Александр Иличевский - Солдаты Апшеронского полка: Матис. Перс. Математик. Анархисты (сборник)

Солдаты Апшеронского полка: Матис. Перс. Математик. Анархисты (сборник)
Название: Солдаты Апшеронского полка: Матис. Перс. Математик. Анархисты (сборник)
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2013
О чем книга "Солдаты Апшеронского полка: Матис. Перс. Математик. Анархисты (сборник)"

Александр Иличевский (р. 1970) – российский прозаик и поэт. В квадригу «Солдаты Апшеронского полка», создававшуюся им на протяжении десяти лет, вошли романы «Матисс» («Русский Букер»), «Перс» («Большая книга»), «Математик» и «Анархисты». Во всех четырех историях – при совершенной разности сюжетов – предъявлен один и тот же способ существования героя: неудачливый в той или иной степени человек в какой-то момент своей жизни решается на перемену участи. Превратившись, по сути, в пепел и руины, он находит силы на новую, совершенно иную жизнь.

Бесплатно читать онлайн Солдаты Апшеронского полка: Матис. Перс. Математик. Анархисты (сборник)


Полное издание «Солдат Апшеронского полка» было бы невозможно без переработки каждой из четырех частей, издававшихся ранее отдельными книгами. Новая редакция текстов направлена на сведение в единое целое всей квадриги и на облегчение продвижения читателя к ее последним страницам.

Благодарю за труд пристального чтения Ольгу Эдельман, Маргариту Нейман, Михаила Бутова, Владимира Губайловского, Элен Синани, Ирину Роднянскую, Аллу Латынину, Оливера Реди, Семена Мирского, Светлану Евграфову, Наталью Гетманскую, Некода Зингера. Их участие во многом углубило и расширило русло большой работы над «Солдатами Апшеронского полка».

Вразумляющие указания Елены Шубиной при первом издании «Перса» стали решающим обстоятельством, определившим путь этого романа к читателю. Великолепная редакторская работа Аллы Шлыковой, Ольги Новиковой, Елены Холмогоровой, Алексея Портнова явилась существенным вкладом в «Солдат…». Также я выражаю глубокую признательность Елене Чирковой за самоотверженную помощь в подготовке текста.

Кроме того, необходимо отметить, что замысел книги и десятилетие работы над ней берут начало в обсуждениях и переписке с Алексеем Парщиковым; его памяти посвящена вторая ее часть.

И неизбежна моя благодарность за прекрасный кофе, предоставленный гостеприимством редакции журнала «Лехаим».

Матисс

Пресня

I

– Пущай! Пущай! Бей, не жалей! Вот как есть, вот сюда пусть бьет. – Вадя, поскользнувшись от порыва, шире распахивал полушубок, разрывал рубашку на сердце, и слезы лились, и он слабо отстранял от себя Надю, удерживающую его, чтобы он вдруг ненароком не настиг пацанов.

Их было четверо, беспризорников, и уязвленное при даме достоинство Вади обязывало бросить им вызов. В свете уличных фонарей ранним зимним вечером, в оттепель, загребая и буксуя в свежем снеге, они быстро шли по Малой Грузинской, озорно оборачивались, и старший, который был рослее и говорливее остальных, поддразнивал Вадю:

– Давай, давай, обезьян. Догони попробуй. Наваляем – не подъешь.

У младшего, лет десяти, еще не исчезло с лица выражение доверчивости. Он шел, переходил на трусцу, снова шел, смотрел по сторонам. Вот его привлек вид заснеженного, замысловато подсвеченного музея имени Тимирязева, необычного своей купеческой, теремковой, что ли, постройкой, и напоминавшего картинки из книжки сказок. Но, увидев, что отстал, мальчик сгреб с парапета снег, скомкал снежок, охлопал его потуже, куснул, примерился замахом, бросил в Вадю и пустился догонять своих товарищей.

Вадя, пытаясь увернуться, закинулся навзничь, Надя его поддержала – и теперь застегивала на нем полушубок, выгребала снег из-за пазухи, снимала с шеи, с бороды, а он ревел, и Надя радовалась, что наконец-то беспризорники от них оторвутся и ей больше не будет страшно, что Вадю побьют.

