Стас, крепко держа в руке страховочную верёвку, внимательно наблюдал за движениями Риты, преодолевавшей «стенку». Он видел с каким трудом она, стиснув зубы и опираясь ногами на опоры, пытается подняться выше.
Она делала, технически, всё правильно, но ей немного не хватало силы в ногах, понял он. Мышцы были слабоваты. Он понял, сказывался почти месячный перерыв в тренировках.
Весь прошлый месяц она проболела, и не только пропустила тренировки, но и занятия в ВУЗе.
Когда она успела подхватить жестокую простуду? Может её, потную после тренировки, успело прохватить сквозняком? Или это случилось, когда они катались с горки на лыжах?
Кто знает, кто знает… Но простуда у неё была жесточайшей, это уж точно. Не зря же врач целый месяц не выпускал её из дома.
Сейчас она с его помощью пыталась проверить себя, но как видно поняла, что физически здорово ослабла, и не сможет преодолеть стенку.
– Стас, я не могу больше, – взмолилась она, – помоги мне спуститься.
Он, потравливая верёвку, опустил Риту.
– Нет, ты видел? – отцепляя страховку и переводя дыхание, как-то жалобно произнесла она, – ноги совсем ослабели, даже дрожат. – Здорово меня болезнь подкосила…
– Ничего Рита. Не переживай. Полмесяца тренировок, может быть немного больше, и ты войдёшь в норму. Я тебе помогу, – успокаивая расстроенную девушку, произнёс Стас. – Дай-ка я помогу снять «сбрую».
Он уверенно, с знанием дела, стал расстёгивать пряжки на обвязке.
Освобождаясь от экипировки Рита продолжала:
– Знаешь, Стас, за время болезни я о многом передумала…
– Интересно, о чём же это?
– Понимаешь… я подумала.., а не ошиблась ли я в выборе профессии? Ну,.. окончу институт… Стану учительницей.., а душа будет просить простора…
Я люблю, да, наверное, всю жизнь любила… путешествия.., горы… Даже не сами путешествия, а именно горы. В горах я чувствую.., как бы тебе правильнее объяснить – только в горах я отдыхаю душой и телом…
Мне, как воздуха не хватает гор… Понимаешь?
Наверное я буду никудышней учительницей, которая работает от звонка до звонка не получая от своей работы удовлетворения.
– Так переводись к нам на физкультурный факультет. – Ты же уже имеешь первый разряд по альпинизму. Наш декан тебя с руками и ногами заберёт к себе. Подумай, пока не поздно. Зачем гробить свою жизнь на нелюбимой работе. А дети? Они-то при чём?
Рита, продолжая укладывать снаряжение скалолаза в рюкзак, некоторое время помолчала, а, затем, вздохнув, сказала:
– Ладно, Стас, не обращай внимания на моё нытьё. Что-то я разнюнилась сегодня.
Собрав экипировку, она направилась в раздевалку.
Стас вслед удалявшейся девушке крикнул:
Ритка, я тоже по-быстрому приму душ! Дождись меня! Вместе пойдём домой! Кстати, у меня есть для тебя сюрприз.
Рита, продолжая идти, подняла сжатую в кулак ладонь вверх давая понять Стасу, что она услышала его.
Стас, смотря на уходившую девушку, прошептал:
– Если бы ты знала, как я люблю тебя девочка, если бы ты знала…
Уложив своё снаряжение, он направился в мужскую раздевалку.
Быстро приняв душ, Стас вышёл в коридор, но Риты там не было.
Решив, что она ещё не вышла из раздевалки, остановился у окна и стал смотреть на освещённую фонарями улицу.
На невысоком, широком крыльце здания появилась стройная фигурка девушки.
Это же Ритка, ахнул Стас!
Схватив спортивную сумку, он быстро зашагал к сдвоенным дверям выхода.
– Я думал ты меня в коридоре будешь ждать, – мягко упрекнул её Стас, – а ты…
– Зачем же в коридоре? – ответила она. – На улице такая красота, а я за время болезни так соскучилась по простору, ты даже представить себе не можешь.
Не оборачиваясь, словно была уверенна, что Стас непременно последует за ней, Рита направилась в сторону видимой неподалёку автобусной остановке.
Стас придержал девушку за ремень сумки.
– Рита, может… пройдёмся пешком? Прогуляемся по вечернему городу…
Не дожидаясь ответа, спросил: «Может ты устала?»
И сразу предложил:
– Тогда поедем…
В голосе Стаса девушка уловила нотки заботы и… нежности.
Она давно уже поняла, что Стас к ней неравнодушен.
Ну какая девушка не догадается о чувствах парня, если он повсюду бродит за ней тенью? Только сплошная дура этого не поймёт, а она не считала себя беспросветной дурой.
Но… его «ухаживания» не находили в её душе отклика почему-то. Не находили и всё!
И другие институтские ребята совершенно не волновали её. Она даже иногда стала думать – уж не фригидная ли она?
Девчонки, её однокурсницы, давно встречались с парнями, и на неё смотрели как на малахольную.
Рита однажды, нечаянно, даже услышала разговор двух девчонок-однокурстиц, которые называли её чокнутой, сдвинутой на спорте.
И она, продолжая идти к остановке, спокойным голосом ответила:
– Нет. Не беспокойся, не устала…
Немного помолчав, она продолжила: – вечер, действительно, замечательный… Правда, почему бы не пройтись. А то я за время болезни совсем заскучала без…
Стас, затаив дыхание, с волнением ждал продолжения. Он надеялся, что Рита сейчас скажет: «Заскучала без тебя», но она сказала совсем другое:
…заскучала без прогулок по городу. Без постоянного движения людей и автомобилей… В общем – без городской суеты.
Оказывается, я и без этого уже не могу жить. Мне, кроме природы и тишины, ещё и это надо… Не знаю, как другие, а я люблю свой город.
Стас, молча выслушав Риту, тихонько, так, чтобы она не услышала, вздохнув, сказал:
– Ну, так пойдём, чего время терять. Вечер и правда замечательный, а тебе обязательно нужно больше гулять, силы востанавливать, и тут же прикрыл рот – опять я ляпнул что-то не так. Зачем про восстановление сил заговорил? Она ещё подумает, что я специально намекаю на её слабость, Ох, какой же я всё-таки дурак…
* * *
Они шли по вечернему городу. Иногда останавливались у освещённых витрин магазинов, чтобы полюбоваться на разодетые манекены.
Во всём чувствовалась весна: в одуряющем запахе сирени, в лёгких, цветастых платьях девушек, и даже, кажется, сами улицы, здания и машины, выглядели более весёлыми и жизнерадостными.
