняется надо мной и рвет униформу в стороны.
Пуговицы рассыпаются по полу. В оглушающей мрачной тишине я слышу, как каждая катится, дребезжа на дорогом паркете элитного гостиничного номера.
И у меня мороз по коже.
Мужчина присаживается на корточки и с усмешкой заявляет:
– Уже возбудилась, птичка?
Работает кондиционер. Соски становятся тугими от холода. Выпирают пиками под тонким дорогим кружевом, единственным, что осталось у меня от прошлой шикарной жизни. А бандюга посчитал это возбуждением.
Его пальцы нагло обхватывают соски и прокручивают их. Резко. Умело.
Дыхание становится частым и рваным. Будто я пробежала марафон. Это от страха. Жуткого и болезненно. Еще никогда я не ощущала себя настолько беззащитной.
Живот сводит снизу, и не получается пошевелиться. Тот, что стоит сзади, свел мои руки за спиной, позволив боссу беспрепятственно лапать меня крупными загорелыми пальцами. Играть с грудью, тянуть за соски, точно он имеет на это чертово право!
От паники саднит горло. Внезапно даже для меня самой из него вырывается глухой стон.
От грязного возбуждения ноет между ног. И я понять не могу, что происходит.
– Какая отзывчивая, – усмехается нахал, и я вдруг оживаю. Будто выхожу из оцепенения. – Таких сладких шлюх у меня еще не было.
Он явно намерен продолжать! Об этом буквально кричит его стоящий под свободными спортивными брюками член! Огромный член!
А что, если эти ублюдки сейчас толпой меня поимеют?
– А, ну, отпустите! – кричу, пытаясь брыкаться. – Я отдам! Отдам деньги! – обещаю, потому что сейчас готова на все, лишь бы выбраться из цепких лап.
И только тогда все прекращается. Меня отпускают, и я тут же падаю ладонями на пол. Мне нужно отдышаться.
Главарь нежно, едва ощутимо, касается пальцами моего подбородка и поднимает голову. Заставляя смотреть в пугающую темноту его красивых глаз
– Если к вечеру не принесешь бабки, – спокойно сообщает мне мужчина, – станешь моей гребанной собственностью!
Дана
Мои глаза расширяются. Все еще хочется верить, что происходящее – глупый розыгрыш отца.
– Отдашь все до копейки, сука, или… – захват на моем подбородке становится жестче. Агрессивнее. Бандит хочет своих денег и хочет их любой ценой. – Глоткой своей отработаешь каждый стыренный рубль! Поняла?!
Киваю. Судорожно и часто мотаю головой.
Глаза наполняются слезами. Куда же я вляпалась?
Каша в голове. Соображаю плохо.
Мужчина отпускает меня, оставляя на коже горящий след от его жарких пальцев. Он слишком ощутим. Как клеймо. И соски все еще ноют после недавних варварских касаний.
– Из отеля бежать не пытайся, – грозно предупреждает этот зверь. – Все равно найду.
Говорит он четко. Каждое слово выговаривает.
И у меня не остается сомнений. Найдет. Притащит. Закончит начатое. А поскольку денег у меня нет…
Взгляд невольно падает на торчащий член. Там дубина у него что ли? Меня такая насмерть порвет – не зашьют. Такой в людей тыкать опасно.
Стыдно и страшно одновременно. Проклятый жар заставляет кожу гореть и плавиться.
– Ну?! Чего расселась? – дьявольская ухмылка на лице главаря обнажает белые зубы. – Брысь отсюда! Или хочешь отсосать в качестве компенсации? Глазищи горят…
Бандит кладет руку на вздыбленный бугор и не без удовольствия потирает его, явно раззадоривая себя еще больше.
– Нравится хер? – интересуется он у меня.
Быстро отрицательно мотаю головой.
И зачем я только туда смотрела?
Да, как тут не смотреть, когда он прямо перед глазами?!
– Бабло не вернешь – придется полюбить, – ухмылка превращается в оскал, от которого заворачиваются узлами органы в моем животе. – А сейчас: вон пошла из моего номера!
Повторять дважды мне не приходится.
Быстро и неуклюже сгребаю себя с пола. Буквально заставляю ноги разогнуться.
Не разбирая дороги, выскакиваю в коридор. Наспех запахиваю униформу.
Бегу и бегу, пока не оказываюсь на самом низком этаже.