Леонид Королев, человек лет тридцати пяти, товарный координатор мелкооптовой конторы, медленно ползший в автомобильной пробке по направлению к Пресне и от самого костёла наблюдавший это происшествие, знал, что уже несколько зим бомжи враждуют с беспризорниками. Что подростки, собираясь в группы, иногда убивают бомжей для устрашения, освобождая от соперничества ареал подпольного обитания: путевые туннели вокзалов, ниши путепроводов, сухие коллекторы, теплые подвалы, окрестности свалок, попрошайные посты. Что их стайная жестокость не знает пощады. Что бомжи, из-за развитой жадности не способные к общинным формам поведения, бессильны перед своими главными врагами.

Королев находился уже недалеко от поворота в свой переулок. Улица была захвачена бездушным скопищем автомобилей. Они рычали прогоревшими глушителями, свистели ослабшими ремнями, мурлыкали дорогими моторами, клацали шипованной резиной, бухали низкими частотами аудиосистем, там и тут с выездом на встречную крякали, рыгали, взвывали спецсигналами. Автомобили прикрывали сгустки человеческой усталости, чванства, ненависти, беззаботности, безразличия, сосредоточенности…

Пробка была бедствием. Снег то валил, то в одну минуту прекращался, и можно было выключить «дворники», чтобы скоро снова их включить. Машина, столкнув подушку пара над капотом, ползла, буксовала, рыскала в слякоти, вдруг срывалась с места, он осаживал ее и подтягивался за растянутой гармошкой потока, сдерживаемого вновь зажегшимся на Пресне «красным». Королев не мог уже ни слушать радио, ни участвовать эмоционально в дорожном движении.

Хлопья снега, прилипнув к лобовому стеклу, оседали, смещались, становились прозрачными, текли. При первом столкновении со стеклом мелькала многоугольная структура снежинок, безукоризненно строгая и чистая, принесенная из жуткой вышины. Она возносила его над городом, над запруженными стальным светом улицами, над черным горбом реки, хордами проспектов, над высотками и взгорьями улиц, над безмолвием мятущихся полотнищ снегопада, за муть низких рваных облаков – туда, где блестели звезды, где постепенно он набирался отрешенности, восходя всё выше и дальше над холмистой икрой городских огней, – и этот подъем был его глубоким вздохом.

Втыкая передачу, Королев с яростью подумал о том, что неживое приличнее человеческого, что в строгом устройстве крохотного кристалла больше смысла, красоты, чего-то значимого, что объяснило бы ему, ради чего он живет, чем в бездне людского, переполнившего этот город.

С каждой подвижкой пробки он нагонял эту парочку бомжей. Они резко выделялись из всего, что можно было увидеть на улице, поглощенной спинами, походкой пешеходов, суетой торговцев, клерков, возбужденной иноходью подростков, от метро целившихся на клубные вечеринки, ленивой наглостью дорожных, муниципальных, рекламно-щитовых рабочих. И хоть лиц не было видно, в самих силуэтах этой пары, в движениях, в том, как она удерживала его, напряженно устремив к нему всё свое существо, а он – коренастый, бородатый, расхристанный, нараспашку – нетвердо стоял на ногах, стараясь дрожащими пальцами провести по ее космам, поцеловать в висок, – была драма, во всяком случае, что-то чрезвычайное, настолько «не из жизни», что напоминало оперу, перечеркивало кипучий морок города.

II

Королев уже был знаком с Вадей и Надей, но не знал их имен. Подъезд его не был оснащен домофоном, а механический кодовый замок легко открывался нажатием затертых трех последних в ряду кнопок – тычком кулака или запястья. Самое легкодоступное парадное на всей улице. В морозные ночи с полуночи до семи утра площадка между третьим и четвертым этажами оказывалась занята бомжами. Поздно возвращаясь, приходилось переступать через них, и дурнота подкатывала от запаха, становившегося всё гуще, всё невозможнее, расходясь по колодцу подъезда по мере того, как их рванье, обмотки оттаивали у единственной на все верхние этажи батареи. Бомжи – это могла быть толстая старуха, или парень в «косухе» и расползшихся валенках с калошами, каждый раз стеливший под себя его придверный коврик, или одноногий лысый старик в бушлате, от которого он однажды услышал вздох: «Спаси, Господи», – или кто угодно, кто сливался для него в один опухший безобразный тип, – прятали лица и бурчали, и Королев ошибочно принимал это бурчание за извинения.


