К машине такси из дверей аэропорта Ярославу пришлось бежать. Ливень хлестал щедро, но главной причиной спешки был возникший из-за сегодняшней непогоды цейтнот. Утренний рейс Москва – Сочи задержали на три часа из-за бушевавшей в обоих городах грозы, и Ярослав вполне мог опоздать на переговоры с покупателем франшизы.
В машине он сразу принялся стоить маршруты и рассчитывать время: Сочи был ему плохо знаком и оставалось полагаться на ум и познания карты в телефоне. Расстояние между пунктами назначения после Москвы, конечно, удивляло: сорок минут, пятнадцать, где-то даже десять вместо привычных часа—двух.
Едва они выехали за пределы территории аэропорта, Ярослав обратился к таксисту:
– Доедем до отеля за полчаса?
Мужчина лет пятидесяти хмыкнул в усы. Ярослав вдруг подумал, что облик у того просто классического таксиста, каких, правда, и не встретишь в Москве. Ни в эконом-тарифе, ни тем более в бизнесе.
– Можем и минут за двадцать домчаться, но вы уж не обессудьте – не бесплатно.
Теперь хмыкнул Ярослав. Все-таки таксисты у аэропорта и в самом деле люди особенные.
– Если доедем за двадцать, то заплачу сверху еще столько же, – произнес он, соглашаясь, и добавил, зная, что заработать вне кассы таксист точно не откажется: – Наличными.
Мужчина кивнул.
– Добро.
К отелю они и в самом деле подъехали через двадцать минут. Подхватив свой небольшой чемодан, Ярослав попрощался с водителем и взбежал по ступенькам крыльца, на ходу закрывая приложение агрегатора такси.
Оценивать поездку, как и местный стиль вождения, он не решился. Приехал вовремя – и на том спасибо, а количество нарушенных правил и потенциально аварийных ситуаций, созданных его спешкой и желанием таксиста заработать, лучше просто забыть.
Перед встречей, назначенной в ресторане этого же отеля, у Ярослава оставалось еще целых полчаса: успеет заселиться и оставить вещи. Рабочий график не будет нарушен, и это главное. Он очень не любил выпадать из заданного темпа жизни.
Провожавшая Ярослава до номера сотрудница отеля сыпала подробностями, но он не прислушивался: гостиниц в его жизни было достаточно, а сладкие речи для повышения продаж могли быть ему интересны только с точки зрения успешного маркетинга. Впрочем, уже давно его зона ответственности – управление, а для продвижения у него, к счастью, имелся рекламный отдел.
– Приятного отдыха в нашем отеле! – Девушка просияла улыбкой и бросила на него очередной заинтересованный взгляд.
Всю дорогу до номера и последние пару минут, объясняя Ярославу услуги клиентского сервиса, она очень пыталась ему понравиться. Он, конечно, это заметил: в тридцать шесть лет он уже вряд ли мог отыскать что-то загадочное в женском поведении.
– Благодарю, – сделав вид, что не уловил никаких признаков симпатии (этому он тоже давно научился), Ярослав кивнул девушке и подошел к двери. – До свидания, – попрощался он с холодной вежливостью.
Разочарование в ее последнем взгляде он проигнорировал.
Начавшиеся в середине дня переговоры с будущим, хотя последний час Ярославу казалось, что возможно уже и нет, франчайзи затянулись. Изначально предполагалось, что первая встреча с Владимиром Сухановым станет неформальным началом плодотворной работы: стоило обсудить перспективы, целесообразность открытия, оценить логистику и возможность соблюдения всех предъявляемых сетью стандартов. Однако уже в середине разговора выяснилось, что гипотетический покупатель франшизы не совсем понимает, кофейни какого класса планирует открывать.
К качеству продаваемого под его именем кофе Ярослав относился ревностно. В Москве и Петербурге их кофейни были образцовыми и допустить, чтобы в Сочи открылся уступающий им хоть в чем-то филиал было невозможно.
– Нет, – возразил Ярослав на очередной довольно нелепый аргумент сидящего напротив него бизнесмена. – Владимир, если вы действительно настроены открывать заведение с моим именем, вы должны принять, что требования наших франшиз очень жесткие. Вы не можете просто предложить своего обжарщика. Я знаю всех достойных обжарщиков в России, и названные вами – вне этого списка. Мы варим лучший кофе в Москве и Питере, для Сочи исключений не будет.
– Я вас услышал, Ярослав, – недовольство в голосе Суханова было почти неявным. – Мне нужно время, чтобы изучить ваши замечания и предложить варианты, которые устроят нас обоих.
– Думаю, на сегодня мы обсудили все, что могли. – Ярослав кивнул.
– Тогда предварительно наметим встречу через два дня, подойдет?
– Да, обсудим время позднее.
Поднявшись из-за стола, они пожали друг другу руки.
Суханов ушел. Ярослав сел, задумавшись. Прогонял в голове только что закончившуюся беседу, намечал список вопросов. Кое-что через пару минут записал в стоявший перед ним ноутбук.
Работа его затянула. Он и сам не заметил, как стал отвечать на почту, потом залез в мессенджер и начал по привычке помогать управляющим в кофейнях с неожиданной запарой. Бухгалтерии его внимание тоже требовалось, несмотря на вечернее время. Очнулся Ярослав только услышав, что жизнь в ресторане пришла в движение.
Со сцены полилась живая музыка, освещение изменилось, стало приглушенным и интимным. Ярослав захлопнул ноутбук и с интересом осмотрелся.
Полупустой днем зал теперь заполнили люди и свободных столиков вокруг видно не было. Официанты сновали туда—сюда, разнося заказы и меню. В вечернем свете сверкали бокалы и нарядные коктейльные платья. Вдруг раздались аплодисменты, и Ярослав повернулся к сцене. Очевидно, намечалось какое-то выступление.
На довольно просторный круглый подиум в центре зала взошла женщина и остановилась у стойки микрофона. Позади нее были музыканты: пара гитаристов, барабанщик, клавишник, но вряд ли они могли привлечь внимание так, как привлекала его их вокалистка.
От дочери, грезившей о карьере певицы чуть ли не с двух лет, Ярослав знал о сценическом мастерстве достаточно. О том, как важно владеть залом. О том, что все решает уверенность артиста, его умение всем своим существом: телом, разумом, психикой – вибрировать энергетикой и посылать ее зрителю, заставляя его впитывать, слушать, смотреть.
У певицы, повернувшейся к музыкантам и легко качнувшей головой, со сценическим мастерством проблем определенно не имелось. Ярослав следил за каждым ее жестом, идеально попадающим в начавшуюся мелодию довольно знакомой песни. За каждым взглядом ярко-накрашенных темными тенями глаз и алых губ – макияж, который шел только тем, кто мог смотреть на всех остальных сверху—вниз и на дистанции. Обычные женщины имели с ним нелепый вид, артистки – роскошный.
Музыка нарастала, приобретая все больше красок и громкости звука. Вокалистка подошла к микрофону вплотную, почти касаясь его губами, и запела. Бархатным, сочным и плотным голосом. Обволакивающе-объемным, завораживающим и проникновенным.
