Глава 1. Когда приходит гроза
Берлин, май 1980 года
В комнате стоял удушливый запах дыма в сочетании с ментолом. Он просачивался внутрь через открытые двери террасы. Ричард курил сигарету, облокотившись на перила, пока Эфиноя, сидя рядом на плетёном кресле, читала очередную книгу по литературе.
Раньше она не замечала за парнем такой привычки. Впервые увидев, поразилась, но без возмущения. Это произошло через некоторое время после её возвращения в Берлин.
***
В тот январский вечер они гуляли недалеко от дома. Ёжась от холодного ветра, Эфиноя поплотнее укуталась в зелёный шарф. Вещь не подходила для зимы – слишком уж была тонкой. Однако девушке нравилось носить этот шарф. С ним было связано столько воспоминаний: приятных и не очень, но всё же приятных больше.
Они остановились у скамейки на конце улицы, где начинался вход в небольшую аллею. Ричард невозмутимо достал пачку и вытащил сигарету. Поджёг кончик. Увидев округлившиеся глаза напротив, он подмигнул и затянулся.
– Когда ты успел начать курить? – выгнув бровь, спросила Эфиноя.
– Когда ты сбежала, принцесса.
– Ты имеешь в виду, когда была вынуждена отправиться в Египет?
Он промолчал. Снова вдохнул дым. Кажется, он подразумевал побег из его дома после того злосчастного недопоцелуя. Но девушка решила сделать вид, что думает именно о побеге из страны. Тем более, вторая причина была более веской, и кто знает, что действительно было на уме у этого парня.
После её возвращения между ними возникла… нет, не про́пасть, конечно, но у Эфинои появились секреты, и доверие ослабло. Поэтому теперь становилось труднее верить в родственность их душ.
Приняв непринуждённый вид, девушка ухмыльнулась и с иронией спросила:
– Ох, неужели ты так волновался за меня? Или переживал за свой потерянный шарфик?
В ответ он пустил дым ей в лицо, и она закашлялась. В нос ударила горечь с ноткой ментола.
– Конечно, я волновался за тебя, принцесса. Особенно из-за того, что ты сбежала, ничего мне не сообщив.
– А ты бы меня отпустил?
– Нет, но, боже, ты могла бы позвать меня с собой!
– Я тебе уже объясняла, как действует анкх. Мы бы не смогли взять тебя с собой.
– М-да, вы, – Ричард выделил это слово, – не могли. Знаешь, так даже хуже, – подавленно сказал он, поправляя ворот пальто. – Если бы я знал, что тебя похитил какой-то незнакомец, я бы волновался ещё больше.
Эфиноя села на скамейку, смотря на проходящих мимо людей, и ответила:
– Адиль – хороший парень. Я сразу почувствовала. Пусть и сомневалась потом, но он доказал, что ему можно верить.
В груди парня неприятно кольнуло. «Хороший парень. Посмотрите-ка. Сразу почувствовала», – про себя презрительно произнёс Ричард. Вслух, нахмурившись, сказал:
– Да, да, ты уже говорила, как он тебя спас, перед этим чуть не угробив твою жизнь. Вот только когда вы исчезали, ты даже не знала про кулон. Могла мне хотя бы записку подкинуть.
– Дай мне попробовать.
– Что? – вскинув брови спросил Ричард.
– Дай сигарету, – требовательно произнесла Эфиноя, протянув к нему руку.
Бесполезный разговор начал её раздражать. Сколько можно проговаривать одно и то же, только чтобы выпытать у неё больше деталей!
– Не дам, – невозмутимо ответил парень, садясь рядом.
Эфиноя же, напротив, вскочила и, топнув ногой, воскликнула:
– Чёрт возьми, Рич! Ты знаешь, что я не могла ничего сделать. Он меня торопил. А я была не в состоянии, чтобы мыслить трезво. Сначала папка, потом твоя нулевая реакция, родители со своим арестом! Сколько раз мы будем возвращаться к этой теме?! Я уже всё тебе рассказала!
Поняв, что сболтнула лишнее про поцелуй, девушка не подала виду, что её это волнует, и продолжала раздражённо смотреть на него.
Ричард выкинул окурок. Посмотрел на неё в ответ. Устало вздохнул и сказал:
– Ладно, Эффи, прости. Я просто… мне тяжело от того, что ты пережила подобное, а я не был рядом, чтобы тебе помочь. Чтобы поддержать. Ты же знаешь, что я ради тебя на всё готов.
Она поджала губы, сдерживая улыбку. Отвернулась. А когда снова посмотрела на него, весело спросила:
– Даже съесть кусочек мяса?
Ричард не ел мясо. Возможно, поэтому он такой щуплый, думала Эфиноя. Однако и без наличия больших мышц, такой высокий аристократ нравился большинству девчонок в их классе.
– Даже съесть кусочек мяса. Но для этого тебе придётся предоставить мне о-очень вескую причину. Или какой-то подарок взамен, – ответил он и нагло подмигнул, поигрывая бровями.
***
Вернувшись из Египта, Эфиноя взялась за учёбу, чтобы как-то отвлечься от тяжёлых мыслей и образов, преследовавших её во снах. Не один раз она возвращалась в тот день, когда тёплая кровь, хлынувшая из горла ещё живого человека, окропила её дрожащее тело.
Кровь человека. Такого ужасного, и всё же человека.
Успокаивала лишь мысль, что она сделала это не своими руками. Однако без её участия подобного бы не произошло. И какие бы оправдания она не искала, чувство вины жгло её изнутри.
Бывало, и Осирис заглядывал в её сон. Но скорее, как призрак прошлого, чем он настоящий. Проблема в том, что не было разницы, реален бог или нет, потому что он каждый раз, как в первый, душил её своей большой тёмной рукой, настаивая на её смерти.
Когда она уехала из Египта, его тень оставила девушку. Так она думала поначалу. И пусть он возвращался только образом, легче от этого не становилось.
Эфиноя понимала, что Осирис не настоящий лишь потому, что она не владела собой во сне. И, просыпаясь, забывала его отдельные части. При присутствии реального бога ощущения были иными. В те разы она чувствовала его силу и величественность. Однако даже его призрак пытался мучить её и шептал, что по её вине умер человек. Разве истинный бог стал бы беспокоиться на этот счёт? Таким, как он, должны быть безразличны смертные и их жалкие жизни.
Близились экзамены, и подготовка занимала большую часть свободного времени Эфинои. Родители находились в экспедиции в Каире. Она попросила их разузнать на счёт местных университетов. Мысль о возвращении «в страну великого Нила», как часто отзывался о ней Ричард, за что она его упрекала, ведь так же говорил и Тахос, не покидала её голову. Хотелось лучше узнать родную культуру. Снова побродить по жаркой пустыне, несмотря на палящее солнце и душный воздух. А ещё вернуться в Луксор. Но для этого должна была найтись более веская причина, на подобии университета, а не та, которая у неё имелась.
Анкель и Беатрис больше не тревожились. По крайней мере, настолько, насколько раньше. Все карты были раскрыты. То, чего они боялись, обошло стороной их дочь.
Она так и не рассказала им всю правду. Объяснила вкратце, что сбежала сама. Вроде как, нашлись люди, которым она заплатила из личных сбережений, и они помогли ей доехать до Дрездена. А оттуда она вылетела в Египет.