С этой книгой читают
Александр Иличевский (р. 1970) – российский прозаик и поэт, лауреат премий «Русский Букер» («Матисс») и «Большая книга» («Перс»).Его новая книга эссе «Справа налево» – о вкусах и запахах чужих стран и путешествий (Армения и Латинская Америка, Каталония и США, Израиль и Германия), о слухе: литературе (Толстой и Достоевский, Платонов и Кафка, Бабель и Чехов) и музыке (от Моцарта и Марии Юдиной до Rolling Stones и Led Zeppelin), обо всём увиденном,
Александр Иличевский (р. 1970) – прозаик и поэт, лауреат премий «Русский Букер» («Матисс») и «Большая книга» («Перс»).Герой его нового романа «Чертеж Ньютона» совершает три больших путешествия: держа путь в американскую религиозную секту, пересекает на машине пустыню Невада, всматривается в ее ландшафт, ночует в захолустных городках; разбирает наследие заброшенной советской лаборатории на Памире, среди гор и местных жителей с их нехитрым бытом и
В романе Александра Иличевского «Матисс» речь идет не о знаменитом французском художнике, а о русском физике, который неожиданно решается на «перемену участи» и становится бродягой, бомжом. А Матисс – это символ яркости, света, невозможного, того, чего не хватает в повседневной жизни герою, – он яростно противится обыденности и несвободе.Роман удостоен премии «Русский Букер».
В новом романе букеровского лауреата Александра Иличевского молодой ученый Илья Дубнов, гражданин США, после тяжелого развода с женой отправляется на Каспий, в места своего детства. Там, на задворках бывшей советской империи, он встречает школьного друга, Хашема Сагиди, выходца из Ирана. Природный человек, он живет в заповеднике, обучает соколов охоте. В степи он устраивает вместе с егерями своеобразный фаланстер – Апшеронский полк имени Велимира
Роман с ноткой нового времени 18+. Роман основан на 99% реальных событиях – с одним процентом выдуманной реальности.Посвящается каждой душе, которая ищет свой путь… Душе, которая ищет свою родную душу среди тысяч, миллионов, миллиардов тел в надежде обрести истинную, предназначенную небесами Любовь всей своей жизни, чтобы засиять в тысячу крат ярче звездами своих сердец!
Истории несчастливой, безответной любви, обмана и предательства не раз ложились в основу литературных произведений. Будь то проза или стихи, драма или комедия.Свой взгляд на проблему в книге «Сердце под вуалью» представляет Зинаида Загранная. И с высоты прожитых лет дает молодым женам советы, как пережить подобную историю в собственной жизни.Философский и лирический материал книги будет интересен также специалистам сферы искусства.
Обыкновенный человек, уже не молодого возраста, гуляет по парку и продолжает вспоминать свою жизнь. Он – обыкновенный человек, ничем не примечателен. Если кто-то дошел до четвертой части, то значит, ему интересно. Еще не знаю, сколько будет частей, но пока будут. И помните, я такой же, как и вы, я просто – один из семи миллиардов!
Читать детям только поздно вечером или ночью. Дети просто обожают бояться ночью, так вот эта страшная история поможет им спокойно заснуть.
Починить сломанную яхту не так уж трудно.Склеить осколки разбитой жизни – гораздо труднее…Кто поможет в этом Гаррету Блейку, много лет не желающему смириться с гибелью женщины, которая была смыслом его существования? Вновь и вновь запечатывает он в бутылки отчаянные, полные любви и тоски письма и бросает их в море, не рассчитывая получить ответ.Но однажды его послание попадает в руки преуспевающей журналистки Терезы Осборн…
Приключения Роберта Лэнгдона продолжаются.На этот раз ему предстоит разгадать величайшую тайну масонов, которая способна изменить мир.Веками хранимые секреты, загадочные знаки и символы – и смертельно опасное путешествие по лабиринтам прошлого…
Данный сборник рассказов является первой книгой в серии "Дневники выжившего". На написание данной серии автора толкнула популярная тематика – зомби апокалипсис. Во время прочтения данного сборника любой читатель сможет увидеть три абсолютно разных взгляда на события, происходящие в вымышленном мире.
А вы знали, что известный автор анекдотов Поэт-Анекдотовед, это всего лишь псевдоним писателя и поэта Сергея Ковальчука? Этот сборник отборных, свежих и смешных анекдотов в стихах он решил опубликовать под своим настоящим именем.В книге, которая перед вами, собраны почти 350 лучших анекдотов последнего десятилетия. Поверьте, среди них нет несмешных. Совсем. Есть только смешные и очень смешные. Конечно, на вкус и цвет товарища нет, но то, что ваше