Глава 1
Какой тусклый свет… Где это я?
Обстановка вокруг не сулила мне ничего хорошего. По холодным каменным стенам стекали капельки воды. Наверное, конденсат. Видимо где-то выше, расположен водопровод.
Перевернувшись на бок, я увидел толстые, покрытые легкой ржавчиной прутья решетки, за которыми угадывались очертания длинного коридора. Освещен он был редкими факелами, чье монотонное пламя застенчиво играло с охватывающими все вокруг тенями. Свет их был настолько тусклым, что сначала я даже не понял, что на противоположной стороне тоже есть решетки. Это что, тюрьма? Как я здесь оказался?!
Поднявшись с прикованной к стене цепями доски, которая судя по всему, играла роль кровати, я с интересом обнаружил, что мои руки зажаты деревянными колодками. Попытки снять, разбить или же спалить их магией ни к чему не привели. Разве, что руны, которые без особого усердия были вырезаны по всему их основанию, как то раздраженно заискрились.
– «Очнулся?» – в голове раздался усмешливый голос Нибуса.
– «Тварь!» – так же мысленно ответил ему я – «Что произошло?! Это твоих рук дело?!»
– «Ты совсем идиот?» – не выдержав, рассмеялся бес – «А какой мне с этого прок?»
Парочка магов в плащах Эпсилон подозрительно косилась на меня. У одного на поясе висела покрытая зазубринами шашка, а второй в это время без особого интереса изучал древко собственного копья. Оба изредка бросали взгляды на охваченную полумраком подземелья камеру, напротив, из которой время от времени доносились жалобные стоны и всхлипы.
– Проснулся? – раздался грубоватый мужской голос с другой стороны моей камеры. Свет туда почти не попадал, поэтому я мог видеть лишь размытый силуэт собеседника.
– Да… – неуверенно отреагировал я, слепо надеясь, на то, что все-таки сплю – Кто ты? Как мы здесь оказались?
В ответ я услышал лишь быстрые шаги. Но прежде, чем до меня дошло, чем это может быть чревато, нос вдруг хрустнул, а сам я от неожиданности свалился на пол. Горячая кровь брызнула в сторону, а лицо вдруг онемело от боли.
– Какого хрена?! – но едва я успел договорить, как удар ногой по ребрам окончательно сбил с меня спесь.
Откашлявшись, я перевернулся на бок и прижал колени к груди. Сырой пол воровал тепло, из-за чего меня быстро бросило в дрожь. Медленно нарастающая боль сводила зубы, а вскипевшая внутри обида, заставила тело напрячься. Если бы не эти колодки, что блокируют ману, то этот перец очень сильно пожалел бы о своих действиях.
– Эй, арестанты – усмешливо бросил Эпсилонец с копьем, даже не обернувшись – Мне плевать какие у вас там терки, но если хоть кто-то потом пискнет начальству о том, что в мое дежурство ему что-то сломали – пеняйте на себя.
– Что-то ты больно разговорчивым стал, Ворона – сухо бросил ему мой обидчик, удаляясь в свой конец камеры.
– А ты слишком самоуверенным для смертника, Женька. Неужели тебе совершенно наплевать на то, что всего через пару дней тебя публично казнят. Всю жизнь служил на благо людей, а умрешь как какой-то занюханный террорист…
– Женька? Черников? – неуверенно бросил я, поднимаясь на ноги – Это ты?
Малефикар усмехнулся. Не знаю, как мне удалось разобрать это в темноте, но я был уверен, что не ошибся. Саднившая душу обида, стала понемногу отступать, освобождая место прохладной неопределенности.
– Думаешь, члены «Прайда» позволят мне умереть? Ты, Антошка, похоже, уже успел позабыть о том, каким Эпсилон был раньше – голос малефикара звучал уверенно – Прайд, в отличие от церковных псов, чтит заветы, оставленные нам старшими товарищами.
В ответ надзиратель лишь удовлетворенно хмыкнул, краем глаза косясь на бродившего по коридору напарника. Было видно, что ему не особо нравится торчать в сыром подвале, приглядывая за заключенными. Но, тем не менее – приказ есть приказ.
Становилось холоднее, а согреться, как назло, было нечем. Пытаясь призвать пламя, я несколько раз обжегся полетевшими от колодок искрами.
– Бросай это дело. Думаешь в такой хиленькой тюрьме, нам бы оставили возможность колдовать? – нервно бросил Женька. Глаза постепенно привыкали к темноте, и я смог, наконец, немного разглядеть его лицо. Сомнений не осталось – немного вытянувшийся, с более резкими чертами лица, но это тот самый Женя из пятого отряда, плечом к плечу с которым мы уже однажды сражались.
– А что ты предлагаешь? Сидеть тихо и ждать, пока там снаружи, наконец, не сложат подходящий нам костер?! – яростно бросил я, морально приготовившись в случаи агрессии, атаковать первым. Больше избивать себя я не позволю!
– Идиот. Не ори! – бросил мне сокамерник.
Плач на той стороне коридора стал еще сильнее. Сердце вдруг сжалось от простого осознания, того, что я знаю, чей он.
– Она рыдает уже несколько часов – глубоко вздохнув, бросил малефикар. Пытаясь утихомирить заключенную, надзиратели стали кричать на неё, оголтело стуча сапогами по решетке.
– Это ведь Юля, да? – тихо прошептал я. Мой голос дрожал, а сердце обливалось кровью.
Собеседник лишь хмыкнул в ответ, хотя и без его слов, я был уверен в своей догадке. Лишь одно не давало мне покоя. Как мы очутились здесь? Воспоминания о последних событиях были скрыты от меня пеленой тумана. Единственное что помню, как Юля собиралась меня убить. Но когда я уже почти смирился, она вдруг рухнула на колени и, не выпуская из рук моей куртки, громко разрыдалась. А дальше все… туман.
– Если бы её не было рядом, я бы уже убил тебя – сухо бросил Женя, когда уставшие торчать на месте надзиратели, двинулись дальше по коридору.
– Да?! Так почему бы тебе не попробовать? – огрызнулся я, мысленно пытаясь докричаться до Нибуса. Эта тварь усердно игнорировала меня. Наверное, пытается вынудить умолять его о помощи. Думаешь, это хоть как-то смягчит твою вину, мразь?!
Обида и ненависть вскружили мне голову. С момента возвращения в город со всех сторон на меня сыпались обвинения и угрозы. Все отчаянно желают моей смерти. Что за чертовщина?! Казалось, будто весь мир в одночасье перевернулся с ног на голову, обратившись, таким образом, против меня. Я ведь ни сделал ничего дурного?! Откуда столько ненависти?!
– Ты идиот? Я ведь сказал, что не смогу сделать этого на глазах у Юльки – сухо отозвался малефикар.
– Почему же?! Убей меня и все! Ведь я убийца Ярового, да?!
Напряжение понемногу нарастало. Хоть Женя больше и не лез в драку, я чувствовал, как он на самом деле напряжен. Блокируя высвобождаемую гневом ману, его колодки пару раз осветили камеру снопами искр.
– Разве она тебе ничего не сказала?
Слова парня казались какими-то сухими и раздраженными. Чувствовалось, что разговаривая со мной – он будто переступает через себя.
